Я с нетерпением жду, когда, наконец, мне будет дана возможность представить свои доказательства. Я верю, что до рассмотрения моей кассационной жалобы общественность воздержится от каких-либо выводов, основанных на вынесенном мне приговоре. Испытывая глубокое уважение и благодарность, остаюсь вашим преданным слугой.
Г.Л.Уордл".
Пятого июля письмо было опубликовано во всех газетах. И тут же начались бурные обсуждения. Всех интересовал один вопрос: будет ли кто-нибудь отвечать на обращение?
Семнадцатого числа того же месяца госпожа Кларк обратилась в "Нэшнл Реджистер" со следующим письмом:
"К народам Соединенного Королевства.
В связи с тем, что мои свидетельские показания, данные мною перед лицом палаты общин, вызвали всеобщее доверие; а также в связи с тем, что Жюри, которое состоит из моих соотечественников, приняло мои свидетельские показания за основу для вынесения приговора; учитывая ситуацию, сложившуюся после рассмотрения дела, в котором господин Райт, обивщик, выступал в качестве истца, полковник Уордл - в качестве ответчика, а господин Даниэль Райт, брат истца, и я лично - в качестве свидетелей, я вынуждена (после долгих и мучительных размышлений) обратиться к вам.
Всем известно, что в результате рассмотрения дела полковник Уордл - к удовлетворению каждого честного торговца и всего суда - был присужден к уплате убытков.
Свидетельские показания будут детально изложены в печати. Что касается моих собственных показаний, в них могли закрасться некоторые неточности, однако они абсолютно достоверны и могут служить опорой для общественной оценки вынесенного приговора.
Полковник Уордл, возомнивший себя народным герое - удивляет сам факт, что человек, в наименьшей степени заслуживающий этого почетного звания, стал настолько популярен, - тщетно льстил себя надеждой, что эта популярность защитит его от правосудия страны. Разочарованный вынесенным приговором, он, полностью потеряв контроль над собой и забыв об осторожности, не удосужившись хоть немного поразмыслить, обратился к народам Соединенного Королевства с необычным воззванием, в котором выступает против решения Жюри.
Он волен, если ему так угодно, перекладывать всю вину на своих адвокатов - меня это не касается, они способны сами защитить себя. Но меня поражает тот факт, что человек, котороу лучше всех на свете известно, насколько противна всей моей сущности любая ложь, обвиняет меня в таком гнусном, в таком позорном и низком поступке - в клятвопреступлении.
Единственно, что мне остается перед лицом Господа и страны, - заявить, что все мои свидетельские показания были достоверны и что моя близость с полковником Уордлом ограничивалась моим участием в качестве свидетельницы в процессе над герцогом Йоркским и его обещаниями.
Я с нетерпением жду, когда, наконец, тщетные попытки полковника Уордла доказать обратное ударят по нему самому и другим лицам.
Я верю, что до повторного рассмотрения дела общественность воздержится от каких-либо выводов по поводу чудовищных обвинений, выдвинутых против еня полковником Уордлом.
И хотя мне не свойственно в той же степени, как полковнику Уордлу, заверять всех в своем глубоком уважении и благодарности за общественную поддержку, я все же надеюсь, что мне не будет отказано в возможности сделать одно признание: ваше осуждение и неодобрение принесли бы мне страшные душевные страдания.
Имею честь быть вашей покорной слугой
М.Э.Кларк".
Вызывало сомнение, волнует ли общественность эта переписка. Однако она стала предметом светской болтовни за обеденными столами. Хозяйки - во время рыбной перемены - с головой погружались в дискуссию. Еще лучше эта тема шла под бренди. "Интересно, кто же теперь ее содержит?" - так начиналась увлекательная беседа. Неудивительно, что все окна на Вестбурн Плейс закрыты ставнями: парламент распущен на летние каникулы, все члены парламента разъехались кто куда. Она тоже уехала из города? И не знаю, говорят, она в Брайтоне. А это действительно так? Табби Клифтон заявил, что видел ее в Саутгемптоне. На берегу или в море? В "Соленте", она имеет склонность к ловле креветок... Спорим, ее видели на фрегате! Фу! Флот стоит в Гибралтаре - ну разве что на полубаркасе в Портсмуте...
