то без него.
—
Увы, да.
Эндрю сдержал улыбку, не желая обидеть преданного
слугу.
—
Когда ждать вас обратно?
—
Это зависит от... от стольких обстоятельств, что
лучше об этом не говорить. Позаботься обо всем здесь,
Чарлз. Хозяйство и все мои дела оставляю в твоих
надежных руках. — Наклонившись к слуге, он
прошептал ему на ухо: — Я еду по поручению короля.
Что бы ни произошло, Эндрю мог быть твердо уверен
в одном: о его делах от Чарлза никто и ничего не узнает,
верный слуга скорее умрет, чем проговорится.
Чарлз стоял и смотрел, как Эндрю облачается в
темно-коричневое поношенное платье, которое он
надевал только в тех случаях, когда ему приходило в
голову заняться физическим трудом или пофехтовать.
Закрепив меч на перевязи, Эндрю обернулся и чуть не
расхохотался: такое недоумение и любопытство было
написано на лице Чарлза.
Тот кивнул и застыл, прислушиваясь к удаляющемуся
звону хозяйских шпор в прихожей и длинном коридоре,
ведущем к двери. Подойдя к окну, Чарлз поглядел
12
сверху, как Эндрю затягивает подпругу и вскакивает в
седло.
Он отправился в дорогу, снаряженный лишь
совершенно необходимыми вещами, так что определить
его
принадлежность
к
высшему
английскому
дворянству было абсолютно невозможно, и, если бы с
ним произошло что-то плохое, вероятнее всего, никто
никогда не узнал бы, что с ним стряслось.
Копыта коня застучали по дороге, и скоро цокот их
растворился в ночи. Чарлз стоял и смотрел в темноту,
пока она не поглотила хозяина.
Пять недель спустя
Когда утром две армии с грохотом сошлись, солнце
горело в голубизне небес как драгоценный камень.
Теперь день клонился к вечеру, и верхушки холмов
касались нижней части ослепительного диска. Клейкая
листва переливалась в лучах заходящего светила,
провозглашая приход поздней шотландской весны;