— Зара, ты мне песню обещала. — после недолгих разговоров и поздравлений, проговорила Кэролин. — Только, какую-нибудь спокойную.
— Спокойную можно. — Что там у нас из спокойных? Только романсы да застольные? А! Вот.
— Там, где клен шумит над речной волной,
Говорили мы о любви с тобой,
Опустел тот клен, в поле бродит мгла,
А любовь, как сон, стороной прошла.
А любовь, как сон, а любовь, как сон,
А любовь, как сон, стороной прошла.
Сердцу очень жаль, что случилось так,
Гонит осень вдаль журавлей косяк.
Четырем ветрам грусть-печаль раздам,
Не вернется вновь это лето к нам.
Не вернется вновь, не вернётся вновь,
Не вернется вновь это лето к нам.
Ни к чему теперь за тобой ходить,
Ни к чему теперь мне цветы дарить,
Ты любви моей не смогла сберечь,
Поросло травой место наших встреч.
Поросло травой, поросло травой,
Поросло травой место наших встреч.
— Так, любовь моя, тебе и правда, пора уже баиньки. — Прошептал Аден мне на ухо, подхватывая моё тельце на ручки. Любовь моя… Ммм… Как звучит.
— Пока, девчонки… — проговорила и, даже рукой махнула.
Глава XXVI
Боже. Боже. Где ты? Где ты? Два раза не повторяю. Два раза не повторяю. Надо заканчивать такие посиделки. Ни к чему хорошему они не приведут. Повернулась на спину и всё тело заныло, заскулило и… Бооожеее мооой… В моей голове всплыли картинки этой ночи. Порно отдыхает, а моя фантазия не на шутку разгулялась. И Аден… Нет бы остановить. Мол, "ты пьяна, угомонись" Нет. Он ещё и подсказывал и направлял, как ему больше нравится. Вот, Демонюга — извращюга.
Повернула голову, потому что самой развернуться просто не в силах. Спит, красавчик. Заездила что ли? Аден лежал на животе, лицом ко мне, одна рука обнимала подушку, другая покоилась на моём теле. Красивый, зараза. Вот нельзя быть красивым таким. Ресницы длинные, черты лица чёткие, губы… Покраснела, вспомнив, что он делал этими губами ночью с моим телом. А я? Не далеко ушла. Ммм. Тело тут же бросило в жар. Рука, что лежала на моём теле стала обжигать. Волна желания прокатилась от кончиков волос до пальчиков ног, и закрутилась спиралью внизу живота. По телу разливается тепло от возбуждения и кровь по венам бежит, словно раскаленная лава. Закусила губу, чтоб не застонать в голос, зажмурилась, прогоняя прочь воспоминания. Поздно.
— Проснулась сладкая. — раздался хриплый голос Адена, обдавая губы горячим дыханием.
Ладонь, что лежала на животе, медленно спускается вниз, где уже разлилось знакомое томлением и жаждет уверенных прикосновений. Увернулась вовремя, его губы лишь мазанули по щеке.
— Не понял. — меня прижали к кровати, по-хозяйски расположившись сверху, раздвинув мои ноги, а руки зажав над головой. — Что случилось?
Молчу. Глаза не открываю. Впрочем и губы держу закрытыми. Чувствую, как он наклоняется, сильнее вжимая меня в матрас, упираясь своим мужским естеством мне в устье ног. Опять отворачиваюсь. Опять смазанный поцелуй по щеке.
— Да, что происходит, искорка?! — рычит, прикусывая и засасывая кожу на шее, распаляя моё тело ещё больше.
Мычу, выгибаюсь ему на встречу, раскрываюсь и чувствую, как он плавно проскальзывает в меня. Сжимаю кулаки, поддаюсь вперёд, вбирая его полностью, стону уже в голос.
— Посмотри на меня, маленькая. — шепчет Аден, замирая на грани удовольствия и боли. — Больно?
Нормально. После ночного марафона, когда хмель притуплял всю боль и дискомфорт, сейчас там всё понывало, пульсировало и чуть болело. Терпимо. Повернулась к нему лицом и поймала его огненный взгляд с вертикальным зрачком. Его скулы были покрыты чешуей, что говорило о том, что он едва сдерживается.
— Прости, ты была ночью такая горячая, что я не сдержался. — говорит и покрывает моё лицо лёгкими поцелуями. — Поцелуй меня, сладкая.
Отрицательно махаю головой и улавливаю в его взгляде настороженность.
— А если так… — он делает скользящее движение во мне. Ммм. Не могу… — Почему? — опять замирает, заставляя меня задыхаться и желать большего.
Продолжай. Не останавливайся. Поцелую… потом… зубы почищу и поцелую… Ну же… Выгибаюсь.
— Невозможная. — засмеялся Аден, нежно целуя меня в шею и возобновляя свои движения.
Тело тут же откликнулось, с радостью принимая мужчину, неуклонно приближая меня к верхней точке накала. Аден словно наказывал меня за отказ поцеловать его, он то снижал, то увеличивал темп и глубину погружения, вызывая очень яркие ощущения. Он упивался игрой и в конце концов заставил меня стонать от яркого удовольствия. Мои ногти впивались в его ладони, я извивалась, пока меня не снёс сокрушительный ураган наслаждения нашей страсти. Аден на мгновение остановился, упиваясь моим оргазмом. И когда последняя волна прокатилась по телу, он вновь продолжил изводить меня, чтобы через несколько минут присоединиться к моей, ещё более сильной, второй кульминации.
Лежу, разомлевшая от ласк, вдыхая запах Адена, пальцы которого выводят на моём плече узоры.
— Аден.
— М?
— А как у вас предохраняются?
Рука замерла, даже дышать перестал.
— Ты не хочешь детей? — осторожно спросил он.
— Хочу. — вздох он сделал и рука расслабилась. — Только когда закончу Академию.
— Прости, но ты уже можешь быть беременна…
— Но я хочу отучиться. — я приподнялась и нависла над ним. — Ты же знаешь, как мне это нужно.
— Вот целовать она меня постеснялась, а орать на меня нет. — улыбнулся он.