А на самом деле госпожа Кларк жила с детьми в Каусе. На острове был очень здоровый воздух, а Спитхэд на побережье, яхты в Медине, экскурсии в Вентнор и пикники в Вуттене сделали бы ее жизнь приятной и интересной, если бы не письма.
Джеймс Фитцджеральд продолжал писать ей из Ирландии. Он надеялся увидеться с ней в августе. Правда ли, что она сохранила кое-какие его письма, или она может поклясться, что все вернула его сыну? Что касается Вилли, отец очень за него беспокоится: мальчик попал в переделку - известно ли ей что-либо об этом?
Известно. Последний перед отъездом вечер она провела с Вилли в кабинете: он плакал и молил ее о помощи. Одна молодая дама попала в беду ее состояние вызывает подозрения. Ее уже тошнит от принятых таблеток, которые так ничего и не сделали. А муж молодой дамы на днях возвращается из-за границы. Не может ли госпожа Кларк порекомендовать доктора? Сколько он возьмет за свои услуги?
Она немедленно вызвала чету Меткалфов и взяла с них клятву молчать. Молодой даме предложили убежище. Вилли пришлось отказаться от мысли поселиться с ней, так как состояние молодой дамы требовало от нее воздержания. И все это сопровождалось сборами в Каус.
- Чего только я не делаю ради моих друзей! - сказала Мери Энн, когда молодую даму, закутанную в одеяла, усаживали в дилижанс. Ее сопровождала госпожа Меткалф. А через минуту девочки и Марта уже сидели в экипаже и, прилипнув к окну, радостно махали на прощание.
"Вы правильно подметили: Вилли попал в переделку, - писала она из Кауса Джеймсу Фитцджеральду. - Забудьте вы о письмах, которые писали мне в 1805 году, и обратите все свое внимание на Вилли, он заслуживает этого...". Если бы она преследовала цель выдать секреты беспомощных Фитцджеральдов, она могла бы составить из их писем целую книгу - но никто не захотел бы печатать их.
Жискуссии по поводу дела "Райт против Уордла" продолжали заполнять страницы газет. Из Кауса ей казалось вполне вероятным, что осенью будет предпринята попытка отомстить ей: полковник Уордл зря времени не терял и собирал документы, чтобы возбудить встречный иск. Дело "Уордл против Райта и Кларк" по обвинению последних в тайном сговоре должно было слушаться в Суде королевской скамьи в начале декабря. Значит, важно иметь на руках козыри и суметь использовать их в нужный момент. Приятным подарком судьбы оказалась грыжа у лорда главного судьи Элленборо, который сразу же послал за доктором - его личный врач отсутствовал, и доктору Томасу Меткалфу пришлось временно замещать его.
Умение доктора подойти к больному, его успешное лечение всего за неделю сотворили чудо, о чем было должным образом сообщено в газетах. В Каусе это известие восприняли с ликованием. Надежда всегда жива... Еще многое предстояло сделать. Раз его светлость стал покровительствовать доктору, значит, нити, с помощью которых можно управлять миром Закона, будут в ее руках.
Доктору Меткалфу пришло из Кауса письмо.
"...Я придумала план, который, если вы сочтете его удачным и расскажете вашему другу и патрону, может открыть вам путь к процветанию и дать возможность проявить ваши профессиональные способности. Тот факт, что я сообщаю вам такуж секретную информацию, - не имеет значения, преторим ли мы этот план в жизнь или нет, - может служить доказательством моего полного доверия вам. Стоит вам пару раз заговорить с ним обо мне - и успех нам обеспечен. Ведь мне нужно немногое: чтобы он проявил интерес к моему делу, а для этого у него должно сложиться хорошее мнение обо мне.
