Перед окончанием школы я собрал группу добровольцев для поступления в инженерное училище в городе Пермь, в соседней области. Прошли комиссии и собеседования. Все годны по здоровью и полны энтузиазма учиться. О нас стали говорить во всех школах: «Смотрите, какие патриоты». Желающих прибавилось, но необходимая группа была уже набрана. Откуда мне было знать, что сыну председателя одного совета захотелось тоже побыть в центре внимания. Почетным людям у нас всегда почет. Одного из команды надо отчислить. А кого? Конечно, сына рабочего. За него заступиться некому. Вызвали меня в военкомат и говорят:
— Знаешь, какая досадная штука получилась? Есть твердое требование в военные училища направлять только тех, кому на первое сентября исполнилось 17 лет, а ты родился 6 сентября. Извини, не можем послать тебя в инженерное училище. Есть, правда, пограничное училище в Алма- А те, там требования не такие строгие. Если желаешь, направим туда, а так — жди еще год, пока не исполнится 17 лет.
Куда деваться, конечно, согласился. О причине поворота в моей судьбе я узнал много позже. Будучи уже майором приехал в отпуск и во время постановки на учет в военкомате обратил внимание на одного старшего лейтенанта, личность которого мне показалась очень знакомой. Действительно, это оказался бывший делопроизводитель-сверхсрочник, который и направил мою жизнь по другому руслу.
— Извините, товарищ майор, думал, вы меня не узнаете, — сказал он. — Мне приказали поговорить с вами, офицерам было стыдно говорить из-за того, что вы были инициатором поступления в военное училище, а вас пришлось исключить из команды. Все офицеры внимательно следят за вашей службой по вашим приездам в отпуск и радуются, что вы здорово обогнали ваших друзей-инженеров в служебном продвижении. Успехов вам и не держите на меня зла. А тот человек не поступил, съездил, прокатился и вернулся домой.
Бывший сверхсрочник уволился в запас в звании майора, и мы до сих пор поддерживаем с ним дружеские отношения.
Кстати сказать, каждому человеку, у которого получился такой же «облом», необходимо философски подумать, а действительно ли это «облом»? Да, я не стал ракетчиком, не сидел на позициях стратегических ракет, но я объездил почти весь СССР. А стал бы ракетчиком, то и семья у меня была бы другая, и жизнь сложилась бы не так, и я был бы не таким, какой я сейчас есть, и не сидел бы около компьютера и не писал эти строки. Я считаю, что те «неудачи», которые пришлись на мою жизнь, на мою службу и сделали небольшой изгиб в моей судьбе, провели меня той дорогой, о которой я мог бы сказать словами песни: «… если снова начать, я бы выбрал опять бесконечные хлопоты эти». Поэтому я сейчас с определенной долей благодарности отношусь к тем людям, которые на протяжении всей моей жизни пытались и устраивали мне неприятности. Большой им привет и низкий поклон.
Поездка в Алма-Ату из небольшого российского городка была делом неординарным. Отец по-военному собрал меня в дорогу. Все разложил по полочкам и показал, где и что лежит. Инструктаж, как вести себя в дороге и прочее, и прочее. Впервые в жизни поездка в неизвестность. Нас ехало три человека, но в дороге мы держались дружно и без происшествий добрались до города Свердловска. Пересадка в Свердловске на другой поезд и через двое суток мы уже на станции Алма-Ата II.
Ночью добрались до училища. Незнакомые парни, солдаты различных родов войск, подтянутые офицеры-пограничники — наши первые курсовые офицеры. Подъем, завтрак в курсантской столовой, подготовка к занятиям, консультации по предметам, экзамены, работа на хозяйственных объектах, вечерняя прогулка, отбой. Месяц пролетел незаметно.
В абитуриентский период подружился с одним парнем из местных, но русским, года на два старше меня. Вместе работали на расширении строевого плаца, носили носилки (тавтология, а носилки не только носят, но при желании их можно катать или таскать), перетаскивали здоровенные бордюры, подцепив их ломом на проволочную петлю, перекуривали после работы, разговаривали за жизнь. Парень понравился тем, что не строил из себя старика и многоопытного человека и тем, что ему можно было доверять без боязни, что сказанное завтра будет известно всем. Потом я узнал, что его отец работает преподавателем в училище и профессия пограничника у них как бы наследственная, династическая. При распределении нас назначили в разные группы, но мы всегда поддерживали дружеские отношения, встретились в Москве в период учебы в академии, дружили семьями и практически не встречались до окончания службы, зная, как обстоят дела у каждого из нас. К слову сказать, он закончил службу генерал-лейтенантом, занимая достаточно высокий пост в руководстве пограничных войск.
Экзамены в училище я сдал хорошо. Конкурс был шесть человек на одно место. Конкурс, конечно, небольшой, но пришлось постараться при сдаче экзаменов и соблюдении требований дисциплины для абитуриента. В 1969–1970 годах после событий на острове Даманском конкурс был до 20 человек на место, как в театральное училище. В казармах не хватало места. Ставили палатки на спортивных площадках, чтобы разместить абитуриентов.
Вызов на мандатную комиссию. Обыкновенные смотрины руководством училища. Посмотрели, оценки нормальные. Характеризуется хорошо. Желание учиться есть? Есть. Зачисляем.
После мандатной комиссии строем в баню. Внеочередная помывка. Каждому выдали новенькую хлопчатобумажную курсантскую форму. Как мы крутились в ней перед зеркалом. Своя форма, а не прокатная. И сидит хорошо. Возвращаясь из бани, встретились с настоящим курсантским взводом и поняли, какие же мы гадкие утята по сравнению с ними. Форму надеть мало, военными надо еще стать. И началась работа, чтобы из гражданских парней сделать военных.
Одним из главных элементов изучения будущих командиров является столовая. Да, столовая! В наши времена мы сидели в столовой по четыре человека за столом. Столы были сервированы, а пищу нам приносили миловидные официантки. Нас готовили быть офицерами, а не солдатами. Так всегда было на Руси, да и не только на Руси. Офицерское воспитание начинается с малого.
Так вот, о столовой. В самом начале можно составлять точную характеристику будущего офицерского корпуса по тому, как они едят с самого первого дня.
Есть такое поверие, что хозяин набирает работников по тому, как они едят. Если человек ест за троих, то и работать он будет за пятерых. Все это вранье. Это придумали те, кто любят пожрать, а вот в отношении работы они не шибко любят распространяться.
Все едоки делятся на три категории. Первая. Ест степенно, с достоинством. Как правило, и в будущем человек достойный. Вторая. Съедает быстро и никому не смотрит в глаза. Этот из большой семьи, а в большой семье е…лом не щелкают: не успеешь ложкой в очередь, достанется меньше, не успеешь съесть свою пайку, другие ее съедят. Как правило, эти люди в считанные дни переходят в первую категорию и раскрываются в своем естестве как нормальные люди. Третья. Этот съедает все в мгновение ока и сидит с голодными глазами, как будто его обделили, всем дали больше, а ему меньше всех. Эта категория самая опасная. Этот по костям пойдет за своей пайкой, да так оно и получалось всегда.
Человека видно и тогда, когда приходится с ним есть из одного котелка. Если ложка в ложку, отталкивание лучшего куска другу, то с таким можно в бой и в разведку идти не раздумывая.
Потрудились над нами на славу. Через месяц мы уже хорошо знали свое оружие, неплохо стреляли из него, могли делать гимнастические упражнения на снарядах, слаженно ходили в строю, выполняли строевые приемы, знали и выполняли требования воинской дисциплины, и форма из мешков начинала приобретать очертания военных людей, на которых мы старались походить.
Много пришлось поработать над нами и в плане приучения к дисциплине от самостоятельного и точного выполнения воинских Уставов до беспрекословного выполнения приказов и распоряжений командиров и начальников. Воинская дисциплина это основа военной службы. Неповиновение самый большой грех или самое большое преступление защитника Отечества.
Сейчас принято много рассуждать на тему правомерности приказов и распоряжений командиров и начальников. Да, за преступные приказы должен нести ответственность те, кто вправе отдавать такие приказы. И реформа армии, в первую очередь, и постоянное руководство Вооруженными Силами должны состоять в том, чтобы у руководства армии стояли высокообразованные люди, не способные к отдаче преступных приказов.
Как правило, такие офицеры честно исполняют свой воинский долг и отличаются только в военное время, получая строжайшие взыскания за вдумчивый подход к планированию военных операций и сохранение жизни вверенных ему солдат.
В мирное время вдумчивые офицеры не в чести, потому что отказываются выполнять приказы любой ценой, не имея соответствующего материального и морального обеспечения.
Вообще-то молодым, и не молодым, людям необходимо учитывать и то, что армия это не какая-то автономная организация, управляемая хорошими или плохими офицерами, а составная часть государства, управляемая политическим руководством страны. Не лейтенанты, капитаны и генералы начинают войны. Каждому военнослужащему придется выполнять задачи, поставленные политическим руководством.
Это же политическое руководство определяет, что для военных хорошо и что для них плохо. А как делается политика, я рассказывать не буду: у каждого есть телевизор, кто-то читает газеты, большинству доступен Интернет, да и я рассказываю о том, что было в прошлом веке с позиции курсанта, младшего и старшего офицера. Вот поэтому поначалу и летали наши штурмовики ИЛ-2 с палками в заднем фонаре, изображая несуществующего стрелка, и у танков Т-34 были пушки, не позволяющие вести эффективную борьбу с танками противника, и Т-34 мог не снискать славу лучшего танка Второй мировой войны, его попросту бы не было.
За время учебы с нашего курса ушло около десятка человек. В принципе, естественный отбор это один из постулатов генетики, которую верные большевики-ленинцы то отрицают, то не отрицают, в зависимости от генерального курса партии.
Из нашей группы ушло пять человек. Первый попался на краже. Воровал деньги товарищей перед первым зимним отпуском. Кражи в нашем училище были настолько редким явлением, которые можно разве что сравнить с прилетом в зону видимости земли кометы Галлея.
Выявили его поголовным обыском всех групп. Его сразу «выдернули» от нас, потому что я не знаю, чтобы мы с ним сделали. Армейские порядки в этом отношении строгие. Высокий чернявый красавец, медалист, боксер, хороший товарищ (фамилию и национальность называть не буду, чтобы не обвинили меня в великорусском шовинизме) и вдруг воровство. Через два часа он был уже в солдатской форме, отправили в тыловое пограничное подразделение в Забайкалье, а там таких тоже не любят.
Вторым ушел веселый парень из Закарпатья с широченными плечами, который для забавы носил на вытянутых руках наполненные водой ведра и который каждый день писал своей Маричке и каждый день получал от нее письма.
— Нет, ребята, — сказал он, — счастье мое рядом с Маричкой.
Жаль, а что поделаешь? Он пытался подстроиться под всех, даже начинал курить, несмотря на запреты от курильщиков, но такая любовь не могла перенести даже минутной разлуки. Не знаю, хорошо ли это или нет, но уделом княгини всегда было ожидание мужа из похода.
Третьим ушел небольшого росточка парень, гений в математике, виртуоз в гимнастике, пришедший в училище со второго курса физмата в академгородке в Новосибирске.
— Боже, какую ошибку я совершил, — сказал он и ушел на два года служить рядовым на границу, так как начальству нужно было примерно наказать ошибшегося студента. Ах, студент, и корни квадратные извлекать умеешь? Вот и поедешь лес корчевать под учебный центр в Забайкалье.
Четвертым ушел третьекурсник одного из престижных университетов в западной части страны. Чем его сманили-заманили к нам, он нам не говорил, да это и не так важно. И он поехал на два года в Забайкалье рядовым.
Пятым был мальчик из порядочной еврейской семьи в Черновцах. Конечно, там стоит пограничный отряд, пограничные офицеры — женихи первый сорт и Боря тоже решил поблестеть офицерскими погонами. Парень неплохой. Но попасть в училище КГБ при СМ СССР с пятой графой в документах это было просто чудом. Возможно, что его приняли за молдаванина. Может, кто-нибудь скажет, сколько молдаван проживало в Черновцах в 1967 году и сколько проживает сейчас? Погрешность будет предсказуемая. Его мама всегда повторяла:
— Мальчик из нормальной еврейской семьи и вдруг пошел в пограничники, чтобы задерживать на границе наших родственников. Ой, горе мне!
И ее можно понять. Боря честно проучился три курса. В классе он сидел на первом столе сразу у входа в аудиторию. Преподаватель спецподготовки, подполковник с лошадиной или с хоккейной фамилией, соответствующей фамилии внешности, с кулаками с голову жеребенка, но добрейшей души человек, правда тот, кто об этом не знает, при встрече с ним отдаст все и еще сдунет несуществующую пылинку с его костюма, всегда заканчивал свои занятия одинаково и мы все ждали ее как финальную сцену в «Ревизоре» русского писателя Н.В. Гоголя:
— Так что, Борис Михалыч, допустим мы, чтобы проклятые империалисты безнаказанно ходили через наши советские границы? — громко говорил подполковник и стучал огромным кулаком по столу Бори.
