Лаки приняла Стива сразу и безоговорочно, однако Джино потребовалось довольно много времени, чтобы свыкнуться с мыслью, что у него есть сын-мулат, появившийся на свет в результате одной очень давней ночи, проведенной им с матерью Стивена - Карри.
В конце концов, однако, все стало на свои места. Даже компаньон Стивена Майерсон, узнав о его желании перебраться в Лос-Анджелес, отнесся к этому с пониманием и тут же предложил открыть в этом городе западное отделение МЛБ.
В итоге Стивен оказался совершенно прав.
Переезд в Лос-Анджелес дал карьере Мэри Лу новый толчок, да такой мощный, что буквально через считанные месяцы она получила первую значительную роль в кино. Фирма Стивена - западное отделение МЛБ, получившее название "Майерсон и Беркли" - тоже процветала, и оба были уверены, что в их жизни начинается новый, еще более счастливый, этап.
- Вас ждут на площадке, миссис Беркли, - окликнула Мэри Лу ассистент режиссера, заглянув в приоткрытую дверь ее трейлера.
- Иду! - отозвалась Мэри Лу, возвращаясь к настоящему. - Уже иду!..
Глава 5
Красный "Феррари" мчался по шоссе Пасифик-Коуст. Из колонок проигрывателя неслись композиции Мэрвина Гэя, и Лаки чувствовала, как с каждой минутой у нее повышается настроение. Она надеялась, что приняла правильное решение; Джино, во всяком случае, думал именно так, а для нее его мнение значило очень много.
"Нужно прислушиваться к собственным ощущениям, - сказал он ей. - И если чувствуешь, что все правильно, - так и поступай".
И все же последним критерием правильности принятого решения было для нее то, как отреагируют на эту потрясающую новость участники приема, и в первую очередь - Ленни. Сейчас, конечно, было уже поздно, однако несколько раз Лаки подумала о том, что ей все же следовало поделиться с мужем тем, что было у нее на уме. Остановило ее только то, что Ленни, обладая аналитическим умом, имел обыкновение все взвешивать и раскладывать по полочкам, а как раз этого-то она и не хотела. То, что Лаки собиралась сообщить, нельзя было анализировать - это можно было только принимать или.., не принимать.
Первыми, кого Лаки увидела в просторной кухне особняка, стоявшего на берегу Тихого океана, были маленький Джино, Мария, их чернокожая гувернантка Чичи и Бобби - пятнадцатилетний красавчик, точная копия своего деда.
- Привет, ма, - сказал Бобби. - Хочешь взглянуть на мой новый смокинг от Армани? Ты просто обалдеешь!
- Не сомневаюсь, - сухо заметила Лаки. - Кстати, с чего ты решил, что тебе уже можно носить смокинг, да еще от Армани? В твоем возрасте следует одеваться скромнее.
- Мне так сказал дед. - Бобби широко ухмыльнулся.
- Джино тебя балует, - сказала Лаки.
- Угу. - Бобби снова улыбнулся. - Но я ничего не имею против.
Лаки только покачала головой. Она сама разрешила своему старшему сыну пойти сегодня на прием; что касалось Джино-младшего и Марии, то они, по ее мнению, были еще слишком малы, а Лаки не собиралась делать из них избалованных голливудских детей. Слишком много она видела этих пресыщенных, скверно воспитанных, наглых подростков, которые уже в шестнадцать получали в подарок собственный "Порше".
Чичи, которая работала у Лаки с тех пор, как родился Бобби, накрывала на стол, собираясь кормить младших детей.
- Как вкусно пахнет!.. - с подъемом проговорила Лаки. - Ну-ка, кто первый съест свою порцию?
- А где папа? - спросила Мария. - Он обещал побегать с нами по берегу.
Мария была очаровательным ребенком с огромными зелеными глазами и тонкими, как паутинка, светлыми волосиками, которые обещали со временем превратиться в роскошные белокурые локоны. Она была очень похожа на Ленни, в то время как Джино пошел внешностью в Лаки.
- Папа работает, - объяснила Лаки. - Он побегает с вами в выходные, ладно?
Мордашка Марии вытянулась.
- Но ты же говорила, что я могу побегать по берегу, мама, - серьезно сказала она. - Ты же обещала!
Лаки улыбнулась.
