- Не знаю, Элен. И должен признаться, меня это совершенно не интересует, поскольку не имеет ко мне никакого отношения... Рафаэль, передай мне, пожалуйста, тушеную куропатку.
- Но это имеет отношение ко всем нам, - не удержалась Виктория. Никто не имеет права оставаться равнодушным к тому, что сделали с несчастной девочкой. Боже мой, Дамьен, доктор Лудкот сказал, что ее опоили, а потом изнасиловали, причем не один человек, а несколько.
- Не хотел бы я быть последним, - криво усмехнувшись, пробормотал Дамьен, но тут же, как бы опомнившись, виновато улыбнулся и протестующе замахал руками. - Я не имел в виду ничего дурного. Это просто шутка.
- Отвратительная шутка! - в один голос воскликнули Элен и Виктория.
- Возможно, не очень удачная, - не стал спорить Дамьен, - однако мне кажется, вы слишком драматизируете ситуацию. Речь идет о простой крестьянской девчонке, пусть даже не об одной... Что нам за дело до нее?
- Брат, - вмешался Рафаэль, - по-моему, нам стоит сменить тему. Ты сегодня шутишь несколько странно и расстраиваешь наших дам.
Дамьен улыбнулся и виновато взглянул на свою беременную жену.
- Я совершенно не стремился к этому. Мой наследник должен быть спокоен и здоров.
- Завтра, - довольно резко оборвал его Рафаэль, - мы с Викторией намерены отправиться в Сент-Агнес. Там продается поместье, в котором, между прочим, сохранились даже остатки средневекового замка с экзотическим названием Вулфтон. Он был построен где-то в начале семнадцатого века семейством Де Мортонов.
- Очевидно, они были норманнами, - сказала Виктория.
- Да, это очень древняя фамилия. Наверное, все ее представители обладали отменным здоровьем, ведь они ведут свой род с середины пятнадцатого века. Теперь их фамилия Демортон. Очень близко к оригиналу, просто несколько более благозвучно для английского уха.
- А почему они продают свою фамильную собственность? - лениво поинтересовался Дамьен.
- Причина обычная - деньги. Вернее, их отсутствие. В этой семье было несколько бездельников - прожигателей жизни. Последний из них, Алберт, умудрился вконец промотать свое состояние уже к двадцати пяти годам, а затем, терзаемый раскаянием, наложил на себя руки, оставив своих домочадцев в нищете. Так что, если нам с Викторией там понравится, думаю, мы заключим выгодную сделку. Как ты считаешь, дорогая, тебе подойдет роль хозяйки Вулфтона?
- Вулфтон... Как красиво! - воодушевленно заговорила Виктория. Помнишь, Элен, три года назад мы с тобой сопровождали Дамьена в Сент-Агнес? Это на самом севере Корнуолла. Там так красиво... Дикая, нетронутая природа. Кажется, там есть уголки, где не ступала нога человека. А какой ужасный ветер нас там встретил! Он гнул огромные вековые деревья почти до земли и поднимал гигантские волны.
Рафаэль улыбнулся наивному энтузиазму жены:
- Значит, тебе эти места нравятся. Что ж, я рад.
- Я отлично помню нашу поездку, - сухо заметила Элен. - Тебе было всего шестнадцать, я думала, ты давно позабыла о том ужасном урагане. Нас тогда едва не сдуло с утеса.
- В те годы, - вмешался Дамьен, - Виктория была скорее горной козочкой, чем юной леди.
- Как долго вы будете отсутствовать? - поинтересовалась Элен.
- Думаю, мы не будем торопиться, - ответил Рафаэль. - Я так давно не видел родного Корнуолла... Хочется спокойно насладиться воспоминаниями. Завтра мы переночуем в Труро, потом, очевидно, проведем ночь в Сент-Агнесе и затем вернемся.
Виктория с интересом взглянула на мужа, стараясь угадать, что у него на уме, но благоразумно не раскрыла рта.
- Хорошо, что вы не задержитесь дольше, - задумчиво проговорила Элен, - надо же готовиться к балу, а это большая работа.