Съежившийся в комок Боря тихо отвечал:
— Не допустим, товарищ подполковник.
— Вот то-то. Дежурный, занятие окончено.
— Встать, смирно!
— Вольно, перекур.
— Ну, чего он ко мне прицепился? Каждый раз одно и то же, — жаловался нам Боря.
Как ему объяснишь, что все лихорадочно искали повод.
И повод нашелся. На офицерской стажировке на Дальнем Востоке застава Бори разгружала ящики из вагона, пришедшего из Кореи. Что за ящики, никто не знал. Сказали, что это спецгруз и попросили быть осторожнее с ним. Но где вы найдете такого советского солдата, который бы при слове «тайна», «спецгруз» остался равнодушным? И такой солдат не нашелся. Ящики были не тяжелые и поэтому один из них аккуратно треснули об рельс. Оттуда посыпались авторучки северокорейского производства. В эпоху тотального дефицита такая ручка приравнивалась к позолоченному «Паркеру», корпус которого затейливо расписан алмазным резцом. Один ящик «скоробчили», на учебной заставе 30 человек, потом кореша на других заставах, сунули курсанту авторучку:
— Нашли вот, вам еще учиться, а мы и карандашом письма домой напишем.
Но фраера всегда губит жадность. О пропаже ящика доложили, почти все ручки собрали, а одна лежала на Бориной тумбочке в палатке. Нельзя доверять «данайцам, дары приносящим». Кто все организовал? Товарищ курсант приказал. Все в один голос говорят. Как в 1917 году. Бедные разнесчастные, что поделаешь, если без пяти минут офицер приказывает. Всем была ясна подоплека, но что поделаешь, если человек с пятой графой. Отправили служить в Забайкалье, в спецотряд, где уже служили три еврея — начальник отряда, старший инструктор политотдела, врач медсанчасти и четвертый Боря. А нам объявили, что Боря совершил акт международного терроризма и за это отчислен из училища рядовым в погранвойска.
Служил он недолго, три курса училища это как шесть лет в армии. Уволился старшиной. Правда, уже потом, когда я стал собирать информацию для книги, посвященной сорокалетию нашего выпуска, оказалось, что дыма без огня не бывает. Не все было так безоблачно и в истории нашего героя с пятой графой.
Последний раз видел его в 1976 году, незадолго до окончания академии. Мы группой слушателей летели в Петропавловск-Камчатский, все в гражданке и вдруг Боря с женой. Рад до невозможности, а мы задержаться не можем, несемся с рюкзаками на отходящий самолет, только успел сказать: «Боря не волнуйся, свидимся». Свидеться не пришлось, но меня потом так неназойливо спрашивали люди из органов, а что хотел от меня этот человек в аэропорту? Ответил: обознался.
А Забайкалье интересное место. Туда испокон веку ссылали самые лучшие умы России и от нас уезжали не самые плохие люди.
Избирающий военную стезю человек должен помнить, что армия есть инструмент политики. Все атрибуты военной службы — особое положение, мундиры, позументы, чины, должности, оклады, премиальные и награды — превращаются ни во что, если ты проявил несогласие с политическим руководством. Лишиться всего в расцвете сил — трагедия для каждого человека, а в российской политической системе это обыденное дело в период господства КПСС и в настоящее время с созданием единой господствующей партии, без членства в которой скоро нельзя будет занять какой-либо руководящей должности.
Плохо, когда к руководству частями и соединениями приходят командиры, отдающие приказы, не заботясь о том, как подчиненные будут их выполнять. Приказ отдать легко, а обеспечить и организовать его выполнение очень трудно. Для этого надо быть действительно отцом-командиром. Инициатива военнослужащих, а иногда и незаконные их действия для выполнения таких приказов создают этому командиру славу жесткого руководителя, способного выполнить задачу в немыслимых условиях. Он без колебания отдает приказ — взять высоту, а как взять, такого командира не касается. Не возьмешь — будешь расстрелян. Взяли высоту — хороший начальник, обеспечил. Не взяли — вали все на подчиненных. Это самая опасная категория начальников-карьеристов, которых, увы, немало в наших Вооруженных Силах.
Принцип — «бей не числом, а умением» применим только во время партийно-политических мероприятий, а как возникает обстановка — так приказ выполнить любой ценой. Как вспомню ветеранскую песню, — «А нам нужна одна Победа, мы за ценой не постоим», — дрожь по телу пробегает. Сколько лет как война закончилась, а все пытаются взять не умением, а числом и при этом «за ценой не постоим». По последним расчетам, наши потери в соотношении с потерями Германии в Великой Отечественной войне соотносятся как 3,5:1. Нам нужна Победа, но не такой ценой. И этому должны учить в училище.
История военного искусства сводилась к изучению походов Ганнибала, греческим фалангам, римским легионам, изгнанию Наполеона из пределов России, сражений Великой Отечественной войны, начиная со сражения под Москвой и сразу Курско-Орловской битвы. Другие битвы не так впечатляющи и не так будет истолкован полководческий талант тех, кто занесен в скрижали истории и истории КПСС.
Много уделялось внимания примерам самопожертвования воинов — Гастелло, Таллалихин, Матросов, Карбышев. И нас учили по тем старым меркам, когда победа достигается по принципу — «пуля — дура, штык — молодец». Для необученной армии принцип применим, а в армии, хорошо обученной и хорошо вооруженной, каждый солдат является снайпером и в штыковую атаку идет только в крайнем случае, когда положение уж совсем безвыходное.
Однажды мы выполняли упражнение в составе взвода в обороне. На нас «наступал противник» (группа мишеней) в полтора раза больше численности нашего учебного взвода. Оценка «отлично» — поразить все мишени. Замкомвзвода, исполнявший обязанности командира взвода, принял решение — стрельбу вести одиночным огнем. С тем количеством патронов, которое определено на выполнение упражнения, взвод шесть раз выполнил упражнение на «отлично». Взводный сержант получил выговор за то, что стрельба не велась автоматическим огнем, так как мы вооружены автоматами (если уж быть буквоедом, то автомат Калашникова, акаэм, относится к типу автоматических винтовок, ведущих стрельбу, как автоматически, так и одиночными выстрелами и в умелых руках является снайперским оружием). Командир принял решение, выполнил задачу с минимальным расходом боеприпасов и максимальным поражением противника, и получил взыскание. Нонсенс.
Любому нормальному человеку, в военной он форме или не в военной форме, известно, что при автоматической стрельбе, только первая пуля попадает в цель, а остальные проходят рядом выше и вправо. Если бы была боевая обстановка, а командир взвода при ограниченном количестве боеприпасов принял решение отражать атаку противника автоматическим огнем для создания плотности огня 10–15 пуль на погонный метр перед фронтом, то большая часть нашего взвода погибла бы смертью храбрых за Родину в рукопашной схватке из-за отсутствия патронов с сомнительной перспективой удержания позиций.
Стрелять нас учили серьезно. Не менее одного раза в месяц выезд на стрельбище на одни или на двое суток. Стрельба днем и ночью. Из пистолетов, автоматов, пулеметов, гранатометов. На выполнение упражнений хватало половины выделенных Курсом стрельб боеприпасов. Старшины жаловались — опять боеприпасы сдавать на склад.
Хорошие результаты стрельбы достигались не натаскиванием на боевых патронах, а на стрелковых тренировках. Лежишь в тире, прицеливаешься в уменьшенную мишень и учишься держать «ровную мушку». Добиваешься автоматического плавного спуска курка. Это основа основ меткой стрельбы. Сорок девять очков из пятидесяти возможных при скоростной стрельбе из автомата одиночными выстрелами на дистанцию сто метров в течение одной минуты. Сутки увольнения из расположения училища. Это что-то значит. Правда, всего лишь второе место в училище. Мой товарищ был точнее — двое суток увольнения.
На выпускных экзаменах по огневой подготовке в ночных условиях я выполнил упражнение двумя очередями, затратив три патрона (последний одиночный выстрел допускается) и получил отличную оценку. Из пистолета на государственном экзамене выбил 29 очков из тридцати возможных (такой результат показал впервые, выше двадцати восьми очков не поднимался). «Огневики» на экзаменах волновались больше нас. Как они научили, так мы и стреляли.
Стрелять мы любили. Два раза в год сами пристреливали свое оружие. Автоматы знали на ощупь, не глядя на заводской номер. В дождь прикрывали автомат шинелью, хранили от резких ударов и толчков. Поэтому и автоматы стреляли туда, куда хотели мы.
До сих пор я помню мнемоническое правило для стрельбы с поправкой на ветер: «Ветер умеренный — пулю так относит, как от прицела два с половиной отбросить». То есть при среднем ветре и при прицеле «3» (на триста метров) нужно сделать вынос на половину фигуры мишени в сторону ветра.
В 1970 году на войсковой стажировке в Приаргунском пограничном отряде Забайкальского пограничного округа в должности заместителя начальника пограничной заставы мне пришлось работать на учебном пункте с только что призванной молодежью.
Ребята в основном вятские, мои земляки. Стрельба по мишени с кругами. Пули уходят «пить молоко». Кто виноват? Конечно, автомат. Старый, не пристрелянный. Для этих случаев на своем направлении у меня были разложены куски красного кирпича. Берешь автомат, показываешь стрелку кирпич и стреляешь. При попадании кирпич взрывается красным облачком. Вывод — хозяин автомата стрелок никудышный. На тренировку человека. Руку на спину положишь и чувствуешь, как он весь напрягается перед выстрелом и дергается в момент выстрела. Дергун. Снаряжаешь магазин учебными и боевыми патронами вперемежку. Человек ждет выстрела, а патрон пустой. Раз, два, три, четыре, бдительность притупляется, а тут раз и выстрел. После выстрела, по теории, должен быть холостой патрон, а он снова боевой. Но после этого-то должен быть холостой патрон, а он снова боевой. Подходит человек к мишени, видит свои попадания и неплохой результат. Он уже начинает тренироваться сознательно.
Для особо непонятливых, на учебном пункте рядом с огневым рубежом была небольшая сопка с пограничным знаком. Командир отделения, вместе с рядовым Ивановым узнать номер пограничного знака и доложить! Прибегает солдат, а номер пограничного знака забыл. Снова к знаку. Доложил. Правильно. На огневой рубеж, к бою! Результат — отлично. Сил у солдата нет дергаться и ждать выстрела: ровная мушка, плавный спуск и поражение цели. А нам мандраж перед выстрелом успокаивали километровой пробежкой. Хорошо расслабляет.
Рядом с учебным пунктом были сборы снайперов. Созданы они были сразу после событий на острове Даманский. Командовал курсами старшина срочной службы, который никак не мог найти форму общения с курсантами военного училища. В прибывшей группе только один сержант, остальные рядовые. Но все ходят в хромовых сапогах, питаются в офицерской столовой, присутствуют на совещаниях вместе с офицерами и имеют свободный выход в город, чего не позволено военнослужащим срочной службы. Попробовал качать права, но получил такой отпор, что решил больше не связываться.
Единственный способ показать свое превосходство отличной стрельбой. Стрелял он хорошо. Как-то на полевом выезде на стрельбище он обратился к нам:
— Ну что, товарищи курсанты, слабо вам посоревноваться в стрельбе из снайперской винтовки по пятаку (пятикопеечная монета) на сто метров.
Все это на виду у офицеров и подчиненного личного состава. Промахнуться, значит потерять авторитет. Расчет был на то, что мы откажемся. Друзья мои хорошие за меня сказали, что я согласен. Как в анекдоте, когда все поздравляли смельчака, прыгнувшего с десятиметровой вышки.
— Храбрец-то я храбрец, — сказал прыгун, — но дайте мне найти того гада, который меня с вышки столкнул.
Здесь «гады» все рядом были, рядом спим, рядом питаемся.
Кто думает, что из снайперской винтовки легко стрелять, тот глубоко заблуждается. Надо уметь прицеливаться в прицел. В окуляре должен быть ровно видимый круг. Затемнение с той или иной стороны означает неточное прицеливание и уход пули от цели. Кроме этого, нужно плавно нажимать на спусковой крючок и уверенно держать оружие в руках. Плохому стрелку и снайперский прицел не помогает.
Для стрельбы была предложена винтовка системы капитана Мосина образца 1891/1930 года. И оптический прицел времен Великой Отечественной с тремя «гвоздиками». Без тренировки в соревновании не победить. А старшина ежедневно проводит занятия с солдатами и сам тренируется.
