Р я б и н и н. Мы освещаемся мыслями, беседуем.
Т а и с ь я. А вы кто будете?
Р я б и н и н. Водопроводчик. Молодая хозяйка чай пить пригласила меня.
Т а и с ь я. Александра Егоровна не хозяйка, хозяйка-то - Варвара, старшая сестра её.
Ш у р а. Нижний этаж - мой и матери.
Р я б и н и н. Так. Значит, ошибся я? Ну, что же? Теперь, заметно, молодёжь собирается хозяйничать везде, вот я и ошибся.
Т а и с ь я. Это - которая развращённая молодёжь-то, у которой ни бога, ни царя.
Р я б и н и н. Вот что-о? А вы, значит, в бога верите?
Т а и с ь я. Конешно. А ты - нет, что ли?
Р я б и н и н. Я как-то так... Неудобно как-то верить, бог у нас... сомнительный! Незаконнорождённый будто...
(Шура усмехается.)
Т а и с ь я. Ну, что это ты говоришь!
Р я б и н и н (размышляет). Выдали девушку за старика Иосифа, а родила она как будто от архангела Гавриила...
Т а и с ь я. От бога-отца - что ты!
Р я б и н и н. Да ведь он - бесплотен, бог-отец-то! Мы о Христе говорили, о боге, который пил, ел, по земле ходил. В местах, откуда я родом, на незаконнорождённых нехорошо смотрят. А у вас как?
(Шура хохочет, Глафира шьёт, наклонив голову.)
Т а и с ь я (ошеломлена, переходит на "вы"). Лысый вы, а... какое еретическое говорите!
Р я б и н и н. Ну, что же особенное сказал я? Думаешь, думаешь... Все твердят: бог, бог, - а друг на друге верхом ездят.
Т а и с ь я. Бог... незаконнорождённый! Страшно слушать. В такое лютое время...
Р я б и н и н. По-моему, в такое время надобно бесстрашным быть.
Т а и с ь я. Страшные вы все! Даже и старики. Будто не русские. Русские-то смирные.
Г л а ф и р а. Это - смирные перетряхнули монастырь-то ваш?
Т а и с ь я. Там - солдаты были, они - с голода!
Р я б и н и н. А если б голодные рабочие были?
Т а и с ь я. У рабочих-то ружей нет.
Р я б и н и н. Значит - за малым дело, за ружьями? Так что, если голодный народ достанет ружья да потревожит сытых, богатых...
Т а и с ь я. А - мне что? У меня ничего нет. И не будет.
Т я т и н (входит). Игуменья приехала.
Ш у р а. Чего же вы испугались?
Т я т и н. Я сообщаю неприятную новость.
(Таисья быстро уходит.)
Р я б и н и н. Это - знаменитая Меланья?
Г л а ф и р а. Да.
Р я б и н и н. Может - мне уйти, а?
Ш у р а (горячо). Почему?
Г л а ф и р а. Таисья скажет игуменье...
Ш у р а. Ну, и что же?
Р я б и н и н. Что - скажет? Я - водопроводчик.
Т я т и н. Это - для детей. Она, вероятно, видела вас где-нибудь.
Р я б и н и н. Значит - исчезнуть надобно? Эх, чёрт... А Донат сказал, что у вас ночевать можно...
Ш у р а. Можно, можно! Глаша - на чердаке, да?
Г л а ф и р а. Там - хорошо, только не топлено.
Р я б и н и н (Шуре). Ну, решайте: уходить или оставаться.
Ш у р а. Оставаться! Послушайте, вы - замечательный! Я не думала, что вы такой хитрый, весёлый... такой простой... как шар! Я...
Р я б и н и н (Тятину). Расхвалила, точно покойника...
Ш у р а. Страшно рада, что вы такой!
Р я б и н и н. И я рад, что не хуже.
Г л а ф и р а. Пойдёмте. Я вам кушать туда принесу.
Р я б и н и н. Минуточку. Товарищ Тятин, - листовку вы написали слишком мягко да и вычурно! Ведь это - не для студентов. Надо писать так, чтоб малограмотный понял и безграмотному смог всё точно рассказать. Чуете? И - вот что. Этот ваш - Любимов, что ли? - дрянь! Он - кто? Студент?