Показ коллекции Дюваль состоялся в назначенное время, и журналисты, подробно информированные Аликс, проявили к ней огромный интерес. Все знали, что предыдущие эскизы украдены и костюмы команде Дюваль пришлось готовить заново. Пресса была полна сочувствия и восхищения, но опытные сотрудники компании отдавали себе отчет в том, что от клиентов требуется нечто большее, чем просто симпатия.
Демонстрация должна была начаться в одиннадцать, но уже с раннего утра началась суматоха. Аликс приехала в салон в девять. Там все стояли, что называется, на головах: флористы устанавливали на лестничных площадках корзины с цветами, девушки разбрызгивали дорогой дезодорант в холле, костюмеры с платьями, прикрытыми белыми простынями, сновали туда-сюда, удивительным образом не сталкиваясь друг с другом. Все было подчинено одной цели: ни одна душа не должна была видеть модели до начала демонстрации!
В салоне стулья были отодвинуты к стенам и поток света заливал подиум.
Аликс побывала повсюду. Хотя ей была знакома обстановка накануне премьеры в театре, здесь атмосфера была еще более возбуждающей. Все с нетерпением ждали начала показа работы, в которой все они принимали участие.
В гримерных и гардеробных царил настоящий хаос. В комнате для манекенщиц, где обычно находились три девушки и костюмерша, толпились восемь моделей, три костюмера, закройщики, парикмахер и нервный молодой человек, который должен был надевать на манекенщиц украшения. Портнихи бегали, принося и унося костюмы и аксессуары: шляпы, туфли, сумки. Манекенщицы в крошечных трусиках и лифчиках наносили последние штрихи макияжа, забыв об усталости последних дней.
В самом дальнем углу комнаты Софи наводила красоту, нанося на свои сочные губы помаду цвета шампанского и подчеркивая глаза толстым черным карандашом. Аликс несколько минут наблюдала за ней, восхищаясь ее спокойствием среди всеобщей суеты, затем вышла в салон, который был уже до отказа заполнен зрителями. Анри и Поля нигде не было видно. К ней торопливо подошла мадам Лелонг и зашептала на ухо:
– Народ все подъезжает, а мест больше нет. Нужно начинать. Манекенщицы разнервничаются, если им придется еще ждать.
– А где же Дювали?
– В кабинете месье Дюваля. Я обещала информировать их, как все идет.
– А почему они не присутствуют?
– Месье Дюваль слишком суеверен.
Интересно, подумала Аликс, Поль тоже такой или остается с отцом из чувства солидарности? Но она знала, что всю лояльность он отдает матери. Черт бы его побрал. Почему она должна беспокоиться о том, какие им руководят мотивы?
– Пора начинать, – сказала мадам Лелонг, когда та исчезла в салоне, Аликс прошла в комнату для переодеваний.
Там царил все тот же хаос, и, быстренько покинув его, девушка пристроилась на лестничной площадке, с которой все было хорошо видно.
Показ начался. Одно одеяние сменялось другим со скоростью света. Музыку часто заглушали крики «браво» и аплодисменты.
Час спустя наступила кульминация шоу: на подиуме, словно Снежная Королева, появилась Софи в свадебном платье. Все подались вперед, чтобы лучше видеть ее: и публика в зале, и швеи на балконе, и похожие на голубей в своих беленьких фартучках и черных платьицах смотрительницы зала, и многие другие, чей труд и усилия сделали Дом Дюваль тем, чем он был.
Аликс мысленно аплодировала Анри за то, что он сделал Софи главной фигурой показа. В свадебном туалете он отказался от традиционного белого и сделал платье из серебряного материала точно такого же цвета, как ее волосы. На платье не было никаких украшений, а простота покроя, подчеркивающего линии роскошного тела, давала потрясающий эффект. Какой мужчина не пожелает себе такой невесты?
Пока Софи медленно и торжественно шествовала по подиуму, ее приветствовали длительные аплодисменты. Аликс понимала, что это один из самых значительных триумфов в жизни модельера Анри Дюваля. Он использовал мастерский крой Поля, его стиль и вкупе со своим мастерством шоумена добился потрясающего результата. Отец и сын, напряженно работая вместе в поисках выхода из критической ситуации, взяли друг от друга все лучшее. Любовь отца к ярким материалам и богатой вышивке компенсировалась предпочтением Поля к изысканным тканям и отсутствию украшений.
