* * *
Свернув с Арбата в переулок, Александр прищурился на сверкающий хром лимузинов.
То, что вчера из такси показалось одиночным зданием, было целым комплексом - за высокой стеной. Со стороны переулка стена примыкала к фасаду. Простенки меж окнами говорили о размере комнат. Окна зашторены. Бетонный навес над крыльцом с колоннами и въездом - чтобы прямо подъезжать к турникету.
Опустив на глаза козырьки фуражек, шоферы в лимузинах дремали.
За крыльцом, в другом крыле, одно из окон открыто. Раздвинув шторы и занавеси, человек за ними курил сигару. Развязанный галстук на белой рубашке. Он скосил глаза. Могучий старик с пепельно-лиловым лицом и тяжелыми веками. Будучи черным, он не мог быть отцом Инеc. Впрочем, кто знает...
Снова стена, но с воротами. Железо их сдвинуто. От угла стены он повернул назад. Черный человек все так же курил сигару, но в глазах возникло недоумение. Шоферы лимузинов скосились из-под своих козырьков, наблюдая, как в тень восходит непривычный для них персонаж.
Отделанный листовой латунью турникет пришел в движение и удалился, оставив Александра внутри.
Из-за колонны шагнула фигура в штатском.
Он сглотнул:
- Я к одному человеку...
- Из газеты? По какому вопросу?
- По личному.
Следуя за пиджачной спиной, Александр оглянулся. Интерьер как в фильме про Запад. За колоннами кресла светлой кожи и с огромными спинками. Перед ними на мраморе газеты. Иностранные - судя по кричащей огромности заголовков. Его подвели к конторке, за которой, опустив голову, стоял человек в черном костюме. Он что-то там делал руками. В ящичках распределителя за ним лежали ключи с латунными бирками.
Человек поднял голову.
Оставляя потный след, Александр снял руку с конторки.
- Ортега, - сказал он. - Мадемуазель Инеc...
- Ваш паспорт.
- Мне только увидеться.
- Паспорт.
Общегражданский внутренний паспорт был цвета прокисшей горчицы. Человек раскрыл слегка вогнутую книжку и сверил его с фотоснимком три на четыре. Опустив глаза, он переписал данные и выложил паспорт на стойку. Перевернул там страницу гроссбуха.
- Нет таких.
- Ортега, - сказал он. - Инеc?
- Нет.
- Но вчера ведь была?
Александра взяли под локоть.
- Прошу...
Турникет его вытолкнул.
Шоферы из лимузинов стрельнули глазами.
Горизонт напротив закрывала громада высотного здания МИДа сталинского близнеца МГУ. Он отлепил рубашку. Он взмок от пота, но только сейчас осознал, как прохладно там было - в логове.
Зной. Неподвижность. Но нужно идти...
А куда?
* * *
- Ну, здравствуй... Не ожидал?
- Здравствуй.
- Один, надеюсь?
Она переступила порог. Накрашенные губы, подведенные глаза, взбитые волосы. Персиковый грим поистерся на скулах. Строгий импортный костюм юбка и блузка с кружевным воротни-ком. Жакет перекинут через руку, в которой большая бутылка вина.
- Тебе... Ты меня поцелуешь?
От нее пахло транспортом и польскими духами "Быть может". Она возмутилась, когда он чмокнул ее в щеку:
- Не узнаю, Александр?
Венерин холм расплющился о его кость, язык ворвался ему в рот. Во всем этом было нечто истеричное. Он перехватил ей руки, на правой было обручальное кольцо - она всегда мечтала о таком.
- Я вышла замуж.
- Ты?
- За офицера. Уезжаю в ГДР.
- Когда?
- Сегодня в ночь. Что же ты молчишь?
- Поздравляю.
Она бросилась в ванную, где защелкнулась.
На кухне он курил "Север", глядя на воду, бегущую по бутыли "Мильхлибефрау". Отрыдавшись, она переминалась перед зеркалом.
Явилась она с иностранной коробочкой.