Пришлось выставить условие — стрельба без оптического прицела, из одной винтовки после проверки ее особенностей практической стрельбой. Все проверили, приготовились. Пятак начистили как золотой. Гвоздиками прикрепили к столбу. Мне из вежливости предложили стрелять первым. Первым в любом случае стрелять лучше. Хорошо выстрелишь — посеешь сомнение в силах и способностях у соперника. Плохо выстрелишь — притупишь бдительность соперника, и он может показать результат хуже, чем у тебя.
Целился я долго. Выстрел и блестящего кружка как не бывало. Всей заставой искали и нашли. Пуля задела самый краешек монеты, она и улетела, жужжа, как майский жук. Старшина ликовал. Но он попал в столб рядом с пятаком. Я все-таки задел монету. Победа за нами. После этого старшина держался с нами очень уважительно.
Моя стрельба не прошла мне даром. Заместитель начальника штаба отряда, командовавший учебным пунктом, вызвал меня и поручил вести курсы пулеметчиков КПВП (крупнокалиберный пулемет Владимирова пехотный). Пушка калибром 14,5 мм на колесах и с раздвижными станинами. Стреляет автоматически. В училище мы его не изучали. Только что отгремели бои на острове Даманском, откуда сообщалось, что старший лейтенант Виталий Бубенин поражал противника из всех пулеметов БТР. А стреляли он только из пулемета Калашникова танкового (ПКТ), спаренного с крупнокалиберным пулеметом. Поэтому и ввели в программу изучение крупнокалиберного пулемета.
Некоторые товарищи из читательской аудитории уже высказывали замечания о том, что есть только КПВТ (крупнокалиберный пулемет Владимирова танковый). Нет. Был и есть такой, пехотный. Сейчас вместо него универсальный 12,7 мм пулемет «Утёс». Хотя я не удивлюсь, что образцы КПВП находятся в каких-нибудь странах вместе с ППШ (пистолет-пулемет Шпагина) и еще стреляют как надо.
Сначала я сам разбирал и собирал пулемет, изучал устройство и назначение частей, а затем проводил занятия. Опасная штука крупнокалиберный пулемет. Меры безопасности в конце инструкции, а я разбирал пулемет с книжкой в руке. Возвратно-боевая пружина как амортизатор у автомобиля. Начал снимать затыльник пулемета, а затвор, как и предупреждалось в мерах безопасности, находился во взведенном положении, и пружина выбросила меня вместе с затыльником из палатки. Как я не получил серьезную травму, до сих пор удивляюсь.
Изучили пулемет, и пошли стрелять. Естественно, для изучения нам дали пулемет, из которого давно никто не стрелял. Специалистов по пулеметам нет. Все практическим путем, эмпирически, как говорят марксисты. Начал производить пристрелку. Нажал гашетку, чтобы сделать короткую очередь, а пулемет начал стрелять непрерывно и я его остановить не могу. Ухватился за ленту, а он, прожора, на себя ее тянет. Я оказался сильнее. Выяснилось, что не отрегулирован шток, поднимающий боевой зацеп спуска. Отрегулировали. Затем оказалось, что пулемет стреляет неизвестно куда. При помощи молотка, плоскогубцев (нормальных принадлежностей к пулемету, кроме шомпола, не было) и разных волшебных слов заставил пулемет стрелять в сторону мишеней.
Чтобы пулемет зарядить, надо обладать недюжинной силой и сноровкой, а ребята-пулеметчики были щупленькие после гражданских хлебов. Рычаг перезаряжания как ручка у трактора, если слабо дернешь, то затвор останавливается в среднем положении и нужно упираться ногами в колеса и изо всех сил дергать ручку, чтобы затвор (по инструкции — боевая личинка) встал на боевой взвод. Ничего, отстрелялись хорошо и сдали зачеты. После этого я уже был специалистом по пулемету и в училище помогал преподавателю в проведении занятий с товарищами.
Были у нас и специальные занятия на тему: «Советское оружие — лучшее оружие в мире». С этим мы все были согласны. Автоматы и пулеметы Калашникова прошли апробацию во всем мире и показали отличные качества. В самый грязный автомат надо умудриться вставить патрон в патронник, можно даже каблуком ударить в рукоятку перезаряжания, и выстрелить один раз. После этого стрельба пойдет без задержек, если не попадет какой-нибудь крепкий камень или железка. Против лома нет приема. Единственное, что нас удивляло, так это то, что к лучшему в мире оружию нет приспособлений для чистки, кроме шомпола, ершика и протирки для канала ствола. А ведь кроме ствола в автомате есть и ствольная коробка, газовая трубка и газовая камора, к которой труднее всего подобраться и вычистить от нагара пороховых газов.
Каждый курсант пытался придумать какое-либо приспособление для чистки автомата, кто во что горазд. Ствольную коробку и газовую трубку очень удобно чистить старой зубной щеткой. Щетку можно изогнуть так, как это удобно. Для газовой каморы вырезали из дерева «Г»-образный сучок (лучше из клена), на который наматывали тряпку и вычищали нагар.
Попробуйте вычистить донышко стреляной гильзы охотничьего ружья. Мата наслушаетесь достаточно. Наши конструкторы этот мат слушают с 1947 года и как об стенку горох.
Училищные изобретатели использовали даже опыт аборигенов по добыванию огня. В камору через отверстие в прицельной коробке вставляется палка, которая с торца прижимается газовым поршнем. На палку наматывается в два оборота брючный брезентовый ремешок, придающий палке вращательное движение. Десять минут работы и камора как отполированная.
Женщинам это читать не интересно, а будущим защитникам России, которые будут служить с автоматом Калашникова, практический опыт пригодится. Может быть, и конструкторы подумают о том, что автоматы после стрельбы еще и чистят.
Кстати, если бы в автомате Калашникова приклад был продолжением линии ствола, то точность стрельбы из автомата повысилась бы значительно. Но, снова начнутся обвинения в низкопоклонстве перед Западом, потому что в винтовке M-16 и других модификациях иностранного оружия линия приклада является продолжением линии ствола. Наша дурь исправляется только тогда, когда эта дурь становится совсем невыносима, и давно, десятилетиями, веками отринута всем миром. И только потом наших вдруг осеняет, что они делали что-то не так.
Чем русские отличаются от всех других народов? Твердостью. Знают, как надо сделать, чтобы было лучше, но делать это не будут — зачем создавать себе хлопоты, когда и так неплохо.
Единственное, с чем мы были не согласны, что ПМ (пистолет Макарова) самый лучший в мире. Механика — да. Ни одного винта. Надежность — почти 100 %. Ствол — коротышка, отклонение мушки на сотую долю миллиметра кратно сантиметровому отклонению пули от цели. Патрон — слабый. Скопирован с патрона американского пистолета «Кольт» калибра 11,43 мм и уменьшенный до калибра 9 мм. Мокрый ватник не пробивает. Самое лучшее, считали мы, это увеличение калибра спортивного пистолета Марголина с калибра 5,6 мм до калибра 7,62 или 9 мм (до 32 калибра по западным стандартам и применения патрона типа «парабеллум»). Получилось бы мощное оружие с большой прицельной дальностью стрельбы и высокой кучностью боя.
Сильное оружие всегда в цене. Преступный элемент по достоинству оценил старый, снятый с вооружения ТТ (Тульский Токарева). А в армии до сих пор нет пистолета, сильного и не уступающего мировым стандартам.
Это сейчас на выставке вооружений и военной техники Сухопутных войск были представлены образцы стрелкового оружия, которые радуют глаз военного человека, хотя это и орудия убийства, но нами они рассматриваются как средства защиты и нападения. Один пистолет «Гюрза» вятских умельцев чего стоит. Против него еще не изобрели бронежилет. Пятизарядный револьвер «Кобальт» пробивает трехмиллиметровую стальную пластинку. Разработаны восемнадцатизарядный пистолет «Грач» (9 мм), двадцатичетырехзарядный пистолет «Дротик» (5,45 мм), восемнадцатизарядный пистолет «Бердыш» (9 мм), автоматический пистолет «Пернач» (9 мм) с магазинами на 18 и 27 патронов, восемнадцатизарядный пистолет П-96 (9 мм) изготовленный из металла и пластмассы, револьверы, стреляющие пулей и дробовыми патронами.
Конечно, можно много спорить, что что-то заимствовано из зарубежных систем оружия, сравнивать боевые свойства с другими видами оружия, но в армии должен быть сильный пистолет, нужный для ведения боя, защиты и нападения, а не для того, чтобы в случае чего офицер мог только сам воспользоваться им в случае неудачи, как японец своим ножом для харакири.
Я уже не говорю о других видах автоматического оружия — автоматах и пистолет-пулеметах (автоматах, стреляющих пистолетными патронами). Однако в войска это оружие в массовом порядке еще не поступало. Успокаивает то, что наконец-то оценили достоинства патрона типа «Парабеллум», применявшегося противником во время Второй мировой войны и широко применяющегося сейчас практически во всех армиях мира. Могу с уверенностью сказать, что для ПМ не был взят патрон типа «Парабеллум» только по идеологическим соображениям и из принципа, что «русский мужик самый умный в мире». Что еще можно сказать, если до сих пор на вооружении многих стран на вооружении состоит пистолет «Вальтер» (Pi-38), а полицейский «Вальтер» все-таки удивительно похож на пистолет Макарова.
А тут о невиданном прорыве на технологическом фронте нам сообщила Госкорпорация «Ростехнологии», начавшая переговоры с итальянской оружейной компанией Beretta о создании совместного предприятия по производству стрелкового оружия для спецслужб и милиции.
Совершенно непонятное движение партии (Единая Россия) и правительства (В.В. Путин). Оружейная промышленность в завале и мы просто хотим уничтожить российскую оружейную промышленность, как уничтожили машиностроение и автомобильную промышленность? Или мы хотим вооружить до зубов наши спецслужбы и милицию, которым в ближайшее время найдется много работы?
Учеба в училище пришлась на период очередной военной реформы. В 1970 году сменили военную форму для офицеров и солдат. Остались в прошлом синие брюки, мундиры и гимнастерки со стоячими воротниками.
Курсанты-пограничники всегда отличались от курсантов других училищ своей формой. Мундиры немнущиеся из тонкого сукна с лавсаном, а не из грубой диагонали. Зеленые фуражки с малиновым кантом и курсантские желто-зеленые погоны с малиновым кантом, как знак принадлежности к органам НКВД. Мы потом узнали, не достоверно, по-моему, что за качеством курсантской формы наблюдал сам Лаврентий Берия, в ведении которого находились погранвойска. По этой причине нас часто останавливали армейские патрули, которые ни в одном уставе не встречали трехцветных курсантских погон. А офицеры Советской Армии, сами бывшие курсанты, удивлялись качеству сукна на форме пограничников.
Недавно читал приказ об изменении пограничной формы. Комментировать не буду, но напрашивается аналогия с мундирами некоего ведомства безопасности в уже несуществующей структуре некоего рейха, в котором проходил службу товарищ Штирлиц-Исаев. Иссиня-черная форма. Зеленая фуражка с голубыми кантами и каким-то черным околышем. Прямо скажу, это не пограничная форма. Эту форму придумал тот, кто сам пограничником не был, пограничников не знает и кто из шкуры вон лезет, чтобы выпендрить органы госбезопасности и чтобы новый Лермонтов, или даже не Лермонтов, но сказал:
Время покажет, надолго ли это. Если бы «государь-анпиратор» на свои деньги полки обмундировывал, то он бы крепко подумал, как одеть их так, чтобы и красиво было, и носко, и в бою не мешало, и на балу за дам не цеплялось. А когда «все вокруг колхозное — все вокруг мое», то форму можно менять с каждым президентским сроком. Погоны большие, погоны маленькие, фуражки-карацуповки и огромные аэродромы, в которые не промахнется ни одна уважающая себя тварь небесная, зато те, кто ростиком не вышел, но чуть ли не в наркомы выбился, будет всегда на две головы выше любого высокого человека, если невзначай ветер не подует. Как люди не понимают, что фуражки с высоченными тульями превращают их в шутов гороховых, в модных баб-любителей шляпок, а не в офицеров армии, которой есть чем гордиться.
Вспоминаю себя в настоящей кавалерийской шинели настоящего шинельного сукна с разрезом до того самого места, где спина превращается в мягкую подушку для седла, маленькой «карацуповской» фуражке с маленьким околышем и маленьким козырьком, потемневшей от времени металлической выпуклой звездочкой с настоящей эмалью. У всех куцые шинелюшки с ворсом и с маленьким, намного ниже прибора, разрезом и блестящие алюминиевые звездочки. Когда пошли в казарму, то меня обступили старшекурсники и начали предлагать на выбор любой элемент одежды. И тут я вспомнил, что сказал мне старый сверхсрочник:
— Сынок, формы будут меняться, а твоя форма не изменится никогда. Не думай, что товар лежалый, просто сын мой на тебя похож, тоже на границе служит, дай Бог, что и его оденут так же по-человечески.