- Я знаю, - сказала она, вспоминая, какой она сама была в восемь лет. У нее не было матери, которая могла бы за ней присматривать, - только мрачные охранники и глухие стены, окружающие особняк в Бель-Эйр, в котором отец прятал ее от наемных убийц. - Я иду наверх готовиться к приему, объявила она. - Когда я вернусь, надеюсь, что все будет съедено. И еще я хочу, чтобы кое-кто переоделся в домашние халатики и был готов поцеловать меня перед сном, потому что сегодня я вернусь очень поздно.
Маленький Джино хихикнул. Лаки наклонилась и, быстро обняв сына, поспешила наверх, в спальню, где ее уже ждал личный парикмахер Нед. Обычно Лаки причесывалась и укладывала волосы сама, но сегодня она решила, что будет гораздо лучше, если над ее прической поработает профессионал.
Нед от волнения грыз ногти сразу на обеих руках.
- В чем дело, Недди? - спросила Лаки, падая в кресло перед зеркалом.
- Как в чем? - удивился он. - Я волнуюсь.
Вы всегда так торопитесь, так спешите...
- Особенно сегодня, - сказала Лаки решительно. - В пять тридцать я должна уже сидеть в лимузине, а мне еще надо одеться и подкраситься.
- О'кей, - вздохнул Нед, накидывая ей на плечи накидку. - Какую вы хотите прическу?
- Высокую. И еще, Недди, сегодня я хочу что-нибудь особенное.
- То есть вы хотите быть непохожей на себя? - укоризненно спросил Нед.
- Точно, - подтвердила Лаки. - Могу я хотя бы раз позволить себе выглядеть как взрослая женщина или нет?
- Разумеется, разумеется. - Парикмахер протяжно вздохнул. - Только не торопите меня.
Я не люблю, когда меня торопят, - от этого у меня начинают дрожать руки. И не вертитесь, О'кей?
- У тебя есть двадцать минут, - сказала Лаки. - Больше мне все равно не высидеть.
- О боже! - Нед трагически возвел очи горе. - Лучше бы я делал прически кинозвездам!
Эти, по крайней мере, способны любоваться на себя в зеркало часами!
Он, однако, сумел причесать и уложить ей волосы в рекордно короткий срок, и Лаки, поблагодарив Неда, поспешила его отослать. Как только парикмахер ушел, она бросилась в ванную и встала под душ, стараясь не замочить голову. Потом она досуха растерлась жестким махровым полотенцем и брызнула на себя любимыми духами Ленни.
Затем настал черед макияжа. С этой работой Лаки справилась быстро она никогда не делала "себе лицо", пребывая в непоколебимой уверенности, что Бог и так наградил ее достаточно щедро. Подкрасив ресницы и подведя губы, она сочла, что сделала больше чем достаточно, и втиснулась в длинное шелковое платье от Валентине. Платье было ярко-красным, с тонюсенькими желтыми полосочками, глубоким вырезом и разрезом до бедра. Платье было достаточно откровенным: оно ничего не скрывало, и Лаки порадовалась про себя, что она достаточно стройна.
Будь в ее фигуре хоть малейший изъян, и она не смогла бы надеть это шикарное платье, в которое влюбилась с первого взгляда.
Несколько минут Лаки с удовольствием рассматривала себя в зеркало. "Вот теперь, - подумала она с удовлетворением, - я действительно выгляжу, как взрослая женщина. Как настоящая Лаки Сантанджело..."
В школе ее называли Лаки Сант. Под этим именем она значилась во всех документах и в классном журнале, и никто из учителей, за исключением, быть может, директора, не знал ни ее настоящей фамилии, ни того, что она приходится дочерью широко известному в определенных кругах Джино Сантанджело - крупному лас-вегасскому магнату, владельцу сети отелей и казино, преуспевающему дельцу с несколько сомнительным прошлым.
"О, Джино!.. - подумала Лаки. - Отец. Дорогой мой человек... Сколько же мы с тобой пережили вместе?" Того, что им досталось, другому хватило бы на несколько жизней, но Лаки ни о чем не жалела. Напротив, она была только рада тому, что трудности и опасности укрепили ее связь с отцом, и теперь разрушить ее было не под силу никому.
Лаки очень хорошо помнила, как в девятнадцать лет упрашивала отца позволить ей возглавить семейный бизнес, но Джино долго не соглашался.
- Девочки должны выходить замуж и рожать детей, - говорил он ей.