- Но, сэр, мы стреляли в одного прошлой ночью, и я готов поклясться, что попали в него!
И никто не может отрицать, что женщины становятся очень мягкосердечными, когда дело касается раненого мужчины.
- Может быть, - возразил Шилд, - но я совсем не мягкосердечен и не имею привычки помогать ни контрабандистам, ни другим нарушителям закона.
- Но, сэр, - ответил офицер, смущенный уверенным тоном сэра Тристрама, - поверьте, я не хотел...
- Если тот раненый человек в самом деле слуга из Корта, то я узнаю его, - продолжал Шилд. - Мне надо сходить к нему в комнату.
Наступило гробовое молчание. Сэр Тристрам смотрел уже не на налогового офицера, а на Эстаси, лицо которой стало таким же белым, как ее кружевная косынка. Она с явным ужасом уставилась на кузена.
Молчание нарушил голос Ная:
- Вот это хорошо сказано, сэр! Я уверен, что его светлость знает того парня так же хорошо, как и я сам.
- Я его знаю? - переспросил сэр Тристрам, и его глаза сузились.
- Вы не можете пройти к нему! Он в лихорадке! - К Эстаси наконец вернулся дар речи.
- Ничего не бойтесь, мисс! - поддержал Эстаси Най. - Сэр Тристрам не из таких, чтобы обвинить парня за то, что он лишь выполнил ваше распоряжение. Если вам угодно подняться наверх, сэр, я проведу вас к нему.
- Прошу прощения, но я прошел бы туда же, - твердо заявил сборщик налогов.
- Ну ладно, проныра, пойдем! - отозвался Най. - Кто может остановить тебя?
Эстаси быстро прошла к лестнице, будто пытаясь преградить им путь, но прежде, чем она успела заговорить, мисс Тэйн оказалась рядом и, обняв ее за талию, подтолкнула вверх по ступеням.
- Да, моя дорогая, во что бы то ни стало нам тоже надо пройти к нему. Вдруг молодой человек встревожится при виде сэра Тристрама?
- Он не должен видеть его! Не должен! - с болью прошептала Эстаси.
- В моей задней спальне, сэр, - громко сказал Най. - Я всегда помещаю там контрабандистов, чтобы было удобно офицерам стражи.
Эти слова, произнесенные с едким сарказмом, вынудили сборщика налогов пробормотать, что он только исполняет свои обязанности. Най не обратил на эти слова никакого внимания и распахнул дверь задней спальни со словами:
- Входите, сэр Тристрам! Уверен, я не должен предупреждать вас, чтобы вы не пугали больного парня.
Маленькая, но настойчивая рука схватила сэра Тристрама за рукав. Он посмотрел вниз, на белое лицо Эстаси, прочитал на нем мольбу и тревогу и, стряхнув руку, вошел в комнату.
Людовик приподнялся на подушках. Взгляд его голубых глаз встретился с серыми глазами Шилда. Сэр Тристрам на мгновение задержался у порога, а мисс Тэйн успокаивающе пожала руку Эстаси.
Сборщик налогов с надеждой спросил:
- Вы знаете его, сэр?
- И очень хорошо, - холодно ответил Шилд, подходя к кровати и кладя руку на плечо Людовика. - Ну, мой дорогой, ты попал в беду из-за своего безрассудства! Теперь лежи спокойно, я после поговорю с тобой. - Затем он обернулся к сборщику налогов:
- Я ручаюсь за этого парня. Да он совсем и не похож на контрабандиста! Вы так не считаете?
- Да, сэр, должен сказать, не похож, - медленно произнес сборщик налогов, глядя на Людовика. - Я сказал бы, что он выглядит, как покойный лорд - насколько я его помню. Этот нос! Такой нос невозможно забыть!
- Такие носы часто встречаются в наших местах, - холодно заметил сэр Тристрам.
Сборщик налогов мельком взглянул на него и, будто сразу изменив свое мнение, торопливо сказал:
- О! Ну конечно! Прошу прощения, я уверен в этом! Никого не хотел обидеть. Если вы можете поручиться за этого молодого парня, то, конечно, мне нечего сказать, сэр.
- Ну а если вам нечего сказать, то можете уезжать! - проворчал Най, выпроваживая его из комнаты. - В доме нет ничего интересного для вас! Может быть, вы теперь скажете, что у меня подвал забит контрабандным спиртом?
Дверь за ним закрылась. Все, кто остался в маленькой комнате, слышали, как попеременно звучали стихающие голоса - это Най вел своего непрошеного гостя вниз по лестнице.
Ни один из тех, кто остался в комнате, не шевельнулся и не произнес ни слова, пока эти голоса не затихли совсем. Потом Эстаси схватила руку сэра Тристрама, прижала ее к своей щеке и просто сказала:
- Я сделаю все, что вы захотите! Я даже выйду за вас замуж!
- О нет, вы не сделаете этого! - взорвался Людовик, пытаясь сесть в постели.
Сэр Тристрам, не обращая внимания на возмущение кузена, наконец задал ему вопрос:
- Бога ради, Людовик, что вы здесь делаете?
- Занимаюсь свободной торговлей, - ответил Людовик, сохраняя полное хладнокровие.
- Вы не шутите?
- Нет-нет, он на самом деле контрабандист, кузен Тристрам! - признала Эстаси. - Мне кажется, это очень романтично! А вы как думаете?
- Я думаю иначе! - отрезал Шилд. - Что, ваше имя еще недостаточно запятнано? Вы - молодой идиот! Контрабанда! И вы можете лежа здесь так прямо говорить мне об этом?
- Вот видите! - обратилась Эстаси к мисс Тэйн.
- Да, ваш кузен совершенно чужд романтики, - согласилась Сара.
- Вы должны быть благодарны, что я вот так лежу и ничего не могу сделать! - вспылил Людовик. - Думаете, что я так уж боюсь, что меня повесят? Я уже уничтожен. Разве не так? Так позвольте мне идти в лапы к дьяволу своею собственной дорогой!
- Не хочется прерывать вас, - вмешалась мисс Тэйн, - но вы можете оказаться в лапах дьявола быстрее, чем думаете, потому что ваша рана снова начала кровоточить.
- Ну и пусть! - бросил Людовик, и его правая рука судорожно вцепилась в покрывало.
Сэр Тристрам посмотрел на эту руку. Потом наклонился, схватил Людовика за запястье и взглянул на его пальцы.
- Покажите мне другую руку, - потребовал он.
Губы Людовика скривились в горькой усмешке, он вырвал у него руку и откинул покрывало, чтобы показать левую руку на перевязи. На пальцах левой руки тоже ничего не было.
Сэр Тристрам внимательно взглянул на его юное изможденное лицо.