Его голосок отчетливо прозвучал в утренней тишине. Несколько женщин повернулись в сторону детей. Одна из них вдруг покраснела от возмущения и внятно проговорила:
- С этим пора кончать! - она взяла свою дочку и отвесила ей звонкую оплеуху. На какой-то миг девочка застыла в полном недоумении. А потом открыла рот и пронзительно завопила, как чайка.
- И так должна поступить всякая мать, - проговорила женщина, оглядываясь вокруг себя.
Остальные женщины переглянулись. Никто из них на самом деле не верил, что девочка из "Луинпула" - ведьма. Но они позволяли своим детям болтать всякие глупости про нее, и ни одной не пришло в голову вовремя одернуть их. То ли потому, что не придавали этому значения, то ли считали все заведомой ерундой, на которую и не стоило обращать внимания. Теперь всем им стало стыдно. И не успели дети глазом моргнуть, как каждый из них получил либо шлепок, либо подзатыльник. Их наказывали не сильно, быть может, потому, что матери осознавали - вина лежит не только на детях, но и на них самих, но в то же время достаточно весомо, чтобы ребятня надолго запомнила, с чем связано наказание.
Хныкающие голоса рассеялись по улицам и затихли внутри домов, стены которых окрасились розовым утренним светом. И Тарбутт, направившийся к отелю со своей ношей, не без сарказма, усмехался.
Бьянку уложили в постель. Миссис Тарбутт, которая уже успела приготовить бутылки с горячей водой и вскипятить молоко, спустилась чуть позже и сказала, что крошка успела заснуть и что мистеру Тарбутту надо поехать в "Луинпул", чтобы успокоить Энни Макларен. Тим и полицейский в полном молчании допили остатки горячего молока с сахаром и бренди.
Потом полицейский прочистил горло:
- Не надо укорять себя, Тим, - проговорил он.
Мальчик поставил пустую чашку на стол.
Полицейский продолжил:
- Ты старался сделать как лучше. Первым увидел ракету и поднял тревогу. Никто не мог ему помочь.
Мальчик упорно продолжал хранить молчание. Но, сидя за столом и глядя перед собой, он вспомнил, о чем думал до того, как увидел, что из лодки взлетела первая ракета. Какой-то момент он боролся с собой. Ему больше ничего не хотелось обсуждать с полицейским, но и не поделиться тем, до чего он додумался, рассортировывая недостающие кусочки, тоже было просто невозможно...
И в конце концов он сердито пробормотал:
- Мне кажется, я догадался, где мистер Смит прятал краденое. В пещере.
Полицейский улыбнулся. Тим покраснел от возмущения:
- Это не просто догадка. Он терпеть не мог лобстеров.
Брови полицейского вопросительно вскинулись.
Мальчик продолжил:
- Зачем он ловил лобстеров? Это не так увлекательно, как ловить форель или лососей. Значит, на то должны были быть какие-то причины. Мне кажется, чтобы добираться до пещеры, когда ему вздумается. И поскольку мистер Смит делал вид, что ловит лобстеров, никто не обращал на его поездки внимания.
Полицейский потер подбородок ладонью.
- Это очень важная деталь. Хотя мы ничего не сможем доказать. Что, собственно, не имеет значения. - Он улыбался, и глаза его смотрели на Тима с дружелюбным удивлением и даже легким восхищением. - Знаешь, если ты захочешь, то сможешь стать сыщиком. Когда-нибудь. Из тебя получится хороший детектив.
Хотя Тим всегда мечтал услышать нечто подобное, на этот раз похвала не доставила ему особенной радости.
И он ответил довольно сдержанным тоном:
- Скорее всего, я пойду по стопам папы. Ботаники намного реже обижают людей.
Иголка в стоге сена
Когда мать настояла на том, чтобы Тим лег в постель, он был уверен, что ни за что не заснет. Но проспал весь день, открыл глаза только к вечеру и был настолько вялым, что сил хватило лишь на то, чтобы выпить полчашки молока и проглотить кусочек бисквита, после чего его снова потянуло ко сну. Миссис Хоггарт выключила свет.
В следующий раз - уже окончательно - он проснулся только на следующий день перед обедом. Полицейский уже уехал. А отец, наняв моторную лодку, приехал к ним.
Мистера Хоггарта выписали из больницы. Бледность еще осталась, но в общем он чувствовал себя хорошо. Отец был чрезвычайно внимателен к сыну и ни разу не обмолвился о том, какое у мальчика пылкое воображение. Напротив, попросил Тима подробно рассказать обо всем, что случилось. И даже сам высказал предположение по поводу того, где мог укрывать краденые сокровища мистер Смит.
