—
Что бы там ни велела тебе хозяйка, я
приказываю именем короля повиноваться мне.
Донован не сомневался, что ссылка на короля
пришибет упрямого слугу. Но тот продолжал стоять с
тем же обескураженным и тупым видом.
— Видите ли, сэр, — нервничая, начал заново
объяснять слуга, — леди Кэтрин не возвращалась из
замка вот уже несколько недель. Ее нет здесь.
Донован не мог принять действительное положение
вещей: разумеется, она здесь, просто отдала строгий
приказ давать всем от ворот поворот. Едва ли имело
смысл ругать слугу: леди Кэтрин не та хозяйка, которую
можно ослушаться. Решительно отодвинув его, Донован
поднялся по лестнице. Но в доме не нашлось никого,
кроме возбужденных и встревоженных слуг: ни Кэтрин,
ни Энн здесь нет и не было.
380
Поразмышляв, Донован решил, что сестры могли по
дороге остановиться где-то, и он проскакал мимо них.
Покинув дом и озабоченных слуг, он медленно,
тщательно высматривая каждую рощицу, каждую
опушку, поскакал к замку, и по мере движения
озабоченность превращалась в страх: с сестрами явно
что-то стряслось по пути.
Замок превратился в разворошенный муравейник, во
все стороны были отправлены поисковые отряды, но
проходил час за часом, а результата не было. Вихрь
самых тяжелых мыслей кружился в голове Донована. Их
не могли убить или покалечить — в этом случае были
бы найдены хотя бы их тела или следы преступления.
Но если они похищены? Перед его глазами предстала
картина: Кэтрин, раненная, нуждается в помощи, а он
даже не знает, где она!
Но потом другая, еще худшая мысль закралась в его
сознание: Эндрю Крейтон! Что, если она бежала к нему?
В первое мгновение он был просто парализован. Внутри
бушевала злоба. Почему он не прикончил проклятого
англичанина, когда тот был у него в руках? Злоба вскоре
сменилась самобичеванием. Если бы он обращался с
Кэтрин иначе, если бы он сказал ей прошлой ночью обо
всем, что испытывает к ней, может быть, она и не
покинула бы его. Теперь он ставил себе в упрек каждое
резкое слово в ее адрес, каждый момент, когда он ломал
ее волю, так что скоро душа Донована превратилась в
кровоточащую рану.
К вечеру он был готов, если понадобится, искать ее
где угодно, даже в Англии, при дворе Тюдора. Вид у
него был настолько мрачный, что все предпочитали