Я никогда не буду твоей!
—
Я уже сказал, что не нуждаюсь в уступках:
чтобы ты там ни говорила, в твоих жилах течет горячая
кровь, и я сумею довести ее до кипения. Хочешь,
попробуем сейчас?
Донован двинулся к кровати, заметив в ее глазах
страх, который Кэтрин пыталась скрыть. Теперь она
боялась самой себя, своей страсти, не подчиняющихся
сознанию и воле чувств.
122
—
Я буду ненавидеть тебя до конца жизни.
—
Ничего, Кэтрин, это я как-нибудь переживу.
Мало-помалу я сумею пробудить более нежные чувства.
—
Любовь, например, — с сарказмом сказала
девушка.
—
Если и не любовь, то уж страсть-то точно. Этого
будет достаточно.
—
Так тебе неважна любовь, ты готов обойтись и
без нее?
—
Любовь? Это глупый сон, игрушка для поэтов и
мечтателей. Зачем она мне, когда я получу все, что
желаю? Прекрасный замок, красивую жену, которая
подарит мне здоровых сыновей, состояние. О любви
кричат те, у кого ничего нет, ну а меня избавьте,
пожалуйста. Я всего добился сам, своими руками,
головой, а когда нужно — мечом. И можешь мне
поверить, Кэтрин, я никогда не выпускаю из рук то, что
сумел схватить.
—
Не заставляй меня разыгрывать этот фарс с
женитьбой!
—
Фарс? Обещаю тебе, это будет настоящий брак,
и он совершится как на небесах, так и на земле.
—
Ты еще пожалеешь об этом!
—
Опять угроза, Кэтрин. Не надо. Не пытайся
остановить восход солнца — это выше твоих сил.
Вскоре король публично объявит о нашем предстоящем
венчании, и мы станем мужем и женой. Ну, ладно,
Кэтрин, — заявил Донован, уверенный в глубине души,