и крыш, сливались в бурные ручьи и растекались
гигантскими лужами на грязных улицах. Над
сумрачным городом разносился неумолчный звон
колоколов.
Под приглушенную дробь барабанов кортеж с телом
мертвого короля проследовал через город. Гроб верхом
сопровождал король Шотландии, Яков IV, за которым
следовали его приближенные, и среди них — Донован
Мак-Адам.
Кэтрин стояла у окна вместе с Энн и Эндрю и
смотрела на траурную процессию, проходившую мимо
их дома. Донован глянул вверх, словно рассчитывая
увидеть ее. Он не мог видеть ни ее саму, ни слез на ее
щеках, но знал, что она сейчас плачет.
Страх охватил город, когда одного лорда за другим
начали уводить в Эдинбургский замок на суд и
расправу. В ожидании приговора они томились в стенах
49
крепости, где воссел на престол некоронованный
король, начавший свое правление с кровопролития.
В этот ранний рассветный час к охраняемому стражей
гробу, стоявшему в центре зала аббатства, проследовал
человек, чиркая шпорами по каменному полу.
Стражники не пошевелились. Не отрывая глаз от гроба,
он приблизился к нему и, только оказавшись в трех
шагах от постамента, заметил, что в зале стража.
— Оставьте нас наедине! — приказал он
безжизненно-ровным
голосом;
люди
бесшумно
удалились.
Упав на колени перед гробом, он уронил голову на
крышку и застыл, такой же неподвижный и безмолвный,
как колонны вокруг него.
За одной из них стоял Донован Мак-Адам. Слишком
хорошо зная короля, он чувствовал, что эти смутные
часы перед рассветом могут оказаться непереносимыми
для нового монарха, и тогда тот придет сюда. Он знал
также, что гнетет Якова, но не было на земле силы,
которая могла помочь отчаявшемуся, ибо мертвым не
дано воскреснуть. И все же присутствие друга,
способного понять силу тщеславия и жажду власти,
подвигшие Якова к действиям, итогом которых стала
смерть отца, могло хоть в какой-то мере облегчить его
страдания.
Яков не слышал, как Донован подошел и опустился на
колени за его спиной, но ему и не надо было слышать,
чтобы знать: друг — рядом. В зале царили сумрак и