- И он зарабатывает? - спросила Люси.
- Достаточно, - ответила Дора. - Хватает на еду. Если бы мы вернулись в Америку, там он, наверное, заработал бы кучу денег. Но он не слишком стремится к этому. У него простые вкусы. Ужасные, но незатейливые, - она грустно улыбнылась. - И он никогда не проявлял ни малейшего желания одеть свою жены в меха.
- А почему он не хочет вернуться в Америку? - задала вопрос Люси, надеясь, что не услышит в ответ ничего обидного.
Дора обдала ее холодным взглядом.
- Он говорит, что привык находиться в ссылке с юных лет, и ему не очень с руки менять свой образ жизни. Да и к тому же, он говорит, что больше всего ему нравиться жить во Франции, потому что французы в отчаяньи, и это его восхищает.
Какие разговоры должно быть слышали эти стены, какие горькие и бесплодные пререкания, подумала Люси.
- Почему он говорит так? - поинтересовалась она.
Девушка открыто посмотрела на Люси.
- Это вы мне должны сказать, - ответила она.
Люси не сразу нашла что сказать.
- Как-нибудь в другой раз, - сказала она. - По вашим словам, он ужасно тяжелый человек.
Дора рсхохоталась. Но смех казалось давался ей с усилием.
- Мэм, - прокоментировала она. - Увас просто писательский дар давать определения.
Она не на моей стороне, отметила про себя Люси. Кто бы она не была, она не со мной.
- Ах, мне не стоило говорить этого, - сказала наконец Дора. Послушать меня, так он просто чудовище. Мы женаты уже пять лет, и он иногда давал мне жизни, и в любой день он может прийти и сказать, что между нами все кончено - то есть, я даже уверена, что рано или поздно это произойдет. И все равно я ничего бы не поменяла. Это стоит того, заключила она как будто бросала вызов Люси, предупреждая, чтобы та не вздумала возражать. - Не важно, как это все закончится, этого стоит того. - И с явным усилием она взяла себя в руки. - Ну, вы все сами увидите, - с легкостью произнесла она. - Когда поговорите с ним. Через несколько минут общения он своим обаянием заставит вас поверить, что он самы преданный и любящий сын, который когда-либо рождался на этой земле. Если он захочет, он сможет убедить вас в том, что никак не мог дозвониться до вас все эти двадцать лет, что всякий раз когда он звонил, вас почему-то не оказывалось дома....
- Не думаю, что это так, - сказала Люси. Она чувсвтовала, что нервничает, что она несчастна, и ей пришлось сцепить руки, чтобы не делать нееовных бессмыленных движений. Не повезло, не повезло, повторяла оне про себя. Тони не оказалось дома, когда она наконец-то подготовила себя к этой встрече - вместо него перед ней сидит эта враждебно настроенная, несчастная циничная взбудораженная девочка и один за другим бросает ей в лицо эти страшные откровения со своими намеками на афоризамы мужа по поводу ссылки и отчаяния, со своей вызывающей и открытой преданностью, столкнувшейся с прнебрежением со тороны близкого человека, или чем-то еще более страшным.
- О, - девушка вдруг сменила тон на вежливый и гостиприимный. - Ну хватит обо мне. Я бы хотела услышать что-то о вас. Вы так молодо выглядите.
- Я не так молода как кажусь, - ответила Люси.
- Я знала, что вы красивы, Тони рассказывал мне, - сказала девушка довольно искренне и безыскусно, ее глаза улыбались, она смотрела прямо на Люси с неожиданным одобрением, как будто хотела объективно оценить ее безотносительно к предыстории их встречи, не задумываясь, что стоит за этой элегантной темно-русой прической, за широкопоставленными глубокими глазами, большим и юным краивым ртом. - Но я никогда не предполагала, что вы можете выглядеть вот так - и что когда я увижу вас, все произойдет вот так...
- Это вовсе еще не так, как должно было быть, - поправила ее Люси.
- Вы должны познакомиться с моей мамой, - Дора задорно хихикнула. Садово-клубный стиль. Самый легкий из тяжелой категории. Когда она решила дать себе волю, она сразу же отправилась в самый длительный круиз, который ей предложили.
Обе женщины засмеялись заговорщическим, незлобным смехом.
- Вы должны остаться и научить меня, как вам это удалось. Я никогда не смогу примириться с мыслью, что нужно стареть. Когда мне было шестнадцать, я поклялась себе покончить собой в день, когда мне исполнится сорок. Может, вам удастся спасти меня, - сказала Дора.
