Р я б и н и н. Именно так. Вас и всех, иже с вами.
Д о с т и г а е в. Ну - и куда же мы?
Р я б и н и н. Ваше дело. Пошли?
Д о с т и г а е в. Минуту! Однако надо же и нас к месту определить! Правительства содержат для негодных людей...
М е л а н и я. Тюрьмы, арестантские роты...
Д о с т и г а е в. Больницы, сумасшедшие дома...
Р я б и н и н. Наверное, вот ей, игуменье, да и многим из вас, вроде Нестрашного, придётся в тюрьме посидеть.
Д о с т и г а е в. Весьма прельстительное будущее у нас, мать Мелания!
М е л а н и я. Ах, зверь, ах ты, зверь адский...
Д о с т и г а е в. Трудно будет вам, товарищ Рябинин, хозяйствовать без помощи опытных людей.
Р я б и н и н. Найдутся. Ваши же, кто поумнее, станут честно работать с нами. Ну, довольно! Побеседовали.
Г л а ф и р а. Чёрным ходом идите, парадное крыльцо заколочено.
(Рябинин, Тятин ушли с Глафирой. Таисья выглянула из двери, скрылась.)
М ел а н и я. До чего дожили! И арестовать нельзя...
Д о с т и г а е в. Н-да. Нельзя. (Задумался.)
М е л а н и я. О, господи! За что?
Достигаев (соображает). Которые поумнее, спасутся, значит... Это всё-таки утешение... для дураков!
М е л а н и я. Ходит разбойник у всех на глазах, а схватить его запрещено. Что же это?
Д о с т и г а е в. Схватить - нельзя! Свобода.
М е л а н и я. Будь она проклята отныне и до века!
Д о с т и г а е в (ходит, ручки в карманах). Н-да... Хватать запрещается. И - бесполезно. В июле хватали, оно - снова вылезло! И даже как будто гуще. Ежели эдаких Рябининых найдётся тысяч пяток, десяток... А их может оказаться и больше... Н-да. Не схватишь. А вот, если ножку им подставить на крутом-то пути... на неведомой дороге?
М е л а н и я. Эх, Василий! Не то вы делаете...
Д о с т и г а е в. Хуже. Мы ничего не делаем.
М е л а н и я. Солдат поднимать надо.
Д о с т и г а е в. Не по силам тяжесть.
М е л а н и я. Царю было по силам и бессильному!
Д о с т и г а е в. Чёрт его, дурака, вогнал в эту войну! Нам с немцами надо в мире жить, учиться у них... Ума у царя не было, да - был хлеб! А у нас - ни ума, ни хлеба. Сожрала война хлебец-то. Иди-иоты!.. Мир надо заключить с немцами, а этот скопец, адвокатишко Керенский, ярится!..
М е л а н и я. С ума ты сошёл! Как это - мир! С немцами-то!
Д о с т и г а е в. Сначала - мир, а потом... Ага, хозяйка прибыла!
М е л а н и я. Что это у тебя, Варвара, в доме? Притон какой-то! Большевики ходят...
В а р в а р а. Что такое?
Д о с т и г а е в. А где муж, Варя?
В а р в а р а. На дворе с Алёшей, там кто-то чужой...
Д о с т и г а е в. Рябинин гуляет...
В а р в а р а. Нет? Ну, это, конечно, штучки Шуры и Тятина. Конечно, присутствие Тятина в доме - гарантия от разных неожиданностей со стороны его товарищей, но... Вообще, в доме чёрт знает что делается! Александра страшно компрометирует меня и Андрея... Я не знаю, что делать с ней... (Глухо звучит выстрел, второй.) Боже мой... Андрей... (Бежит.)
М е л а н и я (крестясь). Кого это?
Д о с т и г а е в (держится за спинку стула). Ну, опять, как в феврале... защёлкали!
(Варвара и Алексей Достигаев ведут Звонцова, он - в изнеможении, задыхается. В руке Алексея - револьвер.)
3 в о н ц о в. Я был вынужден... на меня бросились.
В а р в а р а. Ранен?
З в о н ц о в. Нет... Стрелял - я... Состояние самообороны... понимаешь?
М е л а н и я. В кого стрелял-то?
Д о с т и г а е в (сыну). Ты положи пистолет в воду.
З в о н ц о в. Я был вынужден... Это естественно...
В а р в а р а. Дайте воды!
М е л а н и я. Да - кто бросился-то на тебя?
Д о с т и г а е в (сыну). Я тебе говорю - положи пистолет! Вон - в полоскательную чашку положи!
З в о н ц о в. Оставь меня, Варя... Подожди!
М е л а н и я. Ничего не понимаю...