Как я ему был благодарен, когда на конной подготовке моя шинель не поднималась как подол юбки, чтобы можно было сесть в седло, а свисала по сторонам седла, прикрывая лошадь от холода и закрывая мои ноги.
Чуть раньше у офицеров были отменены шашки и кортики, а в училищах прекратились занятия по привитию хороших манер и обучению танцам.
«Дедовщина» в училище была особая. Первый курс сразу брался под опеку курсантов четвертого курса на основании приказа начальника училища, распределявшего выпускников по группам первокурсников. На нас тренировались в проведении политико-воспитательной работы с личным составом, нас учили училищным традициям и урезонивали второкурсников, уже считавших себя корифеями военной службы. Третий курс никого не трогал и его никто не трогал. И настоящие филантропы на четвертом курсе. Со временем второкурсники превращались в третьекурсников, а затем и в выпускников, защищающих молодежь.
Отношение к курсантам в Алма- А те было особое, начиная с 1944 года, после передислокации туда Харьковского училища. Занятия шли в две смены. Одна смена учится, другая — патрулирует город, огнем и мечом пресекая бандитские выходки выселенных Сталиным из районов предстоящих военных действий горячих представителей народов Захребетья.
Программа обучения в пограничном училище ничем не отличается от программ других училищ. Все должны стать офицерами одной армии, но специалистами в своих областях. Одним высшее образование дают за счет получения инженерной специальности, а пограничникам давали высшее общее образование за счет углубленного изучения математики. Зачем сверхвысшая математика нужна офицеру-пограничнику, не могу понять до сих пор. Зато как я знал математику! На выпускном экзамене по математике мне достался вывод дифференциала. Как его выводят по-современному, я просто забыл, но, зная, что такое дифференциал, сделал математический вывод по-своему. Профессор университета, принимавший экзамен, сказал мне, что так дифференциал уже давно не выводят, есть более простой способ. Увы, профессор, более простого способа я просто не помню, пришлось выводить самому.
После слов:
— Боже, ну почему мои студенты так не знают математику! — я был отпущен без дополнительных вопросов с отличной оценкой.
А виной всему был наш преподаватель математики. Он не ставил двоек. Не готов — точка в журнал. Накопилось пять точек — пожалуйте на дополнительные занятия. За каждую точку надо решить сто примеров. Всего пятьсот. Можно пользоваться любыми справочниками и пособиями. Таким образом, мы прекрасно знали теорию и имели такие навыки решения примеров, что без труда в уме брали производные функций любой сложности. Сейчас я математику совершенно не помню, но навыки логического мышления нам были привиты.
Много интересного мы узнали в математике. Попытайтесь представить себе две параллельные прямые, которые по теории никогда не смогут пересечься. Но если представить бесконечно большую величину, на которую оказывают воздействие бесконечно малые величины, то можно увидеть, как две параллельные прямые то расходятся, то приближаются друг к другу, то скручиваются в замысловатый жгут, то вдруг снова становятся параллельными и т. д. Исследовательская работа в математике чрезвычайно интересное занятие, но нам не суждено было ею заниматься.
Особенностью программы пограничного училища перед всеми остальными являются такие предметы, как служба и тактика пограничных войск, конная, ветеринарная подготовка и служебное собаководство. Как и у всех у нас была артиллерийская, бронетанковая, автомобильная, инженерная и другие виды военных подготовок, но конная была только в пограничном училище. На втором курсе за каждым курсантом закреплялась своя лошадь, которую по утрам надо было чистить. Ежедневно. Это животное чрезвычайно любит ласку, очень культурно и разборчиво. Не доведенная до крайности лошадь никогда не будет пить из грязного ведра.
Лошади удивительно чуткие животные, которые сразу чувствуют настроение хозяина-всадника. Волевой всадник управляет лошадью, а волевая лошадь — всадником. Нужно находить контакт или подчинять лошадь своей воле, но не жестокостью, а лаской и твердым требованием исполнения своего желания.
Во время войсковой стажировки после первого курса я был назначен командиром конного отделения на линейной пограничной заставе. Интересно было посмотреть, как командир отделения взбирался на уже оседланную лошадь и никак не мог выехать с территории заставы до тех пор, пока ее под уздцы не выводили за линию инженерно-технических сооружений. Ехал только шагом, стараясь сохранять равновесие. Лошадь на все махнула хвостом и прекратила попытки то перейти на рысь, то пуститься в галоп. Нужно было вносить изменения в учебную программу: либо войсковую стажировку вводить после второго курса, либо конную подготовку начинать с первого курса. Но, как мне кажется, учебная программа до сих пор не претерпела никаких изменений.
В наше время в городах не было конных клубов и в системе ДОСААФ (добровольной организации содействия Армии, Авиации и Флоту, сейчас РОСТО) мы также не могли получить первичные навыки конного дела.
Чистка лошади это целое искусство. А вот перед увольнением в город нужно на шинель набрызгать немало хорошего одеколона, чтобы никто не принюхивался в местах скопления праздно гуляющих людей.
Курсанты в большинстве своем были городские парни, которые лошадей только в кино видели. Как к лошади подойти, если станок (некавалеристы называют его стойлом), в котором она находится, очень узкий, а заходить надо сзади под прицелом копыт и косящего назад левого глаза.
Все оказалось очень просто. Надо громко сказать (или показать жестом) лошади — ПРИНЯТЬ! чтобы она подвинулась. Затем спокойно войти в станок и забросить седло на спину лошади. Нужно обязательно расправить волосяной покров под потником, чтобы не повредить и не натереть спину лошади. Следующий элемент седловки — подтяжка подпруг. Лошадь хитрющая бестия, только начинаешь подтягивать подпруги, а она сразу живот надувает. Стремена регулируются по длине руки. Последним надевается оголовье, и всадник вместе с лошадью выходит в манеж на построение. На построении нужно отвлечь внимание лошади каким-либо действием и быстро затянуть подпруги (иначе вместе с седлом окажешься под брюхом), сесть в седло и войти в строй. Об этом можно рассказывать много, но в результате мы были подготовлены как кавалеристы лично и умели организовать службу с применением лошадей в любых условиях местности на 64 тысячах километров государственной границы СССР.
Лошади мне доставались с интригующими кличками. Первая — Тайна, а вторая — Трагедия.
Тайна на галопе спотыкалась, и можно было вместе с ней свернуть свою молодую шею, поэтому мне и заменили лошадь. Трагедия — спокойная, выдержанная лошадь с твердым характером и мы с ней по-настоящему подружились.
Выходы на полевую езду проходили в конце апреля — начале мая, когда в Алма- А те буйным цветом «расцветали яблони и груши». Перед центральными воротами с девяти часов собирались люди, чтобы посмотреть на кавалеристов, которых видят только в кино. Наконец, ворота открывались, из них выезжали двое курсантов с красным флажком и перекрывали движение по улице Ленина. После этого на рысях выходил взвод. Цокот подкованных копыт по асфальту. Молодые ребята, приподнимаются на стременах, срывают цветы с деревьев и бросают их в толпу. Как писал Александр Грибоедов:
Езда на лошади это не самое основное. Лошадь надо вовремя накормить, напоить, почистить, расчесать, сделать педикюр (привести в порядок копыта), при необходимости — подковать, вылечить, после езды поводить в поводу, чтобы восстановить дыхание, растереть мышцы соломенным жгутом, чтобы не было застоя крови в ногах. Лошадь должна быть чистой, красивой, с расчесанной челкой, гривой и хвостом. А еще ее надо угостить черным хлебом с солью, чтобы закрепить дружеские отношения.
Езда — это искусство и тактика. Лошадь видит и чувствует всадника. Почувствует слабину — начинает сама управлять. Тут и надо показывать, кто в доме хозяин.
Когда моя Тайна по первому осеннему снегу вышла из строя и стала кувыркаться в перемешанных с грязью опилках, она получила кнутом по крупу. Кончик кнута-конспекта достался и мой спине.
— Лошадь, молодой человек, — сказал мне преподаватель, — все равно, что женщина: ее нужно держать в руках. Чуть ослабь, и не дай Бог, выпусти повод — уже не ты, а она ездит на тебе. Ласковой рукой крепко держите повод, и лошадь будет вашим верным другом. Потом вы поймете, что и армией нужно управлять, как лошадью — вовремя кормить, поить, давать отдых и уход, чистить снаряжение и крепко держать повод в руках.
На начальном этапе конной подготовки о каждом из нас можно было сказать, что сидит на лошади как корова в седле. Посадка кавалериста должна быть гордой и свободной (и не такой, как у туркменского майора на последнем параде в честь 65-летия Победы). А для того, чтобы выработать такую посадку, есть, чтоб ей ни дна и ни покрышки, учебная рысь. Лошадь идет мелкой рысью, а ноги всадника не в стременах. Болтаешься как куль с картошкой на лошади, пока не почувствуешь лошадь, не найдешь такт и равновесие, как на велосипеде, и не станешь перпендикуляром относительно горизонтальной плоскости лошади.
На учебной рыси мы до крови сбивали внутреннюю часть бедер. Тяжело в учении, легко в бою. Основной принцип: у кавалериста ягодицы должны быть как подошва, а нежное мужское достоинство, как башмак. Кто сам этого не испытал, тому, может быть, и смешно. А нам, честно говоря, тогда было совсем не до смеха.
Кавалерийские анекдоты из жизни поручика Ржевского:
— Поручик, обо что вы бьете яйца?
— Об седло, мадам.
— Ну что вы, яйца бьют об сковородку.
— Хм, сковородой по яйцам? Оригинально.
Говорят еще, что яйца от серебра чернеют. Поэтому ни один кавалерист не носит серебряный портсигар в карманах брюк.
Сама езда это не скачки в кинофильмах. Если бы на лошадях так ездили, то все лошади гибли бы в течение дня или были загнанными с больными легкими, сердцем и ногами.
Передвижение на лошадях идет по графику: десять минут — шагом, десять минут — рысью, десять минут галопом, десять минут — рысью, десять минут шагом и так далее. Через определенное время надо делать привал, чтобы лошадь могла отдохнуть, попить воды, перекусить. Во время отдыха ей надо ослабить подпруги, растереть ноги.
Команды в кавалерии отдаются протяжно, чтобы они были понятны не только кавалеристам, но и лошадям, например: «Ррррыссью, марш-маррш!».
Кино это не жизнь. Жизнь прозаична и сложна. Кому доведется иметь дело с лошадью, то он должен представить себя на месте лошади и относиться к лошади так, как сам хотел бы, чтобы также к нему относились другие люди. Это касается всех других животных. В них, в первую очередь, надо видеть живое существо со своим менталитетом (образом жизни) и не превращать животное в бессловесного раба.
Интересно преодолевать препятствия. Любое препятствие преодолевают двое — лошадь и всадник. У лошади нет особой охоты преодолевать препятствие. Только по приказу или в случае опасности. Всадник ни в коем случае не должен мешать лошади, она сама подберет шаг для прыжка, нужно только лететь вместе с лошадью и мягко приземляться в седло. Иногда во время разбега лошадь резко останавливается перед препятствием, а всадник плавно перелетает через препятствие один.
Лошадь прекрасно чувствует опасность и проходит там, где человек не пройдет. Однажды уже на границе в горах нужно было преодолеть наклонную каменную осыпь. Камешки мелкие-мелкие, тропинка узенькая. У меня возникло сомнение в том, что лошадь не поскользнется на осыпи, но бывалый сержант дал совет довериться лошади. И лошадь прошла, а человек обязательно бы поскользнулся и поехал по осыпи, которая при большой скорости спуска превращается в огромный напильник. Одни уши бы вниз приехали.
Одновременно с конной подготовкой шла автомобильная подготовка. Изучали устройство автомобиля, порядок его служебного применения, правила дорожного движения, занимались практическим вождением. Курьезов было много. То кто-нибудь на перекрестке от избытка здоровья отломит рычаг переключения передач на ГАЗ-51, то заедет куда-нибудь не туда. Мне инструктор приказал сделать поворот налево, и я повернул налево. Еду, ни одна машина не обгоняет, только встречные. Водитель одного автобуса высунулся и кричит:
— Не робей, парень, до перекрестка осталось немного, прорвешься.
Оказывается, я выехал на улицу с односторонним движением и ехал навстречу потоку. Потом ходил смотреть на знак, который необходимо было учитывать при выполнении команд инструктора. Ничего, раза два бегом пробежишь до незамеченного дорожного знака, сразу внимание усиливается. Дурная голова ногам покоя не дает. И обратно.
