В а р в а р а (из буфета). Лиза - не видала, где Андрей?
М о к р о у с о в. В маленькой гостиной.
Ж а н н а. Ты - расстроена, Барбиш?
В а р в а р а. Я? Нисколько.
3 ы б и н. Варвара Егоровна, добрый вечер! Что, вы уже решили отрубить мне голову?
В а р в а р а. Я - нет! Это Нестрашный и его чёрная сотня решает.
Ж а н н а. Я не хочу политики! Я не хочу, чтобы ты, Варья, рубила голову мосье Зыбин. За что? Он - весёлая голова... Ты - умная голова, а русский народ - добрый! Он не хочет рубить голови своим дворьяне.
(Звонок в зале.)
Б е т л и н г. Наконец! Идём, Жанна.
Ж а н н а. Я всегда думаю, когда говорью - дворьяне. Я дольго говорила: дворники, дворнягьи - маленьки собачки. Это очень смешно!
(Идут в зал. Проходя мимо Мелании, Елизавета не поклонилась ей.)
М е л а н и я. Здравствуй, Лизавета!
Е л и з а в е т а. Ах, извините! (Проскользнула в зал.)
М е л а н и я. Варвара - подожди.
В а р в а р а. Я вам нужна, тётя?
М е л а н и я. Зову, значит - нужна! Чего это муженёк-то твой городил насчёт церкви, болван? Ты что не учишь его? Училась-училась, а учить не умеешь! Политики! Без церкви-то всем вам башки оторвут.
В а р в а р а. Вы не поняли! Андрей говорил о приближении церкви к народу, о том, что богослужение нужно сделать проще, но эффектнее...
М е л а н и я (пристукивая посохом). Страшнее надо, страшнее, угрознее! Еффекты для театров оставьте.
В а р в а р а. Простите, мне нужно мужа...
М е л а н и я (отмахиваясь). Иди, иди! Другого бы поискала мужа-то, поумнее. Беги! Добегаетесь, смутьяны!
(Встала, хочет идти в зал. Нестрашный и Мокроусов выходят из буфета.)
М о к р о у с о в. Подходящего человека не успел найти, Порфирий Петрович.
(Мелания остановилась, слушает.)
Н е с т р а ш н ы й. Будучи у меня, в союзе Михаила Архангела, везде успевал, а теперь - не успеваешь? Странно, брат...
М о к р о у с о в. Народ ненадёжен очень.
Н е с т р а ш н ы й. Сам-то надёжен ли?
М о к р о у с о в. Оскорбляете, Порфирий Петрович! Он - осторожный человек, прячется...
М е л а н и я. Как же это, где же он прячется, ежели на митингах каждый день орёт?
М о к р о у с о в. Я разумею - по ночам. И один никогда не ходит.
Н е с т р а ш н ы й. Ну, ладно! Ты всё-таки... Ты - патриот, не забывай!
М е л а н и я (Нестрашному). Присядь-ка на минутку. (Сели за стол у двери направо, шепчутся.)
Н е с т р а ш н ы й. Следует. Только людишки-то у меня в союзе рассеялись. Теперь - такое время: всякому до себя.
М е л а н и я. Ну, много ли надо?
(Звонцов выглянул из двери и быстро скрылся.)
Н е с т р а ш н ы й. Да, конечно, сделаем. Ну, кажись, начинается говорильня. Идёшь?
(Пошли. Из дверей зала - Тятин; Мелания и Нестрашный смотрят вслед ему. Он сел за стол, вынул блокнот, пишет. Выскочил Звонцов, отирая лицо платком, попятился.)
Т я т и н (встал). Любезный братец...
З в о н ц о в. Некогда мне!
Т я т и н. Ничего, успеешь совершить подвиги ума и чести.
3 в.о н ц о в. Это что за тон?
Т я т и н. Ты пустил слух, будто бы я научил Шуру похитить какие-то деньги у отца и деньги эти спрятаны мною...
З в о н ц о в. Не смей... трогать... меня... трясти! Скандал устроить хочешь?
Т я т и н. Правду говоря, не плохо бы! Да я тебя и оскандалю...
3 в о н ц о в. Не напечатают! Выгонят из газеты.
Т я т и н (оттолкнув его). Экая ты дрянь!
З в о н ц о в. Я не знаю, кто выдумал эту сплетню, но я её не повторял. Деньги! Чего теперь стоят деньги? Я не скрою, твоя позиция неожиданна для меня. Ты так искусно прятал твои убеждения.
Т я т и н. Это не относится к делу.
З в о н ц о в. И - вдруг... Странно! Ты - интеллигент... Мы, интеллигенты...
Т я т и н (усмехаясь). Они - интеллигенты!