- Сударыня, извините, что в такой день досаждаю вам вопросами. Но как ваш адвокат, защищающий ваши интересы, я должен находиться в курсе ваших намерений.
- Намерений относительно чего?
- Как долго вы собираетесь сохранять в тайне ваше повторное замужество?
- Сейчас я не могу ответить на ваш вопрос, господин Корнаев. Предоставлю решать это своему супругу.
- Однако я не советовал бы вам торопиться с оглашением вашего брака, сказал Корнаев. - Вы должны понимать... Женщина, сочетающаяся новым браком, спустя ничтожно малое время после получения развода... Это чревато пересудами и сплетнями.
- Я это понимаю, - вздохнула Елизавета. - Но что поделать!
- Вы решительная! - с восхищением сказал Корнаев.
- В данной ситуации меня более беспокоят неприятности с законом, нежели сплетни.
- Меня, признаться, тоже. Я весьма опасаюсь, как бы ваш новый брак не был признан недействительным. И хотя видимых оснований к этому нет, разве что - короткий срок... Однако помимо этого...
Корнаев в нерешительности остановился. Подобная его манера была довольно хорошо знакома Елизавета, и означала она, что ему необходимо поговорить о некой личной и деликатной проблеме, что для него весьма неудобно.
- Говорите же, господин Корнаев! - подбодрила его Елизавета. - Ни о чем не беспокойтесь.
- Это касается вашего сына.
- Говорите.
- Насколько мне известно, сударыня, граф Вольшанский собирается признать его и дать ему свое имя.
- Это так.
- Весьма опасаюсь, как бы ваш бывший супруг - князь Ворожеев не воспользовался этим фактом и не обвинил вас в сговоре. Более того, он может выставить себя жертвой вашего обмана.
- И это несмотря на то, что он обвинен в двоеженстве и мошенничестве? - возмутилась Елизавета.
- Однако он может заявить встречное обвинение, в том что вы, простите, сударыня, были далеко не образцовой женой. И на сем основании синод может пересмотреть свое решение о разводе.
- Что значит - пересмотреть? - почти в ужасе переспросила она. - Уж не хотите ли вы сказать, что я могу вернуться к этому ненавистному браку, от которого я с таким трудом избавилась?
- Это маловероятно, - убедил её Корнаев. - Однако в формулировке может быть изменено основание развода, а соответственно, и последствия. Это может негативно сказаться не только на вашей репутации, но и на вашем настоящем браке.
- О нет! - мучительно вздохнула Елизавета. - Ничего больше не говорите об этом!
- Однако, возможно, это всего лишь мои опасения, - успокоил её Корнаев. - И никому в голову не придет ничего подобного сделать. Однако я должен был вас в них посвятить.
- Да, конечно.
- Простите меня, сударыня, что я омрачил столь радостное событие, виновато сказал Корнаев. - Но я ваш адвокат. Я должен был.
- Не извиняйтесь, господин Корнаев! Вы правильно сделали.
- А теперь, позвольте мне откланяться, сударыня.
- Благодарю вас, что вы присутствовали на этой церемонии.
- Всегда к вашим услугам, сударыня! И ежели понадобится моя помощь, вы можете во всем на меня рассчитывать.
Елизавета проводила его встревоженным взглядом. Затем её взгляд переметнулся в сторону мужа. При виде этого дорогого образа с полюбившимися чертами лица её тревога мгновенно рассеялась.
"Мой муж, - с гордостью и блаженством подумала она. - И он любит меня. А я люблю его. Люблю так, как никого никогда не смогла бы полюбить, потому что никто не сможет сравниться с ним. И я его жена! Из всех женщин мира она выбрал именно меня! А все остальное: основание развода, моя репутация... Как все это ничтожно и мелочно, по сравнению с тем, что мы сегодня стали мужем и женой!"
- Нет! Столь радостное событие ничто не в силах омрачить, - тихо произнесла она.
От внимания её супруга не укрылось, что её взгляд, излучающий любовь и восхищение, обращен на него. Нежной и счастливой улыбкой он вознаградил её за этот взгляд, затем подошел к ней, обнял её за талию и произнес:
- Мы можем ехать.
- Поезжайте, - с улыбкой произнес Алексис, вслед за ним подошедший к Елизавете. - А мне нужно возвращаться в Шалуевское имение. - Он повернулся к Узорову и предложил: - Не окажете ли мне честь, сударь, остановиться в нашем имении?
- С превеликим удовольствием, - ответил тот.
- В таком случае, можете располагать местом в моей коляске.
- Благодарю вас.
- Всего вам самого наилучшего! - пожелал Алексис своим родителям.
- Всех благ вам! - произнес Узоров. - Мое почтение, княгиня... О, простите! Мое почтение, графиня.
Через несколько минут от церковного дворика отъехали два экипажа. Один направился в Шалуевское имение, другой - в родовое имение графа Вольшанского.
Карета графа и графини Вольшанских остановилась у высоких ворот. Лакеи графа Вольшанского немедленно поспешили открыть ворота господам. Карета въехала во владения и по выложенной ажурной каменной плиткой дорожке поехала к усадьбе, расположенной на небольшом возвышении. У лестницы карета остановилась. Владимир вышел и подхватил свою супругу на руки прежде, чем её ноги успели ступить на землю. Он пронес её на руках через парадный вход и аккуратно поставил на пол перед дверями гостиной.
- Добро пожаловать в наше гнездышко, графиня! - произнес он.
- Как-то все это удивительно, - в смятении произнесла она.
- Что вас удивляет, любовь моя?
- Я, и вдруг новобрачная, - с каким-то неверием произнесла она. Словно молодая девушка перед первой брачной ночью... Словно нет позади мучительного брака с князем Ворожеевым длиной в двадцать лет, и словно нет позади целой жизни.
- Быть может, так оно и есть, - сказал её муж. - Наша жизнь впереди.
- Да, правда! - согласилась она.
Она с наслаждением прижалась к его плечу. Подобно бризу её окутывало необыкновенное тепло, которое может исходить только от любимого и дорогого человека. Какое же это счастье - чувствовать своей рукой его твердую и уверенную руку; видеть, как его нежный взгляд подобно лучу солнца скользит по твоему лицу и проникает в твои глаза; и осознавать, что этот человек часть тебя самой!
Его сладостные поцелуи погрузили её в состояние блаженной прострации. Она почувствовала, как её тело оторвалось от пола и, поддерживаемое сильными мужскими руками, воспарило в пространстве.