Служба и тактика пограничных войск это основа. Пограничники не призваны вести наступательные действия. Их главная задача — обнаружить нарушителя границы и задержать его. Заблаговременно обнаружить признаки или факт нападения на нашу страну, доложить руководству и задержать противника на столько, насколько это возможно, чтобы наши части могли развернуться и дать достойный отпор.
Тактику пограничных войск учили с рядового бойца, чтобы потом можно было учиться организовывать охрану границы на участке пограничной заставы и пограничной комендатуры, а в академии — и в других звеньях пограничных войск.
Много внимания уделялось физической подготовке. Особенно бегу. С утра — бегом. На занятиях по физической подготовке бег. Наш преподаватель писал диссертацию и его девиз был: «Хочешь быть красивым — бегай, хочешь быть здоровым — бегай, хочешь быть умным — бегай». Бег сам по себе дело нелегкое. Но участие в написании диссертации в качестве подопытного материала породило у меня стойкое отвращение к бегу. Но бегать приходилось. Кстати, бег в определенное время превращается в наркотик и человек становится бегозависимым — не пробежал с утра, не надышался кислородом, не получил адреналина — ломка как у наркомана.
По воскресеньям устраивались марш-броски с полной выкладкой на дистанцию шесть километров. Маршрут один: училище — гора «Кок-Тюбе» — училище. Три километра по серпантину вверх в гору и три километра с горы обратно. Бежишь, а тебя обгоняют такси, наполненные нарядными людьми, едущими в ресторан «Юрта», вокруг которого мы оббегаем в обратный путь. Везде сочувственные лица, предложения ухватиться за такси, чтобы облегчить бег.
Однажды нам запретили бегать на «Кок-Тюбе» и мы бегали по ровной местности сада «Горный Гигант». Привыкли бегать в гору и выдыхались в беге по ровной местности. Оказалось, что во время одного из марш-бросков в Алма- А те находился корреспондент итальянского журнала, который сфотографировал бегущих пограничников. Пробежите шесть километров и попробуйте быть стройными, красивыми, подтянутыми и с улыбкой во все лицо. А тут осунувшиеся, темно-красные лица, выражение звериное, гимнастерки расстегнуты «до пупка», автоматы на груди, фуражки в руках, кого-то волоком волокут.
Снимок был опубликован в американском журнале «Life» с надписью: «Подготовка офицеров в высшей партизанской (перепутали с пограничной, а, может, и не перепутали) школе в Казахстане». Западные обыватели, естественно, задрожали от страха. Если простые пограничники (или партизаны) так готовятся, то как готовится у них спецназ (разные там синие и краповые береты)? Не знали они, что у нас есть еще и стройбат, так там такие звери, что им даже оружие не выдают (армейская шутка).
Строевая подготовка это основа военной выправки и выработки умения управления подразделением в движении. Строевая подготовка вспоминается со смешанным чувством, но когда начинаешь становиться настоящим военным и выполнять строевые приемы как нечто само собой разумеющееся, то о трудностях забываешь.
Пару слов об отдании воинской чести. В последнее время начинаешь замечать, что этим манкируют военнослужащие всех званий и всех родов войск. Два офицера с разным цветом просветов на погонах проходят мимо друг друга, даже не глядя на встречного. Два разнопланетянина. Это верный признак деградации армии.
Российская армия в 1917 году начала свою деградацию с отмены воинского приветствия. Люди стыдятся поднести руку к козырьку фуражки. И все потому, что и начальники наши, которые сейчас именуются Верховными Главнокомандующими, никогда не отдают честь войскам, отдельным военнослужащим. Даже военные парады принимают сидя. Все идет сверху, как и в рыбной промышленности.
Гражданские люди тоже должны иметь право отдавать воинскую честь, будучи в цивильной одежде и без головного убора (с «пустой» головой). Структура, неспособная к совершенствованию, мертва или уже в состоянии окаменения. Почему-то в других странах, каждый, кто имеет отношение к армии, в форме он или не в форме, в головном уборе или без него, становится по стойке «смирно» и рукой отдает честь. Он уважает свою армию и показывает свое отношение к ней воинским приветствием, как бы говоря: мы с тобой одной крови! Если мы ввели у себя американизированную форму одежды, то нужно перенимать все полезное у армии, которая в течение десятилетий была для нас противником номер один, в том числе в вопросе воинских ритуалов.
Особо отмечу курс медицинской подготовки, который вел начальник медицинской службы училища, пожилой грузный подполковник с польской фамилией. Мы узнали, какие существуют заболевания, как их лечат, какие медицинские препараты совместимы и какие несовместимы при одновременном употреблении, как ставить уколы, как делить ягодицы на четверти для постановки уколов, как делать повязки, как спасать людей при отсутствии квалифицированных медиков. Он же дал нам азы профилактики древних заболеваний, вызываемых непростыми взаимоотношениями между мужчинами и женщинами. Говорят, что один из его учеников сам делал операцию аппендицита солдату, слушая наставления по радиостанции от врача, болтавшегося в шторм на корабле в нескольких милях от берега.
Новым веянием реформы стало распространение суждения о том, что будущие офицеры должны полностью пройти все ступени службы, чтобы знать умонастроения солдат (очень созвучно с китайской Великой культурной революцией, которая говорила, что каждый маршал, генерал и офицер должен ежегодно месяц служить солдатом, чтобы не забывать военной службы). Постепенно исчезли миловидные официантки из курсантской столовой, стало уменьшаться количество приборов на столе. Главное отличие русских от других наций в том, что русские могут множество изысканных блюд подряд съесть одной и той же ложкой. На кухне стали работать курсанты, впитывая в себя то самое худшее, что в последующем формировало их отношение и к солдату, и к окружающим людям.
Нас, старшекурсников, воспитывали немного не в этом стиле и пищеблок нам знаком как организаторам приготовления пищи, уборки и поддержания санитарного состояния. Это не продувание макарон, а контроль над тем, чтобы продувателей не было.
Командирские качества будущих офицеров-пограничников проверялись во время войсковых стажировок на государственной границе после второго и третьего курсов. На первой в должности командира отделения, на второй — в офицерской должности.
Столкновение с реальной жизнью границы у большинства курсантов укрепляло желание стать офицером и влиться в офицерский корпус пограничных отрядов. Непосредственное общение с будущими подчиненными позволяло глубже узнать быт солдат и пути его улучшения как снизу, так и сверху.
Первая стажировка самая знаменательная и запоминающаяся на всю жизнь. Стажироваться пришлось в Средней Азии при сорокоградусной жаре. Резкая смена климата для молодого организма проходит практически бесследно. Я, вероятно, простыл во время ночного бдения в открытом со всех сторон тамбуре вагона в компании однокурсников и студенток одного из ВУЗов, едущих в строительный отряд.
Утром, уже в пограничном отряде, располагавшемся в двухстах метрах от железнодорожной станции, я почувствовал боль в левой части грудной клетки и сильную боль при вдохе. Обратился в санитарную часть, где немолодой врач из представителей местной интеллигенции прослушал меня с помощью стетофонендоскопа, постучал пальцами по спине, по ребрам, посчитал пульс и сказал, что я абсолютно здоров, но, вероятно симулирую боль, чтобы не ехать на пограничную заставу. Для меня это было равносильно тому, что меня не выпускают в первый долгожданный самостоятельный полет на самолете по причине симуляции. Когда я надел гимнастерку, врач посмотрел на мои курсантские погоны, хромовые сапожки и извинился за свои слова, поставив диагноз межреберная невралгия, дал лекарства и через два часа я уже пылил в кабине старенького «газика» на определенную для меня заставу.
Позже я узнал, что у врача были основания говорить так. Не все солдаты хотят служить на пограничных заставах, предпочитая отсидеться в ядре отряда, где служба намного спокойнее. Уже офицером мне пришлось прочитать письмо одного из «ветеранов» пограничных войск, который писал письмо своему сыну, находящемуся на учебном пункте: «Сынок, не лезь на границу, послушай старого пограничника, пусть другие морозят свои яйца в дозорах и секретах. Скажись больным и прояви какие-нибудь способности, чтобы тебя замполит или врач какой заметил. Оставят в отряде, будешь служить как человек. А на гражданке никто не будет проверять, что ты на границе не был. Зеленые погоны они всех равняют в пограничников».
На заставе встретили приветливо. Командиры отделений отнеслись ко мне несколько скептически: им всем по двадцать лет, а мне только-только восемнадцать исполнилось. Они в эти годы только на службу призвались, а я уже год прослужил и приехал командиром отделения. Хотя и рядовой, но погоны-то не солдатские, и к начальнику заставы вхож без особых для всех церемоний. По этим причинам и началась негласная проверка нового командира отделения личным составом заставы.
Когда я на лошади с заставы выехать не мог, это мне в минус было засчитано. В плюсах был по стрельбе, по физической подготовке, по знанию уставов, по методике проведения занятий по боевой подготовке, политинформациям и политзанятиям, следовой подготовке, и, самое главное, не отстал от командира второго отделения, который «тащил» меня по границе.
Протащить по границе — через это проходят все от курсанта до офицера. Этот этап проверки заключается в том, что пеший дозор должен пройти фланг участка протяженностью десять километров за два с половиной часа, а он проходит десять километров за два часа. Это не ерунда. Кто не ходил на большие расстояния, тот это представить не может. Я протопал след в след за старшим наряда десять километров. Тридцать минут на наблюдение и прослушивание местности и снова десять километров.
К воротам на пограничную заставу мы прибыли на тридцать минут раньше назначенного приказом времени. Здесь я сделал разбор организации службы пограничного наряда, благо мы оба командиры отделений. Отметил, что по пути движения мы должны были сделать не менее двух остановок для организации прослушивания местности и наблюдения (приборы ночного видения тогда были редкостью). Но, так как я, вероятно, должен был показать, как умею ходить по границе, то будем считать, никаких отступлений от приказа на охрану границы нами допущено не было. Начальнику заставы я тоже ничего не говорил, хотя он регулярно заслушивал меня о ходе выполнения плана стажировки.
Через три года в этом же пограничном отряде меня, молодого офицера, «потащили» по горам в скрытый наблюдательный пункт. Курсант первого курса это не выпускник училища. Я шел по узкой тропе сзади и подгонял «тащившего» меня сержанта. Устал я изрядно. А сержант был готов. Я же по прибытию на наблюдательный пункт сразу закурил (хотя во рту было как после обработки грубой наждачной бумагой) и приступил к наблюдению за охраняемым участком. Обратно я уже шел впереди, не торопясь, расспрашивая об условиях службы на данной пограничной заставе. В следующие приезды на пограничную заставу именно этот сержант вызывался идти со мной на службу.
Проход десятикилометрового марафона выровнял меня в среде командиров отделений, что проявилось в обязательных подъемах на ночную «хавку». Нет, это никакая не «дедовщина». Ночная еда для пограничных нарядов это такое же обязательное дело, как завтрак перед уходом на работу. Пограничные наряды, уходящие ночью на границу и пришедшие ночью с границы, обязательно подкрепляются кружкой молока с печеньем или кружкой горячего чая с молоком и сахаром (либо со сгущенным молоком), с печеньем и маслом. Перед выходом в ночь, как зимой, так и летом, не лишним оказывается кружка горячего чая с сахаром, чтобы зрение быстрее адаптировалось к темноте. На еду поднимают только тех, кому положен ночной паек. Не твое — не трогай. И никто не трогает. Святое дело. Иногда ночные или вечерние наряды приносили «добычу»: початки кукурузы, рыбу, голубей из накрытого плащ-накидкой кяриза, дикобраза (надо сказать, что мясо неплохое) и т. п. Повар сразу же начинает готовить «хавку». По готовности поднимают командиров отделений и уважаемых людей.
На границе учились солдатским хитростям, которые нигде не описаны, но значительно скрашивают тяготы и лишения воинской службы и не являются нарушением приказов. Например, холодная вода в самое жаркое время дня, приготовляемая путем испарения воды с толстого чехла фляжки.
На нашей заставе офицеры ездили на проверку пограничных нарядов на велосипедах. И неслышно, и все пограничные наряды за ночь проверены. А пограничные наряды сидят и слушают, не идет где-либо нарушитель границы, и не шуршат ли шины велосипеда начальника заставы. Никто в наряде не спал. Усни, а тут начальник над тобой стоит и говорит:
— Выспался, сынок?
Ух, и даст потом проспаться.
Офицерская стажировка более степенная. Спецы приехали. Надо, чтобы офицеры своими признали. Да как не признают, если они все в этой шкуре были и к курсантам радушно относились: а вдруг вот из этого конопатого курсантика получится твой будущий начальник?
Завершением реформы стало повышение денежного содержания офицеров, получавших больше интеллигенции, но меньше рабочих.
