пути, твердо решив не жаловаться и не сетовать, и
лошадь простояла несколько минут, прежде чем до
Кэтрин дошло, что они приехали.
85
Донован, спешившись, подошел к ней и взял поводья
ее лошади. Кинув на девушку взгляд снизу вверх, он
вдруг на какое-то мгновение захотел встряхнуть ее, и
хорошенько, чтобы уже в следующий миг обнять,
утешить, успокоить, помочь стереть следы утомления,
отчетливо проступившие на прекрасном лице.
Кэтрин попыталась сойти на землю, но тело ее словно
одеревенело, так что Доновану пришлось снять ее с
лошади, и девушка едва ли даже осознала, что он по-
прежнему держит ее на руках, хотя лошадь давно уже
увели. Встав наконец на ноги, она поглядела в том
направлении, куда ее должны были отвести, на
зарешеченные окна тюремных камер, за которыми —
темнота и промозглая сырость. Повернувшись к
Доновану, она подняла на него глаза и указала рукой:
—
Мне туда идти? Смогу ли я в тюрьме увидеть
Эрика? — спросила Кэтрин со вздохом смирения.
—
Нет, — сказал тот, одним словом отвечая на оба
ее вопроса.
Она вновь подняла глаза, на этот раз озадаченная.
—
Нет? — повторила она.
—
Вы пойдете со мной.
Лицо Донована вновь показалось ей высеченным из
камня.
Слабея духом, она попыталась прибегнуть к
испытанному средству защиты — холодной
надменности, но этого уже оказалось недостаточно, и
девушке захотелось, чтобы сейчас их разделяло что-то
осязаемое, материальное. Она чувствовала свою
уязвимость, но боялась себе в этом признаться. Страх
был для нее редким гостем, но сейчас она почувствовала
холодок в груди.
86
С минуту Донован разглядывал трещины в каменной
стене
напротив.
Самое
время
воспользоваться
преимуществом
своего