- Уверен, что он передал их мистеру Кемпбеллу. Но его пока не удалось найти. И драгоценности тоже.
- Потому что их нет и не может быть? Вот что ты думаешь на самом деле, - сказал Тим скорее нейтрально, чем грубо. Он говорил об этом так, словно утратил ко всему интерес, помолчал, откинулся на подушки и посмотрел в окно.
- Обломки лодки удалось найти?
Отец замялся, но потом начал рассказывать о том, как организовали спасательную группу. Лодку пытаются отыскать, но пока из этого ничего не вышло. Лицо Тима оставалось спокойным. Мистер Хоггарт прочистил горло, а потом добавил, что и тело мистера Смита тоже пока не найдено.
- И если драгоценности были при нем, то они тоже похоронены на дне моря. Как и бриллиант Бьянки, - добавил мистер Хоггарт, - у нее его не оказалось.
Слова "если он только был у нее" вертелись у него на кончике языка, но он не произнес их вслух:
- Наверное, его смыло волной.
Мистер Хоггарт замолчал, думая уже не о бриллианте, а о маленькой девочке. Когда он приехал, Бьянки уже не было в отеле. Но о ней ему рассказала миссис Хоггарт. Девочка не произнесла ни слова. Она не выпускала руку Энни Макларен и молча смотрела на нее. И старая женщина попросила мистера Тарбутта отвезти их в "Луинпул".
- А разве они могут жить там? - спросил вдруг Тим. - Я имею в виду, он с трудом заставил себя договорить до конца. - Это ведь был дом Смита?
Мистер Хоггарт пальцем поправил очки на носу и с беспокойством посмотрел на сына. Он старался говорить о кораблекрушении будничным тоном, как о некоем свершившемся факте, потому что это было лучше, чем делать вид, будто ничего не случилось. Теперь он подумал, а правильный ли он выбрал тон? Тима нельзя обвинить в том, что мистер Смит утонул. Такую напраслину мог возвести на себя только чрезвычайно ранимый человек. Разве его сын принадлежит к ранимым людям? Не считая его таковым, мистер Хоггарт очень часто был невнимательным и нечутким. Ему стало не по себе при мысли об этом. Он хотел поговорить с сыном о Смите, но не знал, с чего начать. Поэтому, широко улыбнувшись, заговорил неестественно бодрым тоном совсем о другом:
- Я думаю, что нам надо устроить завтра пикник. Дженни мечтает снова побывать в пещере, продемонстрировать нам то место, где она показала себя такой героиней. У нас есть еще один день до прихода парохода, и мистер Тарбутт пообещал отвезти нас туда на лодке. Как тебе эта идея? Нравится?
- Нравится, - Тим говорил с таким видом, словно речь шла о том, чтобы посетить исторический музей. А после короткой паузы добавил: - Не старайся меня развеселить. Я знаю, что не виноват в смерти мистера Смита. Как ты обычно говоришь, разумом - я понимаю, только в глубине души... - он помолчал. - Но я хотел спросить у тебя совсем о другом. Если он погиб, где будет жить Бьянка?
- Мистер Смит оставил завещание, - сказала Энни. Она сидела на кухне, а Бьянка лежала на скамье напротив нее. - Полицейский нашел его вчера, когда обыскивал комнаты, перевернув все вверх дном. Так что дом принадлежит тебе, моя дорогая.
Бьянка даже не шевельнулась. Она смотрела на огонь с безучастным видом.
Энни вздохнула:
- Во всяком случае у нас есть крыша над головой, хотя она кое-где прохудилась. Я буду получать пенсию. И кое-что мне удалось накопить. Так что нам хватит на жизнь.
В комнате наступила тишина, которую нарушало только потрескивание дров в камине и тиканье часов на стене.
- Я разговаривала с миссис Хоггарт, - продолжила Энни. - Очень хорошая и очень образованная женщина. Она сказала, что тебя надо отправить в школу. Сначала ты будешь ходить в школу здесь, а потом поедешь в Труль. Ты довольна?
В глазах девочки промелькнула какая-то искорка, но тут же погасла. Энни посмотрела на Бьянку, и сердце ее защемило от жалости к ней.
- Тебе прислали массу всяких вещей. Мистер Дункан привез нам чудесного цыпленка, масло и фунт чая. А мальчик Финдландов - он приходил сегодня утром - принес шоколадку.
Многие незаметно оставляли свои дары у задней двери. Другие послали их с Дунканом, когда тот отправился на своем фургоне в "Луинпул".