Несмотря на военную форму, мы были обыкновенными молодыми ребятами, интересующимися современной музыкой, любителями смотреть кино, знакомиться с новыми людьми. Даже на ежедневной вечерней прогулке за тридцать минут до отбоя мы умудрялись петь не только строевые песни, но и эстрадные, начиная каждый куплет с левой ноги:
Командиры ругаются, а нам интересно от того, что все песни можно петь в строевом ритме.
Чисто курсантских песен не было, да и вряд ли они есть сейчас. В царское время у кадетов была песня, исполняемая на несколько голосов:
Ваш покорный слуга тоже приложил руку к созданию курсантской песни, чтобы ее можно было петь и в строю, и танцевать под нее вальс. Как получилось, не взыщите:
В училище по субботам и воскресеньям устраивались вечера танцев, на которые мы имели право приглашать своих знакомых девушек. Самые завидные женихи во всей Алма- А те. В целом отношение к женскому полу в училище было уважительное. Хамов у нас не уважали.
В каждом дивизионе (название осталось от кавалерийских времен), то есть на курсе, был свой вокально-инструментальный ансамбль. В каждой ленинской комнате стояло пианино, были музыкальные инструменты. В свободное время наши музыканты репетировали предстоящие выступления или просто пели для своих товарищей.
Молодость — она и есть молодость. Мы гуляли с девушками, ходили на танцы. Приобретали опыт в общении с противоположным полом. В основном все шло хорошо. Правда, мой приятель, здоровенный детина из Одесской области, прекрасный математик, умница, любитель всего оружия, своеобразно выражал свои чувства к девушкам. Возьмет ее руку в свою лапищу, да как сожмет, та и верещит как кролик, запутавшийся в сетях. А у того лицо до такой степени напуганное, что и слова сказать не может. Нам приходилось издалека его контролировать, показывая сигналы кулаком, если у него наступал прилив нежности.
Основой основ военного образования была марксистско-ленинская подготовка. История КПСС — два года. Затем марксистско-ленинская философия и научный коммунизм. Наличие дисциплинарного взыскания автоматически снижало оценку по политическим наукам на один балл за несознательность. Будь ты хоть Ньютоном или Эйнштейном, Королевым или Гагариным, если тройка по марксизму-ленинизму, то закон всемирного тяготения и теорию относительности не утвердят и признают ее вредной, и в космический полет не пустят.
В пограничных войсках вообще политическая подготовка всегда была на высоте, а в пограничном училище в особенности. Будущий офицер должен быть так теоретически подкован, чтобы ни один самый каверзный вопрос военнослужащего или представителя чуждой нам идеологии не остался без аргументированного и ясного ответа на основе марксистско-ленинской теории.
Чем отличается мат от диамата (диалектического материализма)? Мат знают все, но делают вид, что никто не знает. Диамат не знает никто, но делают вид, что знают все.
Основной принцип марксизма-ленинизма: «Учение Маркса правильно потому, что оно верно» (от изменения места постановки запятой и слов «правильно» и «верно» смысл не меняется). Шаг вправо или влево — оппортунизм или контрреволюция. Прыжок на месте — провокация. И все силы государства бросаются на уничтожение несогласного.
Сколько нами было законспектировано ленинских работ за четыре года! Конспектировали механически, не вдаваясь в суть написанного. Точно также спокойно мы конспектировали работу В. Ленина «Как организовать соревнование» (1917 г.):
— Никакой пощады этим врагам народа, врагам социализма, врагам трудящихся, — писал Ленин, — Война не на жизнь, а на смерть богатым и прихлебателям, буржуазным интеллигентам, жуликам, тунеядцам и хулиганам… Богатые и жулики — это две стороны одной медали, это — два главные разряда паразитов, вскормленных капитализмом, это — главные враги социализма, этих врагов надо взять под особый надзор населения, с ними надо расправляться, при малейшем нарушении ими правил и законов социалистического общества, беспощадно. Всякая слабость, всякие колебания, всякое сентиментальничание в этом отношении было бы величайшим преступлением перед социализмом.
Соревноваться надо было рабочим и крестьянам в уничтожении буржуазии и интеллигенции. И мы спокойно сидели и конспектировали задачи по уничтожению половины России. И ведь это не древнейшая история, а нынешний день, если к власти снова придут коммунисты-ленинцы, зюгановцы, анпиловцы, макашовцы и другие «цы». Не избежать этого и в условиях тотальной демократии, когда власть принадлежит одной демократической партии, назначающей и сменяющей органы власти.
С течением времени криминальные элементы были признаны классово-близкими элементами, и на них стала делаться ставка в борьбе с политическими противниками. Мы и сейчас от этого положения не избавились. Сплошь и рядом криминальные элементы «разбираются» с теми, кто стал не угоден властям.
Только сейчас становится известно о жестоких провокациях, перед которыми не останавливался вождь мирового пролетариата.
«Под видом «зеленых» (мы потом на них и свалим) пройдем 10–20 верст (по сопредельной территории — пояснение мое) и перевешаем кулаков, попов и помещиков. Премия: 100 000 руб. за повешенного». (ЦПА ИМЛ (Центральный партийный архив Института марксизма-ленинизма), ф. 2, оп. 2, д. 380).
Помните фильм «Государственная граница»? В сюжете с польской территории под видом подразделения Красной Армии границу переходят остатки войск Булак-Булаховича, чтобы поквитаться с «краснюками» и пограбить оставленный пограничниками городок. А потом все свалить на красноармейцев.
Так кто же все-таки устраивал эти провокации? Одно знаю, что те, кто ушел за границу в результате поражения в гражданской войне, никогда не гнушались своей формы при переходе границы и нападении на подразделения Красной Армии. Зато в 1941 году наши гитлеровские «друзья» всех диверсантов и агентов почти поголовно переодели в форму Красной Армии.
«Повесить (непременно повесить, дабы народ видел) не менее 100 заведомых кулаков, богатеев, кровопийц». (ЦПА ИМЛ, ф. 2, оп. 1, д. 6898).
«Надо поставить на ноги все чека, чтобы расстреливать не явившихся на работу из-за Николы» (19 декабря — православный праздник «Николин день» — День святителя Николая-чудотворца). (ЦПА ИМЛ, ф. 2, оп. 1, д. 12 176).
Все это надо читать с ленинской картавинкой. У меня у самого есть картавинка и, однажды, на семинаре по истории КПСС меня попросили зачитать отрывок из ленинской работы. Я зачитал, ребята засмеялись, а преподавательница почему-то густо покраснела. Больше отрывки из ленинских работ мне зачитывать не приходилось.
Это еще что. Когда я прочитал: «Народный Комиссариат Внутренних Дел Союза ССР, далее по тексту НКВД, в лице начальника Главного управления государственной безопасности, комиссара госбезопасности 1 ранга Лаврентия БЕРИЯ, с одной стороны и Главное управление безопасности Национал-Социалистической рабочей партии Германии, в лице начальника четвертого управления (ГЕСТАПО) Генриха МЮЛЛЕРА, на основании доверенности N 1 448/12–1 от 3 ноября 1938 г., выданной шефом Главного управления безопасности Рейхсфюрером СС Рейнхардом Гейдрихом, далее по тексту ГЕСТАПО, с другой стороны, заключили настоящее генеральное соглашение о сотрудничестве, взаимопомощи, совместной деятельности между НКВД и ГЕСТАПО» и увидел копии этих документов с печатями и регистрационными штампами НКВД (все есть в свободном доступе в Интернете), то я буквально охренел.
Как хотите, но другого слова для оценки своего состояния я найти не могу. Обалдел, остолбенел, удивился — это все из лексикона девушек, не знавших мужчин. Сначала и я поверил, что это провокация, так как какое может быть «Главное управление безопасности Национал-Социалистической рабочей партии Германии (НСДАП)»? Это же партия, а не государство. Но когда я посмотрел организационную структуру НСДАП, то у меня уже не было сомнений в том, что написанное соответствует реальному положению дел. И SA, и SS, и SD это все элементы партийной структуры. И партийные знаки различия практически полностью соответствуют знакам различия SS. Не буду пересказывать содержание соглашения. Волосы дыбом встают даже у меня, офицера погранвойск, которые были в системе КГБ (партийные руководители так и говорили, что этот орган — передовой отряд КПСС. Не напрашивается никакая аналогия с другим партийным органом?) и снова переведены в систему ФСБ. Это соглашение — позор для нашего государства. Позор для компартии и ее органов госбезопасности. А сколько еще таких скелетов находится в шкафу СССР и «обновленной» России?
В Интернете я читал полемику о том, что это фальшивка. Что Гейдрих не Рейхсфюрер, и звание у Мюллера было не такое, и по дате он был где-то в другом месте и т. п. Скажу прямо, что в условиях, когда от населения секретится все, о чем известно всему миру, можно поверить во все. Неужели не было контактов и неужели не было никаких совместных документов гестапо и НКВД? Были. Но это под семью печатями и все делают вид, что не знают, о чем идет речь.
Соглашение стоит в одном ряду с пактом Молотова-Риббентропа и Катынским делом. И каким ужом не извивалось советско-российское руководство, доказывая, что ничего об этом не знает, все равно пришлось выложить документы, которые передавались от генсека к генсеку. И что Россия получила в результате этих манипуляций? Ничего, кроме того, что ей перестали верить не только зарубежные державы, но и собственных граждане.
И соглашение о сотрудничестве НКВД и ГЕСТАПО тоже придется выложить, потому что никто не верит, что такого соглашения нет. Я тоже не верю.
Меня всегда удивляло то, что Россия, а ранее СССР, при всех ее огромных богатствах не может выйти на уровень США и обеспечить такой же уровень жизни населения.
Если полагать, что богатство добыто только за счет жесточайшей эксплуатации американских трудящихся, то почему эти трудящиеся живут лучше трудящихся с правами на труд, бесплатное образование и медицинское обеспечение?
Маяковский советовал по всем поводам обращаться в Коминтерн, в Москву. В те времена, попробуй, обратись. Вспомнишь всех родственников до седьмого колена и узнаешь, почем фунт лиха. Да и сейчас никто, кроме СПОРТЛОТО не сможет объяснить этот феномен.
По Марксу, сразу после революции революционное творчество освобожденных масс приведет к отмиранию государства и уничтожению социального неравенства. А получилось так, что социальное неравенство росло, углубляя пропасть между городом и деревней и усиливая роль государства в процессе социалистического строительства. Вот тут и вмешались товарищи Ленин и Сталин с теорией усиления классовой борьбы, которые поставили все на место, типа до марксовых теорий еще не дошло время. Вот когда массы будут освобождены от социального неравенства, и все они будут заниматься революционным творчеством, то тогда государство и отомрет.
Да, попробуй я сказать это в то время, то вряд ли бы я рассказал вам то, что было до этого.
Если бы Сталин строил капитализм, то он построил бы такой капитализм, который был бы образцом для всех самых развитых капиталистических стран, и они приезжали бы к нам набираться опыта построения общества развитого капитализма.
На занятиях по истории КПСС, был такой обязательный двухгодичный курс, чтобы каждый офицер назубок исторический путь «вдохновителя и организатора всех наших побед», нам с какой-то иезуитской улыбочкой вдалбливали гениальный ленинский план совершения социалистической революции в слабом звене империалистических держав.
Первое. Предательство интересов своего государства в трудную для него годину военных испытаний.
Второе. Создание условий для поражения государства в своей войне.
Третье. Превращение войны с внешним врагом в войну гражданскую, повернув оружие вооруженных масс против тех, кому они присягали, и кто дал им это оружие.
А для выполнения всех этих трех условий нужно создать революционную ситуацию, чтобы низы не могли жить по-старому и верхи не могли руководить по-старому.
Говоря простым языком, для того, чтобы улучшить жизнь масс, нужно предать свое государство и вступить с ним в вооруженную борьбу, воспользовавшись участием государства в войне. Разложить вооруженные силы, создать хаос в стране и воспользоваться либерализмом властей, не желающих применять силу для наведения порядка в стране.
А разве не ленинским путем пошел генерал Власов, встав на сторону врага, чтобы превратить войну с внешним врагом в войну гражданскую для свержения советского строя?
Генерал Власов действовал как чистый большевик-ленинец. Он же денно и нощно в системе командирской подготовки долбил историю КПСС и немало в ней преуспел. Но история это еще та вертихвостка. Ленин со своим предательством преуспел и лежит сейчас в мавзолее примером того, как предательство можно использовать на благо нового государства. Если бы Ленин не преуспел в своем предприятии, то его бы повесили, как и его брата Александра, хотя Ленин обещал идти другим путем, но все равно пошел по террористическому пути брата. Власов не преуспел в своем предприятии и был повешен. А ведь и он мог бы лежать в мавзолее, и на мавзолее было бы написано золотыми буквами ЛЕНИН и ВЛАСОВ, а над этими буквами стояли высокие чины нового государства и принимали парады и демонстрации трудящихся.
