освободить сестер и в тоже время спасти Донована.
—
Что ж, пожалуй, вы правы. И как вы все это
предполагаете организовать?
—
Мы дадим ему возможность побеспокоиться, а
когда он начнет сходить с ума от тревоги за жену, к
нему в руки попадет наш документ. Если я все
393
правильно рассчитал, на рассвете Донован будет стоять
у ворот.
—
А женщины?
—
Их здесь подержат в одиночных камерах —
для большего страха. Полагаю, к рассвету следующего
дня они скажут все что угодно, лишь бы их пощадили,
— небрежно отозвался Флеминг.
Эндрю чуть не улыбнулся наивности лорда: при всей
своей хитрости и изворотливости, заговорщики ни на
гран не поняли характеров сестер Мак-Леод.
—
Обе леди привыкли к удобству, — продолжал
Флеминг. — Целые сутки в заключении, без воды и
хлеба, под строгим надзором — это сломает их, и они
сделают все, что мы от них потребуем.
—
А что дальше станет с ними?
— Они обе такие милашки, — сладко сказал
Флеминг. — В общем, не беспокойтесь о них. Когда
Донована отпоют и похоронят, когда кончится траур по
случаю смерти Мэгги и ее сестер, обе выйдут замуж —
за лорда Дугласа и меня. Они хорошего происхождения,
приближены к королю — чем не жены для нас?
Оказавшись в ближайшем окружении короля, мы
быстрее и успешнее сумеем осуществить наши с вами,
сэр Эндрю, планы.
Эндрю изобразил на лице улыбку, хотя зубы у него
были сжаты от ненависти. Ему всегда было тягостно
общество этих беспринципных политиканов, но сегодня
оно оказалось просто непереносимым. Одной мысли,
что Энн и Кэтрин могут пойти под венец с убийцами и
изменниками, достаточно было, чтобы он закипел
яростью. Но пока оставалось лишь улыбаться и
поздравлять их с успехом.
394
Энн и Кэтрин не получили возможности перекинуться
парой слов, приободрить или утешить друг друга. Их
увели и заперли в одиночные камеры.