Шофер подвез его к подъезду, Замиралов вышел и велел ему уезжать.
— Я сегодня на метро.
Тот изумленно поднял брови.
— Да отсюда до метро на кривой козе не доедешь.
— Ах Федя, Федя, никакая кривая коза меня не испугает. Поезжай, мил человек.
Он вошел в подъезд, обычный московский, со стенами, художественно оформленными местными пацанами, вызвал лифт, который, лязгнув по-старинному, защелкнул его в клетке. Такой же лифт грохотал в его прежнем доме, где они жили с женой и Валентиной. Да и сам дом из той же серии. Выйдя из кабины на восьмом этаже, Замиралов надавил на звонок.
— Кто там? — услышал он женский голос.
Дочь. Его дочь.
— Это отец, — глухо проговорил Замиралов.
Тишина, потом шебуршание цепочки, поворот ключа. Дверь открылась. Он обомлел. На пороге стоял... он в молодости. Если бы родился женщиной.
Она тоже смотрела на него и не верила своим глазам. Если в старости у нее вылезут волосы, она станет копией этого старика.
Ира отступила на шаг, он вошел, захлопнул за собой дверь и оказался в квартире с хорошо знакомой планировкой.
— Пятьдесят семь метров? Сорок два жилой? — Он огляделся. — На одного неплохо. Но у тебя будет лучше, дочка. У тебя все будет намного лучше.
Он прошел в гостиную. Уютно, спокойно. Небогато. Много картин и все больше пейзажи и цветы. Никаких фотографий.
— Давай знакомиться, — сказал он, желая сразу приступить к делу.
Он не собирался пускаться в объяснения, воспоминания. Зачем это сейчас?
— Знаешь, Ира, я не стану тебе ничего рассказывать. Все что было — прошло. Ты жила до сих пор без меня. Я жил без тебя. Но сейчас к общей пользе нам надо соединиться. Для дела.
— Для дела? — Ира отдернула чайник от его чашки, в которую уже собиралась налить чай.
— Да, именно. Потому что я доживаю свою жизнь.
— Но вы...
— Говори мне «ты». Ты разумная женщина, и не надо церемоний. На них тоже нет времени.
— Но вы... ты хорошо выглядишь.
— Это снаружи. У меня рак, дочка. Так что поторопимся. Знаешь, если бы меня жареный петух так сильно не клюнул, может, я и не стал бы впутываться в твою жизнь.
Ира молчала.
А Замиралов продолжал:
— У меня есть большая фирма, моя, личная. Я богат. И хочу, чтобы после меня ты занялась всем этим.
— Но... разве нет... других детей?
— Есть ты. Дочь от последней жены не в счет. Она мне чужая. По духу.
— Но...
— Меня зовут Иннокентий Петрович, я понимаю ты меня не можешь назвать отцом.
— Да, не могу. — Руки Ирины дрожали.
— У меня есть своя корысть. Я хочу, чтобы ты сохранила эту фирму. Меховой Дом Замиралова должен жить после моей смерти. А чтобы ввести тебя в дело, я велел поставить второй стол в моем кабинете, завтра ты сядешь за него. Будешь учиться, пока я жив.
— Но я не могу! — воскликнула Ирина. — У меня рукопись. Мне надо ее сдать. Я и так нарушила все сроки. — Она кивнула на письменный стол, где лежали две неравных стопки листов.
— Вот это? — Он усмехнулся. — Сколько тебе за нее заплатят?
— Да неважно.
— Я заплачу втрое, верни им работу и приходи утром ко мне.
Ира покачала головой. Ей не нравился командирский тон старика. Да откуда, черт побери, он свалился?
— Но, понимаете ли, Иннокентий Петрович, не все в этой жизни можно свести к деньгам.
— Все! — Он подался вперед. — Ты ведь не будешь мне полоскать мозги и говорить, что водишь носом по бумаге ради одного удовольствия?
Она свела брови и стиснула губы.
— Простите, а по какому праву...
— К сожалению, ни по какому. — Он вдруг улыбнулся и провел рукой по голове. — Прости меня, Ира, я неправильно с тобой говорю. Но, ей-богу, это из-за спешки. Поверь, я не хочу тебе зла. Только добра. Ты придешь?
Она услышала что-то новое в голосе старика и сказала:
— Мне надо подумать.
— Хорошо. — Он протянул ей визитную карточку с телефонами. — Я буду ждать.
Когда за ним закрылась дверь, Ира села за стол, уверяя себя, что ничего особенного не произошло. Подумаешь, к ней зашел ее отец. Через тридцать с лишним лет. Ну конечно, она знала, что такой человек был на этом свете, но какое ей до него дело?
Она сидела за столом и, ничего не соображая, водила глазами по бумаге. Господи, ну почему все сразу? Переезд в Измайлово, отнявший у нее сколько сил, теперь он! Она хочет спокойно сидеть за столом и читать рукопись.
Пошли они ко всем чертям!
Замиралов поехал домой не на метро. Он поймал машину, едва выйдя из Ирининого подъезда. Парнишка на ржавой светлой «Волге» домчал его до Фрунзенской набережной в миг.