Потом оказалось, что предательство это вообще нормальный инструмент политики и истории многих стран изобилуют такими фактами, только исторические науки тех стран не заостряют внимание на них, чтобы не воспитывать людей, которые бы задумывались над нравственностью поступков их руководителей.
В 1969 году молодым курсантом пограничного училища на занятиях по истории КПСС я выразил сомнение в возможности построения коммунизма в стране к 1980 году. Что началось! Комсомольские собрания по критике ревизионизма, собеседования, математические доказательства возможности создания материально-технической базы коммунизма.
Пожилой преподаватель научного коммунизма отозвал на перерыве в сторону и сказал:
— Молодой человек, мне понятно ваше стремление к реализму, но вас сломят. Если вы не признаете свою вину или ошибку, то вас отчислят из училища и с данной вам характеристикой вам будут закрыты дороги всюду, кроме рабочего класса и вне оборонных предприятий. Раньше за такие мысли сразу отправляли на лесоповал. А с вами возятся, потому что опровергнуть ваше сомнение невозможно. Признайте свою ошибку и увидите, как все повернется к лучшему.
Он был прав. Я и сам чувствовал, что надо мной сгущаются тучи. Приехать домой отчисленным из военного училища за политические убеждения, значит, бросить тень позора на головы моих родителей. А если бы это случилось пораньше, то меня бы попросту осудили минимум на десять лет без права переписки и шлепнули бы при первой возможности. Партия, предавшая интересы своего государства, боится, как бы кто-то не стал сомневаться в правильности ее политической линии.
Выбора у меня не было. На следующем комсомольском собрании я покаялся в ошибочности своих суждений по причине ошибок в математических расчетах. Аплодисменты, овации, радостные лица преподавателей общественных наук. Да, была дискуссия по насущному вопросу, да, были оппоненты, но сила партийной логики способна бороться с любыми оппонентами.
Мне всегда было интересно, как репрессированные, искалеченные физически и морально люди, плакали от радости, когда им возвращали партийный билет и грозили пальцем на случай возможного повторения ошибок-преступлений. Примерно так же плачут придворные, которых отдалили от престола и снова приблизили к нему. Зато насколько принципиальными становятся бывшие партийные заключенные или отлученные от престола. Та собака, которую хозяин бьет каждый день, а потом кормит и ласкает, страшнее и злобнее всякого волка. И самые знаменитые праведники вырастают из великих грешников.
Вскоре я начал вести «Клуб кинопутешественников» (стал таким небольшим провинциальным Сенкевичем) и вышел в разряд активистов общественной жизни училища. За год до окончания училища вызвал меня к себе тот же преподаватель научного коммунизма.
— Давно наблюдаю за вами, молодой человек, и хочу, чтобы у вас жизнь и карьера служебная сложилась удачно. Если вы на комсомольском собрании ничего не сказали о том, кто посоветовал вам сменить свое мнение, то думаю, что с вами можно разговаривать откровенно. Давайте поговорим о вашем членстве в партии, и не пытайтесь делать возражения о том, что вы еще идейно не доросли. Речь идет не об идеях, а о вас лично. Идеи могут прийти, а могут и не прийти. Говорю вам прямо, что служебного роста без членства в партии быть не может. Останетесь на всю жизнь капитаном, заместителем начальника пограничной заставы.
О дальнейшей учебе не коммунист может и не мечтать. Я подготовил вам рекомендацию на прием кандидатом в члены КПСС. Сегодня же обратитесь к такому-то преподавателю, он о вас уже знает, а затем пишите заявление в комсомольскую организацию и учите Устав партии. Всего вам хорошего.
Где Вы сейчас, добрый, умный человек? Уверен, что не в старой форме с мятыми погонами и с красным флагом в колоннах демонстрантов, а среди людей, пытающихся найти выход из исторического тупика.
Буквально недавно, собирая информацию для книги о нашем выпуске, я узнал, что этот офицер недавно умер, будучи доктором политических наук и автором книги о нашем училище.
Прием в партию прошел организованно. Политически мы были подкованы. Устав партии знали как Устав внутренней службы. Знали, что партия есть ум, честь и совесть нашей эпохи. Комсомольцами были активными. Попробуйте не быть активными в армейских условиях. Приняли меня кандидатом в члены КПСС перед самым окончанием училища, вручили кандидатскую карточку и комсомольский билет с надписью на память — снят с учета в связи с вступлением в КПСС.
В училище уделялось много внимания связям с местным населением. Связи мы устанавливали и сами в период увольнений в город или массовых выездов на концерты заезжих эстрадных звезд.
Мы недолюбливали мероприятия, которые проводились в период увольнения в город. Увольнение и так короткое, а тут еще надо идти в музей или на выставку. Если бы мы имели свободный выход в город, то такая экскурсия имела бы несомненную пользу.
Однажды мы, группа уволенных в городской отпуск, стояли у музея, расположенного в церкви в парке имени героев-панфиловцев, и ждали экскурсовода. Увольнительные были у курсового офицера. Везде толпы прогуливающейся молодежи. На танцплощадке начинались танцы, а мы стояли и ждали. Неожиданно, старинная пушка, стоявшая лет пятьдесят у входа в музей, выстрелила в сторону танцевальной площадки, выбросив сноп огня и гору окурков, собиравшихся в ней десятилетиями. Народ на танцплощадке разбежался в разные стороны. В парке воцарилась тишина. Прибежала милиция, а мы в это время уже начинали осмотр музейной экспозиции.
Сама пушка, конечно, выстрелить не могла, но мы до сих пор не можем сами установить, кто же перед заходом в музей положил в ствол пушки взрывпакет с бикфордовым шнуром, горящим ровно пять секунд, которых нам хватило для входа в музей. На следующий день ствол пушки был забит деревянным чопиком (пробкой, по-сухопутному) и больше она не стреляла.
Хорошей традицией было посещение училища театральными знаменитостями, приезжавшими в Алма-Ату. В училище проводились премьеры кинофильмов, главные герои рассказывали нам о том, как снимался фильм или о том, что они видели во время гастролей. В конце вечера на сцену выходил курсант с огромным букетом роз (в районе училища в основном находились дома частного сектора с обязательными розариями) и целовал всех находившихся на сцене женщин. Традиция-с.
Периодически мы выезжали на концерты эстрадных звезд, которые проводились в огромном Дворце спорта. Места были дальние, но удаленность от сцены мы компенсировали мощной оптикой с восьми- и двенадцатикратным увеличением. Однажды попробовали взять с собой артиллерийскую стереотрубу. Очень удобно. Не надо держать в руках, изображение не прыгает. Правда, зрители больше смотрели на стереотрубу, чем на сцену.
Иногда по нашей настойчивой инициативе устраивались экскурсии на промышленные предприятия: табачную, текстильную и кондитерскую фабрики.
Вообще интересно было познакомиться с процессом изготовления сигарет и папирос. Раскрывание тюков, сортировка, увлажнение, резка табака, подача в наполнитель, изготавливающий одну бесконечно длинную сигарету, которая потом режется на маленькие. Иногда, при сбое машины, эта сигарета обрывается и, как тонкая змея, летит в сторону. Машину останавливают, конец змеи заправляют в приемник, и процесс снова продолжается.
Мы брали эти 5–10-метровые сигареты, сматывали как веревку и укладывали на книжный шкаф. Во время перекура каждый подходил и отрезал себе сигарету нужной ему длины.
Папиросы у нас популярностью не пользовались: метр куришь, два — бросаешь. Работники табачной фабрики следили за тем, чтобы каждый курсант взял достаточное количество сигарет для потребления, а каждого некурящего уверяли в необходимости подумать и о своих товарищах.
В результате экскурсии мы были обогащены знаниями о тонкостях табачного производства и месячным запасом табачных изделий, что особенно важно в период безденежья. На курсантское жалованье сильно не разбежишься: на первом курсе — 8 рублей 30 копеек, на втором — 10 рублей 80 копеек, на третьем и четвертом — 15 рублей. Ну и родители понемногу помогали.
Текстильная фабрика была богата знакомствами с прекрасной половиной населения Алма-Аты и белым подшивочным материалом, без которого курсант не являлся курсантом. Белоснежные подворотнички пришивались каждый день (утром или вечером), в танцевальный день — и утром, и вечером (как и бритье в этот день, кому это необходимо). Вместе с тем, я до сегодняшнего дня имею представление об общих особенностях текстильного производства. Знаю, что наши женщины и девушки работают там в таких невыносимо трудных условиях, что конструкторам-текстильщикам давно надо было бы сделать все, чтобы уменьшить шум ткацких станков. У нас еще два дня эти станки тарахтели в ушах.
Кондитерская фабрика была на десерт. Мне уже довелось в детстве побывать на маленькой кондитерской фабрике, изготавливающей в основном карамели. Когда я взял мягкую карамельную массу в рот, она вдруг застыла, и прилипла к зубам. Ладно бы я один. Весь наш класс мычал, не в силах открыть рот, пока нас не отпоили квасом. Здесь несколько другое дело. Производство намного больше и качество выше. Кроме карамели там выпускали шоколадные конфеты с различной начинкой и шоколадно-вафельные торты. Работницы не рекомендовали нам есть карамель, чтобы больше «вошло» в шоколадном цехе. Зато в шоколадном цехе мы оторвались. Особенно на конфетах с начинкой. Начинка была ничего себе — ликер, коньяк, рябина на коньяке, чернослив, миндаль, шоколадная масса. Примерно год я на шоколад смотреть не мог. Потом прошло.
Такие мероприятия проводились только на нашем курсе, потому что замполитом у нас был довольно эксцентричный майор, для которого не было преград ни в чем. В субботу он раздавал направо и налево поощрения, а в воскресенье приходил на отбой в норвежском свитере, пыжиковой шапке и направо и налево раздавал взыскания. Ему надо было только намекнуть о решении комсомольских организаций дивизиона и о том, что кроме него это никто не может сделать. Через два часа уже есть договоренность с руководством предприятия, а у дивизиона стояли крытые машины для перевозки личного состава.
Я помню один незапланированный выезд нашего дивизиона за пределы Алма-Аты весной 1969 года. Нам выдали сухой паек, боеприпасы, посадили на машины и мы поехали в южном направлении туда, где виднелись маленькие горы, постепенно увеличивающиеся в размере по мере нашего приближения к ним. Офицеры были сосредоточены и мы, видя их настроение, четко выполняли все команды.
Километров через триста наша колонна была остановлена, и нам приказали возвращаться обратно. Потом узнали, что мы, как резерв пограничного округа, были выдвинуты на направление возможного совершения вооруженных провокаций на советско-китайской границе, но после улучшения обстановки на границе возвращены в училище. Хотя нам не доводили обстановку, не говорили, куда мы едем, но подспудно мы чувствовали, что скоро начнется практическая проверка того, чему научились в училище и ближайшие часы покажут, кто из нас есть кто.
Мне довелось застать то время, которое можно назвать временем воспитания кодекса чести офицера. Оценивая с позиций того времени шумящий сейчас фильм Никиты Михалкова «Сибирский цирюльник», могу сказать, что часть виденного культивировалась и в нашем пограничном училище.
Дуэлей у нас не было, но за нетактичное отношение к женщине любой человек, невзирая на должность, звание и положение в обществе мог получить по физиономии от курсанта.
Курсантская корпоративность была присуща не только нам, но и офицерам, которые относились к нам не как к солдатам, а как к будущим коллегам. Жестко, но с пониманием. Помните выпившего юнкера Толстого? Было и у нас такое. И своих офицеров мы берегли и уважали.
В училище мы все жили в одной казарме, рассчитанной на двести человек с размещением кроватей в два яруса. Об отдельных комнатах на взвод или на отделение мы не могли и мечтать. О горячей воде в кранах мы вспоминали тогда, когда приезжали на побывку домой.
В отпуск надо ехать в тщательно отутюженной форме. Сделать это трудно при наличии двух-трех утюгов на всю казарму. Гладились всю ночь, разбудив следующего по очереди. Благо, если бы погладивший мундир курсант, тихонько добирался до своей кровати и проваливался в объятия Морфея. Обязательно надо топать сапожищами или песни петь среди ночи.
Для шумных представителей курсантского племени была проведена «подковерная диверсия». Через весь коридор казармы пролегала огромная ковровая дорожка, поделенная на две части. Вытряхивать эту дорожку приходилось с огромным трудом, развешивая ее на всех спортивных снарядах и выбивая всеми подручными средствами. Ночью с разных сторон под дорожку подсовывали деревянные табуретки, которые надежно сваливали нарушителя тишины на пол. После этого все ходили по ночной ковровой дорожке тихо и осторожно. Настоящая «подковерная борьба» в коридорах власти, к сожалению, ведется не при помощи табуреток. Вместо синяков там поломанные судьбы, карьеры и здоровье.
