— И даже очень. У меня про нее и в книге есть — «Космические исследования в двадцать первом веке» — я ее сейчас пишу. Так что, очень приятно с вами познакомиться. Садитесь, прошу вас, — сам он вернулся к своему креслу.
— Спасибо. Рад буду по мере сил пригодиться. — Гордон одобрительно расцвел.
— Очень любезно. Так чем могу вам помочь?
— Сейчас только прошелся по вашей экспозиции. Вас действительно можно поздравить: просто фантастика.
Гордон всем своим видом пытался выказать равнодушие, а у самого глаза от удовольствия так и светились.
— Я восхищен. Да, если можно такое про себя сказать, — это в своем роде лучшая в мире выставка.
— Особое впечатление от самого размаха истории.
— Благодарю, — Гордон скромно кашлянул. — Ну, не мне одному все лавры.
Электроника — целиком работа Бенедикта Грондэла.
— Изобретателя? Я с ним немного знаком.
— Он, кстати, обработал в цифре и старый тот фильм о «Страннике».
Оригинал совсем пришел в негодность.
— Реалистичность просто невероятная. И с дедом снова увиделся будто воочию.
— Вы хорошо его знали?
— Очень даже. Он умер, когда мне было пятнадцать лет. Только последние годы он жил на Тибете, в монастыре.
— Ммм… — профессор взглядом блуждал по столу, но все равно чувствовалось — взволнован. — И вы когда-нибудь туда ездили? — Было раз. Место называлось Кокунгчак.
— И он вам когда-нибудь говорил, почему предпочитает Тибет?
— Да, чтобы не ходили по пятам.
Гордон прочистил горло.
— Хотелось бы задать вопрос, довольно деликатный. Вам дед не казался эда… э-э… старцем?
— Нет. Я потому на самом деле к вам и пришел. В каталоге у вас намекается, что «Инцидент со „Странником“» был инспирирован нечистоплотным издателем. Так вот, вовсе нет — я видел саму рукопись.
— И вы считаете, она была опубликована слово в слово?
— Как раз нет.
Гордон козырнул бровью.
— Дед, по собственным его словам, написал всю правду без утайки. В печатном тексте — сотни изменений.
— Но почему?
— Потому что, как говорила у меня мать, дед обещал кое-кому, что их имена не прозвучат. Но правду он хотел изложить всю, без утайки, и решил тогда: пусть выбирают издатели.
Следующий вопрос Карлсен знал уже заранее.
— Оригинал рукописи все еще существует?
— Он хранится у матери в банковском сейфе.
— Вы его читали?
— Нет.
Гордон сухо протарабанил пальцами по столу.
— Так что имя ведущего политика, про которого говорят, что он вампир, вам неизвестно?
— Известно.
Профессорские щеки зарделись.
— Но это, разумеется, тайна?
— Тайна-то оно тайна, но вам скажу: Эверард Джемисон.
— Бо-оже ты мой, — выдохнул Гордон.
— А вы никогда не слышали?
— Что ж, разумеется, были слухи, всякие слухи… Но вы… уверены?
— Абсолютно, — в наступившей тишине Карлсен улыбнулся. — Но вы же все равно не верите в историю с вампирами.
Взгляд у Гордона растерянно заметался.
— А вы? — он посмотрел Карлсену прямо в глаза.
— Вчера на этот вопрос я бы ответил, что нет.
— А теперь, после того как побывали на выставке?
— А теперь, пожалуй, да. (Не будем развеивать чужое заблуждение.)
— И почему?
— Потому, что слишком многое не стыкуется. Прежде всего, корабль пятьдесят миль в длину и двадцать пять в высоту крупнее многих астероидов. Если он был там с таких давних пор, почему с Земли его не заметили в телескоп?