истинной причине ее слез. Он взял ее в жены, в
собственность с таким легкомыслием, будто у него не
было никаких чувств к ней, никаких эмоций; он брал у
нее, ничего не давая взамен. А ведь всего пара слов —
и все могло повернуться по-другому. Вместо этого он
384
оттолкнул Кэтрин от себя, и если с ней что-то стрясется,
он будет мучиться всю жизнь.
—
Я должен искупить свою вину...
— Да, милорд, вернуть Кэтрин и искупить вину, —
эхом откликнулся Иан.
Донован пристально посмотрел на друга. Так, значит,
все знают о том, что творилось в его личной жизни?
—
И вы хранили молчание и продолжали терпеть
меня, друзья мои, невзирая на мою тупость и
упрямство?
—
Да, насчет тупости и упрямства здорово
сказано, — ухмыльнулся Иан. — Нужно быть болваном,
чтобы не увидеть: леди Грэй едва ли достойна обмывать
ноги твоей жене. Извини, приятель, но вселить свою
любовницу, пусть даже бывшую, в соседнюю со
спальней комнату — редкая глупость! У твоей Кэтрин
просто ангельское терпение.
Доновану нечего было сказать. Ну, да, конечно, он
использовал
Дженни,
использовал
совершенно
сознательно, как оружие для укрощения Кэтрин. Он сам
толкнул жену в объятия Эндрю. Ему ли бранить Кэтрин
за то, что она потянулась к другому?
—
Я должен ехать... и ехать один. Я слишком
много наломал дров, и теперь мне пора платить по
счету. В конце концов, я могу предложить свою жизнь в
обмен на их две.
—
Лучше было бы и нас прихватить с собой.
—
Нет, Иан. Увидев кого-то еще, они ее убьют...
Нет, я еду один!
Иан вздохнул. Никто не мог переубедить Донована, и
друзья молча кивнули, понимая, что его решение не
385
подлежит обсуждению. Когда Донован вышел, Иан и
Брайан обменялись понимающими взглядами.