- Мы будем вашими рабами, - улыбнулся Рафаэль и повернулся к брату:
- В Труро еще осталась старая гостиница?
- Разумеется. Причем старина Фуг вовсе не бедствует. Он, как и прежде, снабжает постояльцев самым лучшим контрабандным французским бренди. А его жена и сейчас готовит изумительный рыбный пирог. - Дамьен ехидно ухмыльнулся. - Ах, прости, я забыл, ты же не любишь рыбный пирог.
- И я не люблю, - с чувством заявила Виктория, - мне всегда жаль бедных сардинок, они так жалобно смотрят из-под корочки.
- Моя нелюбовь к рыбному пирогу, - объяснил Рафаэль жене, - вызвана вполне конкретным случаем. Мы были еще маленькими, и однажды мой любимый брат предложил мне разделить с ним кусок его пирога. К сожалению, стоило мне откусить кусочек, сардинка зашевелилась на моей вилке и даже, кажется, подмигнула. Я хотел убить Дамьена, но был остановлен нашим учителем, мистером Макферсоном, и тут же наказан. После этого я старался пореже заглядывать в грустные рыбьи глаза.
Все рассмеялись.
- Эта собственность, о которой ты говорил, кажется, включает в себя оловянные рудники? - спросил Дамьен, когда за столом снова воцарилось молчание.
- Да. Но там необходимо все привести в порядок. Придется вложить немалые деньги. Большинство насосов требует замены, а машинные отделения просто разваливаются. Рудокопы находятся в бедственном положении. Они боятся заходить в шахты.
"Это будет стоить кучу денег, - с грустью подумала Виктория, - причем наверняка моих денег. Интересно, с чего он вдруг так увлекается этими шахтами? Возможно, все же решил окончательно осесть на земле и распрощаться с мечтами о море и "Морской ведьме"?
Позже вечером, оставшись наедине с мужем, Виктория долго и настойчиво приставала к нему с вопросами, но безуспешно.
- Я и так сказал слишком много.
- Я просто хочу знать, насколько глубоко ты увяз в этом деле! горячилась Виктория. - Это же опасно.
- Мне абсолютно ничего не грозит, я устал тебе это повторять. Лучше иди сюда, я помогу расстегнуть платье.
Виктория повернулась к нему спиной и в ту же секунду почувствовала прикосновение мягких теплых губ. Его поцелуи были легкими, нежными.., и такими желанными.
Рафаэль обнял жену и страстно зашептал:
- Я соскучился и очень тебя хочу. И не могу больше терпеть. Ты ведь тоже хочешь меня, правда?
Виктория в тот момент была готова согласиться с чем угодно. Она чувствовала, как его руки медленно двигаются по ее телу вверх, и вот он уже накрыл ладонями ее упругие груди и принялся ощупывать их, сжимать, поглаживать. Она даже застонала от желания.
- Ты хочешь испытать наслаждение, Виктория? выдохнул он.
В это время его рука начала не спеша опускаться к нежной глади живота и трепетной плоти между ногами. Даже сквозь одежду Рафаэль ощутил ее тепло. Неожиданно она непроизвольно начала ритмично двигаться навстречу его руке, чем привела мужа в полный восторг.
Виктория изнывала от желания, но к нему примешивалась изрядная доля разочарования. Так приятно стоять, тесно прижавшись к мужу, в то время как его рука... Но она пока не может позволить ничего больше.
- Нет, не надо. - Она с трудом заставила себя отстраниться.
- Но почему? Ты же хочешь этого?
- Нет, я не могу. Еще нельзя. Она не могла видеть его зверской улыбки, но почувствовала, что ласкавшие ее руки стали требовательнее.
- Дай мне побыть еще месяц в роли твоего мужа, - заявил он, - и ты позабудешь все свои глупые представления о том, что должна или не должна хотеть, любить и позволять настоящая леди. Тогда, Виктория, я буду дарить тебе наслаждение там и тогда, когда мы оба этого захотим. Договорились?
- Не знаю. Лучше бы ты так не говорил. Это...
- Это правда, моя дорогая. А теперь давай заберемся в наше гнездышко, задернем полог и предадимся.., мечтам.
***