сидел на коне как влитой. Подъехав, он величаво
спешился, и под перезвон колоколов приближенные
последовали за ним в часовню.
Внутри столпилось виднейшее дворянство страны, но
в глаза бросалось отсутствие горцев. Лишь трое из
присутствующих знали о причинах, помешавших им
приехать на церемонию, и ими были Яков, Донован и
Кэтрин.
Перед тем как пройти в часовню, Кэтрин украдкой
глянула на Донована. При всем неприятии этого
человека, которое она всеми силами в себе разжигала,
его внешность и манера держаться не могли не
восхищать. Одет он был лучше, чем любой из лордов,
казалось, Донован — хозяин всего, на что падает его
взор. Всего, но только не ее! Кэтрин с трудом заставила
себя отвести от него взгляд.
Яков, разряженный в соболя и бархат, опустился на
колени перед алтарем, низким голосом, размеренно и
79
неспешно произнося слова клятвы. Он казался
спокойным.
Высоко под сводами гулко отдавались звуки
торжественной церемонии, и Кэтрин видела, как золотая
корона, сверкающая рубинами, изумрудами, жемчугом и
алмазами, была водружена на голову нового монарха.
С этого момента Яков стал законным королем.
Церемония закончена. Донован предложил руку Кэтрин,
и они вместе со всеми вышли из часовни. Король вновь
шагал впереди один.
Кэтрин взглянула на Донована: на какой-то момент ее
взгляд потеплел... и вновь стал враждебным.
—
Итак, — сказала она тихо, — вы и ваш король
получили все, чего желали.
—
Да, — согласился тот, также следя, чтобы голос
его звучал негромко. — Включая право казнить и
миловать, одаривать друзей и сокрушать врагов.
В его словах слышалась гордость своей властью и
какой-то намек. На что?
—
Казнить и миловать? А если бы я вас попросила
о такой милости, могли бы вы от лица короля
помиловать?
—
Мог бы, — сказал Донован негромко, но
твердо. — Кого вам угодно помиловать?
—
Никого, — улыбнулась она в ответ. Сам того не