— Садись в машину, — рявкнул он, пугая её таким напором. Она молчком влезла в шикарный салон подаренной отцом машины, которая с шипением подвизгивающих шин погнала домой. Грубо вытащив её из двери, подтолкнув к подъезду. Маша со страхом оглядывалась на разъярённого Тарана, не ожидая ничего хорошего и закусив губы от обиды, понеслась вверх. Он догнал её в лифте уже у двери. Маша, залетев в холл, вжалась в стену, прижимая к груди маленький портфельчик, и закрыв глаза, ждала развязки.
Его разъярённые глаза сверлили как раз его.
— Дай сюда, — вырвал он сумку из трясущихся рук Маши.
Замок портфельчика открылся от рывка, и ковёр устлали высыпавшиеся документы.
— Пожалуйста, не надо? — попросила Маша, не смея открыть глаза, и каждую секунду ожидая удара. "Он похож на разъярённого быка", — носилось в её голове.
— Что это? — покрутил он листы на непонятном языке.
Поняв, что досталось портфелю, а ни ей, расплющив глаза, Машка, кинулась защищать бумаги. Прикрывая и собирая, она коршуном кружила над ними.
— Не трогай, это важные документы, — выхватывала она из-под его ног, глотая слёзы, разлетевшиеся листы.
— Объяснись? — напирал он. — Кто этот мужик. Что означают ваши катания на машине. Что вот это в конце — то концов?
Вышедшая на шум Наташа, присматривающая за Пашкой, обомлела, увидев такие разборки брата.
Она с ходу вступила в бой за подругу.
— Ты что с башни Кремля упал? Я вчера ещё смотрю братец не в своей тарелке. Сегодня вообще коррида.
— Не лезь, — отпихнул её Кирилл.
— Прямо сейчас и побежала. Устроил тут допрос.
— Рви отсюда, сказал, — бесцеремонно подтолкнул он её на выход.
Но сестра вывернулась. Не собираясь ему подчиняться.
— На, Машенька, — подала Натка ей собранные листы. — Работает она, дубина.
— Где, зачем? — потерял ориентацию Кирилл.
— На фирме одной, братец клюнутый.
— Машуня, — кинулся он к ней, — тебе, что денег не хватает?
Сестра собранной стопкой постучала по его голове:
— Какой ты осёл и за что тебя Маша любит, — не выдержала Наташа.
— Отвянь.
— Дундук, — покрутила у виска палец Ната.
— Ушла отсюда, быстро, это моё дело, — налетел он на сестру.
— Напугал, умру сейчас от страха. Чтоб ты Манюню терзал.
— Закрой рот, сорока. Я вот никак не догоняю, — переключился он от сестры до Машки. — Маш, зачем тебе такая канитель? Денег, только скажи, если на что-то надо.
— Спасибо, не надо… — не подняла головы Маша, укладывая листы в портфельчик.
Но дело этим ещё не кончилось. Таран взял её за локоть.
— Что это за мужик?
— О, с этого и начинать надо было, — обняла Наташа всхлипывающую Машу. — Кто во что, а мой братец в корень смотрит.
— Натка, сгинь.
— Начальник. Он же старый, — расплакалась Маша.
— Ну не осёл ли. — Поглаживала её по спине Наташа. — Взрослый же мужик, а глючит по полной.
Кирилл отбивался на два фронта.
— Цыц, у меня, репей, — это досталось сестре. — Манюня, зачем тебе это, детка? — а это уже касалось Маши.
Девушка подняла на него свои измученные глаза.
— Не могу я только быть Машей. Мне ещё немного нужно. Я не напрягаюсь, чуть-чуть. Но мне нужно работать, чтоб не забыть языки. Не сердись так. Ведь ничего плохого я не делаю.
— Скрывать-то на кой надо было? — простонал он, припомнив всё, что с пылу жару натворил.
— А ты бы разрешил? — влезла опять Наташа.
— Боялась, — прошептала Маша.
— Устроил тут самосуд. Вот объявит тебе Маша карантин. Допрыгаешься, — пригрозила ему разъярённая Наташа.
Таран и без советчиков побаивался уже того же.
— Притормози с советами. Иди лучше кофе свари.
Но Натка сощурив разъярённые глазки, пригрозила:
— И слабительного туда для некоторых зануд кину.
— Кыш, — замахал он на сестру руками.
— Маша беда с тобой. Я уже себя рогатым почувствовал. Земля под ногами закачалась. Кровь взыграла…,- прижал он её к себе. — Малыш, не делай больше глупостей. Я стал ревнивый, как чёрт. Саша целую лекцию о вреде ревности прочитал. Никогда за собой такого не замечал. С тобой, как бес вселился. Прости котёнок.
— Машка, не прощай его, — высунулась с советом из кухни Натка.