Научить, подумала Люси, глядя на свою невестку с улыбкой, но испытывая при этом чувство тяжести. Весь секрет в страданиях и одиночестве, в неуверенности в каком-либо малейшем успехе, в постоянном ожидании нападения. Секрет, если хочешь знать, в постоянной борьбе.
- Жаль, что только утро, - сказала Дора. - Мы должны бы выпить, чтобы отметить нашу встречу после стольких лет.
И девушка бросила на Люси вопросительный взгляд.
- Вы думаете это большой грех выпить в такой ранний час?
Люси посмотрела на часы. Девять тридцать пять.
- Ну... - неуверенно начала она. Она знала немало женщин, которые искали повод выпить в любое время дня и ночи. Может, это тот случай? Может, именно поэтому Тони старается держаться подальше от этого дома...
Девушка хихикнула.
- Не смотрите на меня так, - сказала она, как бы читая мысли Люси. Я еще ни разу в жизни не пила утром.
Люси снова засмеялась. Ей понравилась догадливость девушки.
- Мне кажется это нелохая идея, - сказала она.
Дора встала и подошла к маленькому столику с мраморным верхом, который стоял у стены. На нем было несколько бокалов и бутылок. Она налила в два бокала скотч и добавила содовой. Ее движения были точными и грациозными, она была похожа на серьезного и хрупкого ребенка, когда, склонив голову старательно отливала и размешивала жидкости. Наблюдая за ней, Люси ощутила даже неприязнь к сыну за то, что он причиняет боль такой девушке, которая благодаря своей красоте имеет право претендовать с первого же взгляда на себя в зеркало на любовь и восхищение, который должны стать естественным климатом всей ее жизни.
Дора протянула Люси бокал.
- На французских фестивалях в маленьких городках, - оправдывалась она. - Часто пьют по утрам. Приглашают много гостей и рекламируют в газетах вина - "Вер дАмитье" или "Суп дОнер". Это значит кубок дружбы, перевела она, - или почетный кубок. А мы как назовем это?
- Ну, давай подумаем, сказала Люси. - Может назовем и так, и так.
- И так и так. - Дора кивнула и подняла бокал, они выпили. Дора не сразу проглотила, смакуя жидкость. - Теперь мне понятно, почему люди пьют по утрам. Утром это приобретает особую значимость, правда?
- А теперь, - сказала Дора между глоками. - Я уже достаточно тут наболтала о себе и Тони. А как вы? Что вы здесь делаете? Путешествуете?
- Отчасти да, - ответила Люси. - Я работаю в одной организации в Нью-Йорке, которая более или менее неофициально связана с Объединенными Нациями. Они работают с детьми. Мы как бы вмешиваемся в дела политиков, заставляя их краснеть за неправильное отношение к вопросам детского труда или кредитования образования или же обеспечения малышей прививками и несколькими пинтами бесплатного молока в год. И мы очень настойчивы в борьбе за права незаконнорожденных детей. Ну и всякой такое. - Она говорила легко, но в ее словах чувствовалась гордость за свое дело и нескрываемая заинтересованность в успехе.
- И много платят нам из Америки, и мы сейчас думаем, на что их потратить. Я уже пять недель езжу по Европе, с торжественным видом посещаю собрания, делаю записи и глажу маленькие черные головки детей Греции, Югославии и Сицилии. Прошлой ночью я была на конференции, которую переводили на три языка и мы закончили в час ночи, я умирала с голоду, когда наконец добралась до гостиницы, потому что так и не успела пообедать в тот день. Вот так я попала в тот бар и увидела Тони...
- По вашим словам вы очень важная персона, - сказала Дора с юношеским восторгом. - Вы даете пресс-конференции и так далее?
- Иногда, - улыбнулась Люси. - Я занимаюсь контролью рождаемости.
- А я никогда ничем не занималась, - рассеянно сказала Дора, вертя в руках бокал. - Я даже не окончила колледж. Я приехала сюда на каникулы и встретила Тони, ну и забыла про свой колледж... Должны быть, это так прекрасно, чувствовать себя полезной.
- Да, действительно, - серьезно сказала Люси, от души соглашаясь с девушкой.
- Может, когда Тони наконец оставит меня, - совершенно обыденно предположила Дора, - я буду что-то предпринимать, чтобы стать полезной.
Дверь столовой медленно отворилась и в проеме показалась глова маленького мальчика.
- Мамочка, - сказал он. - Ивон говорит, что сегодня у нее выходной, и если ты не против, она возьмет меня с собой к своей невестке. У ее невестки есть клетка с тремя птичками.
- Зайди, Бобби, и поздоровайся, - приказала Дора сыну.