— Ах, не честно?
— Ну. Я тоже могу на вилку полезть. Ты провела ночь в номере с мужчиной.
— Что, что? — постаралась выбраться из его рук Маша.
— А как ты думала?
— Кирилл, пусти, — попросила она, устав с ним бороться. — Ты просто издеваешься надо мной.
— Скажи, что ты пошутила на счёт аборта?
Маша помолчала, а потом, придав голосу твёрдость, сказала:
— Я рожу этого ребёнка, но тебе придётся собрать вещи и уйти.
"Вот это да!"
— Как уйти, на сколько? — вытянулось у него лицо.
— Навсегда, — твёрдо заявила она. — Это будет цена его жизни.
У Тарана сносило голову, он уже ничего не понимал.
— Балдёж. Маш, не мучай меня, как пацаны без отца будут.
— С чего ты умник решил, что будет мальчик? — уколола она.
— Пацан. Точняк, — выпятил грудь он.
— Да-а. Познания такие откуда? — усмехнулась Маша.
— Раз Саша говорит, что у тебя те же симптомы… Машенька, золотко, давай мириться.
— Специалисты великие. — Отвернулась, чтоб не смотреть в дышащее рядом раскаянием и растерянностью лицо его она.
— И я без тебя не смогу. Всё ж ясно как божий день.
— Кому ясно?
— Всем, что я тебя страсть, как люблю.
— Не знаю, мне пока ничего не понятно.
Таран каялся. Причём каялся своеобразно, стараясь остаться как бы и не виноватым.
— Сама ж голову задурила. Я и поплыл.
— Надо было спасательный жилет взять, а проморгал, тони теперь на серединке, — отрезала она.
— Машенька, это точно перебор, за что наказывать-то? — ныл он.
— Не понимаешь?
— Машенция, кончай привередничать, — поймал он её ушко. — Ты ж любишь, зачем так всё ломать. Хочешь, на колени встану…
Маша, пропустив его крик души мимо ушей, прочитала ему лекцию о любви.
— Знаешь, дорогой, все беды от любви, — сказала она, рассматривая его виноватое лицо.-. Залюбливаем детей, мужей… Наверное, всего должно быть в равных пропорциях. Я уже прошлый раз для себя всё решила.
— Решила, что? — напрягся он.
Почему бы и не сказать, она сказала. Пусть слушает, если так хочется.
— Ещё одна длинноножка и всё.
— Так не считается же этот случай, — окрылился Таран.
Но Маша так не считала.
— Позволь узнать, почему?
Только Таран бил по фактам.
— Не было же никого. Одна ты. Не можешь же ты за себя, меня казнить.
— Неужели? — прищурила она глаза, — а путана?
— Не один нормальный суд не признает твоих аргументов, — резко повернулась она к нему.
— Но факты…
— Факты, как раз и говорят, — перебил он Машу, — что не было измены.
— Тогда я пойду в ненормальный…
— Маш.
— Я уши заткну, — произнесла она раздражительно.
— Машка, хватит измываться, никому я мальцов своих не отдам и тебя тоже. Сама же не сможешь без моих рук, — пробежался он в подтверждении своих слов по её телу. — А без этих губ, — припал он к её груди. Не теряя времени и воспользовавшись замешкавшейся Машкой, найдя её губы, дорвался до бесконечного поцелуя.
Она с трудом отдышалась.
— Отстань.
— Девочка моя, ты довела меня сегодня до больничной палаты не меньше. — Выдыхал он, на вздохе припадая опять к её горячим засасывающим губам. — Машка любовь моя сумасшедшая. Ведьмочка любимая… Машенька!