— Нет, он один из той первой группы с Уботго.
— Чего, простите?
— Со «Странника». Муж специально выбрал еврейскую фамилию: так легче было освоиться в Нью-Йорке.
— А вы?
— Я родилась в космосе.
— Мать живет где-то поблизости?
— Умерла.
— Ой, прошу прощения. А что… случилось?
— Мне говорили, она дематериализовалась. Она была первой из вампиров, кто ступил на Землю.
— Боже ты мой… (Чувство такое, будто нежданно-негаданно оказался замешан в кровосмесительстве).
К столику возвратились вместе. Официант подавал второе.
— Он был восхитителен, — улыбнулась Миранда Хайди. — Я с ним увидела зелень.
— Какая прелесть! — вполне искренне воскликнула Хайди.
— Увидимся как-нибудь, — кивнула напоследок Миранда и спокойно удалилась. Невозмутимость редкостная: будто за танец поблагодарила.
— Что еще за «зелень»? — не понял Карлсен.
— Это у нас так, фраза в обиходе, — с улыбкой ответила девушка.
— И все же какой-то смысл?
— Считается, что на верхнем пределе сексуального возбуждения все начинает казаться зеленым, — пояснил Карло Пасколи.
— А вы когда-нибудь ту зелень наблюдали?
— Да буквально через раз. (По улыбке видно, что шутит).
Уписывая цыпленка с грибами в соусе тарагона, Карлсен обратил внимание, что Хайди и Карло едят рыбу. Оглядел исподтишка соседние столики; мясного, похоже, на столах вообще нет.
— Забавно. А ведь я когда-то обожал бифштексы («когда-то» значит «позавчера»).
Хайди брезгливо сморщила нос.
— Мне всегда от одного вида его дурно.
— Да, — вставил Карло, — у вампиров вкусы отличаются. Меня воротит даже от мясного соуса на спагетти.
Удивляла сама обыденность его тона.
— Вам нравится быть вампиром?
— Безусловно. А вам нет, что ли?
Не вопрос даже, а так, недоуменьице: зачем вообще, такое спрашивать?
— Ну, как вам Миранда? — полюбопытствовала Хайди с полным ртом.
— Что-то неописуемое. Вы ж не забывайте, для меня, это все внове.
— Кончить получилось? — доверительно склонился Карло.
— Чуть было… Миранда остановила.
Оба взглянули с нескрываемым удивлением, и до Карлсена дошло, что суть вопроса не в этом. Карло имел в виду не «нормальный» оргазм. Карлсен рассмеялся, а вместе с ним и его новые знакомые. За столиком внезапно воцарилось непринужденнейшее веселье, чуть напоминающее эйфорию от алкоголя, с той лишь разницей, что теперь сознавалась суть вампиризма: отрешенность, способность видеть вещи на расстоянии.
Пропало и настороженное отношение к Пасколи. Парень, похоже, действительно соответствует своему виду: открытый, непринужденный и добродушный.
— Как же теперь Ханако? — спросил, тем не менее, Карлсен.
Карло досадливо тряхнул головой.
— Уж и не знаю. И как так получилось, что она увидела меня в «Мэйси»!
Неделя еще, и она была бы такой как мы.
— Ну уж, не неделя, дольше, — усомнилась Хайди.
— Ну, дольше, — уныло согласился Карло.
— Откуда вы знаете? — повернулся Карлсен к Хайди.
— Она же японка.
Карло разъяснил:
— Она дочь служителя дзен-буддистского храма, и в Америке только как два года. Она воспитывалась в том духе, чтобы служить, отдавать себя. А уговорить ее брать гораздо труднее. Ей хочется только давать.
— А вы это при встрече разве не почувствовали?
— Абсолютно! Она потому меня и привлекла, что в ней столько vitalita, — итальянское слово почему-то вписывалось лучше. — Разумеется, это потому, что она только что вышла замуж. Чего я тогда не понял, так это одной тому причины: она только что научилась наслаждаться сексом. Поэтому я начал с простого любовного акта: для меня ощущение среднее, но хотелось, чтобы понравилось ей. Я считал, что это лишь вопрос времени, и она скоро станет одной из нас. Но все оказалось гораздо труднее, чем я ожидал. Всякий раз, когда казалось, что вот-вот, и у нее будет permuta, она соскальзывала обратно в человеческий секс, и ее полностью забирало.
Хайди рассмеялась пузыристым смехом ребенка. Карло с немой надеждой посмотрел на Карлсена.
— Может, вы попытаетесь?