Как бы в продолжение темы о воде. Мы приехали в училище если не маменькиными сынками, то уж не такими, как представляются военнослужащие в понимании того времени. Утром после физической зарядки идет процесс умывания. Обнаженные по пояс. Обязательное ежедневное бритье, мытье шеи с мылом и ополаскивание разгоряченного физическими упражнениями туловища. Летом, зимой, весной и осенью. Исключений не было. Молодая поросль на лице сбривалась даже знаменитыми в то время лезвиями «Нева», которые больше драли волосы, чем брили. Лучше были лезвия «Спутник», но и они были, можно сказать, на самой низшей стадии развития бритвенных принадлежностей в СССР.
Мне встречались маленькие электрические машинки для заточки бритвенных лезвий. А не лучше ли было сделать острые лезвия, чтобы не было необходимости их точить? Фронтовики точили эти лезвия путем круговых движений лезвий по внутренней стороне стакана.
Современные бритвенные принадлежности мы увидели в начале восьмидесятых годов и то, если кому-то во время командировки в Москву «обламывалось» увидеть вброс импортного товара. Так и к двухлезвийным станкам не было запасных лезвий. Моряки-инженеры из морского отдела округа пробовали их точить токами высокой частоты, но результат был таким же, как и у специалистов с гранеными стаканами.
Ситуация с офицерскими кадрами в пограничных войсках была очень сложная. После событий на острове Даманский оказалось, что офицеров-пограничников катастрофически не хватает. Как в 1914–1917 гг. юнкерские училища досрочно выпускали прапорщиков военного времени, так и в начале семидесятых срочно были созданы курсы младших лейтенантов, которые в срок от трех до шести месяцев выпускали офицеров со средним военным образованием. Конечно, это не чета высшему образованию, качество не то, но большинство младших лейтенантов достойно показали себя в войсках и получили хорошее продвижение по службе. Была также использована и система партийного набора, то есть призыва офицеров запаса, находившихся на партийной, комсомольской и хозяйственной работе. Хочешь, не хочешь, а партия приказала, значит — надо. Нам, курсантам, дико было смотреть, когда офицеры в званиях старших лейтенантов ходят в строю по принципу «сено-солома» и вообще находятся на уровне курсантов первого курса. Партнабор себя, в общем-то, не оправдал и на границе мне редко встречались офицеры, которые по партнабору значительно продвинулись по службе.
Весна 1971 года была чрезвычайно насыщенной событиями, связанными с окончанием училища. Государственные экзамены и женитьба. Все бегом. Получение офицерской формы, которую специально шили в ателье. Вывоз всего офицерского «приданого» (в чехле для матраца, такой здоровый мешок) в город. Распределение. Остановился 27 мая в ЗАГСе. Молодой лейтенант в золотых погонах и рядом молодая девушка в белом подвенечном платье. Вместе с дипломом получил и свидетельство о регистрации брака. Начиналась самостоятельная жизнь. Не надо ждать подъема, команды построения на завтрак и другие мероприятия по распорядку. Надо самому устраивать свою жизнь и заботиться о пропитании собственной семьи.
С женитьбой все было по-нормальному и по-человечески. Встретились. Познакомились. Влюбились. Поедешь на границу? Поеду! Пошли в ЗАГС подавать заявление. Выбираем дату. 28 мая официальный выпуск в училище. 29 мая в Алма- А те остаются единицы выпускников. Значит, свадьба и регистрация 27 мая. За бланк свидетельства платила невеста, один рубль сорок семь копеек. Даже сейчас вспоминает, что купила меня за 1 руб. 47 коп. Ближе к выпуску кто-то из больших начальников решил, что выпуск будет не 28-го мая в День пограничника, а 27-го. Мне дают команду:
— Меняй день свадьбы!
Поехал в ЗАГС, а там огромная очередь и на мою просьбу следует ответ:
— Товарищ курсант, вы что, шутите, что ли, у нас дни по минутам расписаны.
Начальники снова командуют:
— Отменяй свадьбу!
— Нет, — говорю им, — отменять ничего не буду. То, что меня не будет на вручении диплома, не является основанием для того, чтобы мне не выдавать диплом. А отмена свадьбы может разрушить всю мою жизнь.
Однокашники говорят:
— Правильно, у нас твоя свадьба давно в планах, а на 28-е уже билеты взяты. Иди, регистрируйся и жди в ресторане.
Вот и времена были, когда лейтенант мог позволить себе арендовать банкетный зал и устроить свадьбу на тридцать человек.
Со свадьбой связан еще один эпизод, касающейся моей фамилии. Вроде бы в нашей стране абсолютное большинство населения грамотные люди, но лишь единицы способны без ошибок написать фамилию, начало которой есть слово СЕВЕР. Как только не перевирают слово СЕВЕР высокообразованные люди, диву даешься. Так и я решил проверить, а правильно ли выписано свидетельство о регистрации брака. Со скандалом, но мне дали прочитать свидетельство. И что вы думаете? В начале моей фамилии написано СИВИР. Взяли заявление на регистрацию брака — фамилия написана правильно и печатными буквами, потому что сам писал и знал, что сделают ошибку. Бегом переделывали свидетельство. С тех пор все документы проверяю только на написание фамилии.
После окончания училища я сразу был командирован в Москву на высшие пограничные курсы для изучения основ работы с нарушителями границы.
В Москве я был вообще в первый раз. На курсах со мной учился сын Н.Карацупы, окончивший Московское пограничное училище в этот же год, и мне посчастливилось познакомиться с его отцом, прославленным пограничником, Героем Советского Союза, полковником Никитой Федоровичем Карацупой, рассказами о котором я зачитывался в детстве. А Ингусом мой дядя назвал свою овчарку, с которой я маленьким гулял по улицам областного центра.
Москва, конечно, произвела на меня огромное впечатление. Учеба не давала много времени на осмотр города, но кое-что увидеть удалось. Кремль, Красная площадь, Исторический музей, музей Вооруженных Сил, Третьяковская галерея, музей изобразительных искусств им. А.С. Пушкина.
Москва в то время готовилась стать городом коммунистического труда и быта. Это относилось и к военным. Не дай Бог военному в жару снять китель и нести его в руке. Сразу, несмотря на заслуги и возраст офицера, ему выписывался билет на строевую подготовку, чтобы не терял выносливости, чтобы обливался потом, но китель не снимал.
В то время Министр обороны Д.Ф. Устинов сфотографировался в кителе с портупеей, заправленной кое-как. Ретивые комендантские служаки начали всех гонять за «неправильное» ношение портупеи: Министр обороны знает, как надо носить портупею, если фотография растиражирована на все Вооруженные Силы, несмотря на то, что тем же Министром были подписаны Правила ношения военной формы одежды с другим описанием ношения портупеи.
Чуть позже, один военачальник из омских уроженцев, он потом Министром обороны был во время ГКЧП, будучи командующим войсками Дальневосточного военного округа, начал бороться с нарушениями формы одежды в Хабаровске. Стали вылавливать всех офицеров и прапорщиков, которые в сорокаградусный мороз носили теплые ботинки коричневого цвета, а не уставные уродливого образца башмаки на рыбьем меху или сапоги, пригодные для маршировки по утепленному плацу.
Говорю об этом не с чужих слов. Сам в звании майора и в должности офицера управления пограничного округа был посажен в «черный воронок» недалеко от своего дома, отправлен на гарнизонную гауптвахту рядом с управлением пограничного округа и посажен в камеру с младшими офицерами и прапорщиками. Уставы я знаю, вытребовал себе право свободного передвижения по гауптвахте, питание. Пользуясь воинским званием, согнал с нар младших по званию и стал подбивать сокамерников — старших офицеров писать жалобу военному прокурору. Армейцы на меня руками замахали, что ты, дай Бог небольшое взыскание получить. А я коменданту, личному другу командующего, пообещал не оставить это дело без последствий.
К вечеру за бутылку коньяка договорился с караульным начальником, майором, сделать один телефонный звонок (в фильме «Офицеры» — дежурный Витька за три компота выпустил позвонить) и не подставить его. Позвонил оперативному дежурному по пограничному округу, и через полчаса меня освободили.
Начальник штаба пограничного округа, генерал-майор, после совещания у которого меня арестовали, освидетельствовал меня на предмет трезвости, подтвердил, что я в нормальном состоянии и поддержал мою идею обращения к военному прокурору. Заявление я накатал по все правилам юридической науки со ссылками на Уставы и процессуальные документы.
Жалобу рассмотрели. Подтвердили, что я был незаконно задержан и помещен на гауптвахту, принесли официальные извинения. Наказали, конечно, не коменданта за самоуправство, а стрелочника, который был ни при чем (отличный парень, мы потом ближе с ним познакомились). Зато потом офицеров-пограничников патрули не трогали.
У одного из наших штабных офицеров комендантский патруль забрал удостоверение личности, сказав, что удостоверение отдадут в комендатуре после наложения взыскания. Забыли, что мы не армейцы, а продолжатели традиций Отдельного корпуса пограничной стражи. Я посоветовал приятелю в комендатуру не ходить, удостоверение принесут в управление округа как миленькие и на блюдечке с синей каемочкой. И действительно, через два дня помощник военного коменданта получил от своего руководства нагоняй за то, что удостоверение до сих пор в комендатуре, а в это время, наверное, военным прокурором уже рассматривается новая жалоба офицера-пограничника. От греха подальше удостоверение вручили его владельцу.
Во время таких массовых арестов офицеров и прапорщиков один пограничный прапорщик сбежал из колонны «военнопленных» самым наглым образом. Подцепился к проходящему трамваю и уехал, помахав коменданту рукой. Комендант об этом рассказывал с большим возмущением и говорил, что пограничники у него на особом счету. А прапорщика так и не нашли.
Вообще, отношение к офицерам, особенно в армейской среде, никак не походят на отношения среди офицеров, описанные в воспоминаниях бывшего полковника российского Генерального штаба, Маршала Советского Союза Б.М. Шапошникова и лидера Белого движения, командующего войсками Юга России генерал-лейтенанта А.И. Деникина.
Были и в той офицерской среде и невоспитанные начальники и офицеры, и самодуры, но честь офицерская была уважаема начальниками всех рангов. Рассказывают, что император Александр III, будучи наследником престола, допустил нетактичное поведение в отношении одного офицера. Оскорбленный офицер застрелился, так как не мог вызвать на дуэль лицо императорской фамилии. Александр II приказал своему наследнику идти впереди похоронной процессии, чтобы впредь было неповадно пренебрежительно относиться к офицерскому званию других людей, не имеющих возможности отстоять свою честь.
Это только раньше офицеры не имели права ездить в трамвае, а только на извозчике (в такси, по нашему), жениться на актерках, и вообще жениться, не имея достаточных средств для содержания семьи, сидеть в театре дальше седьмого ряда партера. Офицер, подвергнувшийся оскорблению, должен был кровью (оружием) смыть свой позор или уйти из армии. В офицеры не брали тех, кто хоть раз подвергался телесному наказанию.
Все это в далеком прошлом, хотя это должно быть основной дисциплиной обучения в военном училище и кадетском корпусе. Сейчас офицера можно встретить и с сумкой-авоськой, и с полиэтиленовым пакетом. В автобусе и в трамвае он такой же, как и все, выскакивает с оторванными пуговицами и расстегнутой шинелью. В частях работает вместо сержанта, пытаясь достучаться до каждого солдата лично. Поэтому настоящим офицером он становится после того, как получает в командование роту и выше, начиная заниматься организацией службы, обучением подразделения и повышением уровня своих знаний.
Однажды с выпускниками Московского пограничного училища мы гуляли по центру Москвы. Мой товарищ ушел позвонить, а я стоял у входа на станцию метро «Площадь революции» и курил. Ко мне подошел какой-то пехотный лейтенант с бляхой на груди (сейчас такие носят и патрульные милиционеры) и официально сказал:
— Товарищ лейтенант, вы носите обувь неустановленного образца.
Я, как провинциал, носивший нормальные полуботинки, похожие на форменные, прямо сказал лейтенанту, в какую сторону ему надо идти в пешеходную прогулку с эротическим уклоном. Лейтенант аж подпрыгнул и куда-то убежал. Не привык к такому обращению.
Подошедший товарищ спросил, что я сказал лейтенанту. Я повторил. Теперь подпрыгнул мой товарищ:
— Ты что, это же кремлевский патруль. Пошли скорее, а не то придется заниматься строевой подготовкой.
Месяц пролетел незаметно. Точно также пролетел и первый офицерский отпуск. Нужно было выезжать в часть для дальнейшего прохождения службы.