Если он вам, как своему другу, подарит небольшой домик и обставит его, что обойдется ему всего в пятьсот фунтов (это такой пустяк для него), я буду считаться или вашим постояльцем, или пациенткой. За это я буду платить вам столько же, сколько у госпожи М. уходило на ведение хозяйства, а вы будете иметь возможность пользоваться моим экипажем, так необходимым любому доктору.
Все, что от него требуется, - заезжать ко мне раз или два раза в неделю - с вашего разрешения, естественно, - и играть со мной в пикет или в другую какую-нибудь игру, и тогда я введу его милость в курс дела!
Подумайте хорошенько над этим, ладно? И не забудьте завтра же ответить мне.
Искренне ваша.
М.Э.Кларк.
Вашему патрону не придется заниматься таким неинтересным делом ежедневно - вы сами знаете, что он стар, - но ведь так приятно иметь парочку знаменитостей в числе своих поклонников".
А еще приятнее иметь своими союзниками судью и горящего желанием министра юстиции.
Оданнадцатого декабря, в понедельник, в Вестминстер Холле началось слушание дела "Уордл против Райта и Кларк". Председательствовал лорд главный судья Элленборо. Игра в пикет принесла свои плоды.
Адвокатом со стороны защиты был министр юстиции, который привлек к себе всеобщее внимание тем, что внезапно предстал в новой ипостаси. Те, кто был в курсе дела, говорили, что в основе его перевоплощения лежат политические причины: ведь слушалось дело не просто "Уордл против Кларк", а "Виг против тори", и министерство не может допустить, чтобы выиграл Уордл. Но зрителей, собравшихся на галерее в надежде увидеть повторение июльского спектакля, больше всего разочаровал тот факт, что госпожу Кларк так и не вызвали давать свидетельские показания. Сидя рядом со своим адвокатом, она весь день занималась тем, что писала и передавала ему записки. Лицо ее было закрыто густой вуалью.
Господин Элли, открывший заседание от лица обвинения, начал с разглагольствований о Сцилле и Харибде, о зыбучих песках и опасностях, поджидающих мореплавателя; потом заговорил о женщине, которая, как он утверждал, жила с англичанином, ирландцем, шотландцем, валлийцем, солдатами, моряками, агентами, лордами и простолюдинами, - все заметили, что госпожа Кларк при каждом перечислении загибала пальцы; после чего углубился в историю Англии со времен Завоевателя. Далее он завел разговор о коорупции, о разбойниках с Корсики и о мошенниках, которые обманом захватили высокие посты.
Как раз на этом месте его прервал лорд главный судья.
- Простите, господин Элли, вы действительно считаете, что это имеет какое-то отношение к рассматриваемому вопросу?
- Да, я так считаю, милорд. При всем своем уважении я пытаюсь показать, что это дело ведет начало от коррупции.
Лорд Элленборо вздохнул.
- Хорошо, господин Элли, если вы считаете, что история Бонапарта и нынешняя ситуация в Европе на самом деле имеет отношение к нашему вопросу, я выслушаю вас. Но мне кажется, что если и можно усмотреть тут какую-то взаимосвязь, то очень отдаленную.
Господин Элли продолжал вещать еще двадцать минут и закончил свое выступление следующими словами:
- В настоящий момент судьба Британской империи находится в руках двенадцати судей - членов Жюри. Я не сомневаюсь, что они будут руководствоваться последними словами нашего бессмертного героя: "Англия ждет, чтобы каждый гражданин выполнил свой долг".
Он сел, с него градом тек пот. Никаких аплодисментов. Министр юстиции мгновенно вскочил на ноги.
- Прежде чем начать свое выступление, я бы попросил моего ученого коллегу господина Элли уточнить, кого он подразумевал под злостным мошенником, стремящимся занять высокое положение, на которое он ни по своему рождению, ни по образовательному уровню не имеет никакого права?
Послышался шепот госпожи Кларк:
- Вы слишком чувствительны.
Лорд главный судья нахмурился и покачал головой.