Следующие полчаса прошли как в лихорадке. Анри кружил по салону, как петух, превознося отсутствие бус и отделки, – те самые атрибуты, которые недавно яростно защищал в споре с сыном. Сверкали вспышки фотоаппаратов. Фотографы отталкивали друг друга, стараясь отснять понравившиеся модели. От клиентов отбоя не было. Каждый настаивал, чтобы его заказ был выполнен как можно скорее. Отобранные туалеты относили в рабочие комнаты, где им подлежало в скором времени быть скопированными.
Заметив, что Поля нигде не видно, Аликс побежала вниз по лестнице вдоль длинного коридора, ведущего к двери в сад. Дверь была открыта, но за ней никого не было, и она вернулась к его кабинету и постучала.
Получив разрешение, она вошла. Поль сидел за столом бледный, с потухшими глазами.
– Вы что, не хотите общаться с журналистами? Вас все хотят видеть.
– Не могу. Отец справится без меня.
– Как хотите. Но я пришла не за тем, чтобы принуждать вас, а просто узнать, как вы.
Он немного успокоился, и она заметила капельки пота над его верхней губой. Какая у него красивая линия рта, невольно подумала девушка, с усилием отводя от него взгляд.
– Это было серьезным испытанием для вас, не правда ли? – спросила она.
– Не больше, чем для моего отца, а я моложе. Я так не нервничал.
– Не думаю, что возраст здесь имеет значение. Скорее темперамент. Вы более тонкий человек и…
– Слишком уж тонкий, черт бы меня побрал! – выпалил он и уронил голову на руки.
Понимая, что он на минуту потерял контроль над собой от пережитого напряжения, Аликс тактично отошла к окну и стала смотреть в сад.
– Мне уже лучше, – раздался за ее спиной его голое, щеки коснулось теплое дыхание. – Извините меня… но я действительно перенервничал. Костюмы были в основном мои, и если бы коллекция провалилась, то я бы винил себя.
– Да, но теперь львиная доля успеха ваша, – сказала она, поворачиваясь к нему. – Каждое ваше платье награждали аплодисментами. Несколько костюмов вашего отца тоже получили одобрение, но именно вы сделали коллекцию столь выдающейся.
– Благодарю вас за попытки поддержать меня.
– Это правда. Я не льщу вам.
– Вы никогда этого не делали – во всяком случае, по отношению ко мне.
Схватив девушку за локоть, он притянул ее к себе поближе.
«За все время нашего знакомства он только во второй раз дотронулся до меня», – мгновенно пронеслось в голове Аликс. Его пальцы были на удивление сильными для таких изящных рук.
– Я вам очень обязан, – запинаясь, произнес Поль. – Я бы никогда… Я бы никогда не сумел отстоять свои модели, если бы не вы.
– Но я же ничего не говорила, – растерянно возразила девушка.
– Не важно. Я видел, как вы смотрите на меня. Все было написано у вас на лице – гнев, жалость, презрение…
– Только не презрение. – Ей так хотелось добавить, что ее чувства не исчерпываются перечисленными им эмоциями. Но так как она их и сама до конца не понимала, то промолчала, надеясь, что он скажет что-то еще, что поможет ей понять саму себя. Что в этом человеке так притягивает ее? Это ведь не любовь. Он не ее тип физически, да, пожалуй, и духовно.
– Аликс, – шепнул он, наклоняясь к ней.
Их глаза встретились и были так близко друг к другу, что она увидела в их вишневой глубине золотистые искорки. Он нежно коснулся рукой ее иссиня-черных волос и прошептал:
– Аликс. Можно я сделаю для вас платье?
Он произнес совсем не те слова, что девушка надеялась услышать, и она растерянно молчала.
– Отец дает костюмированный бал в Кросхеме, и я вижу, какой туалет должен быть у вас.
Она вдруг все поняла. Будь он художником, наверняка предложил бы нарисовать ее портрет. Но Поль – кутюрье и предлагает то, что так для него важно.
Она почувствовала, как ее окутывает волна тепла.
– Да, конечно. А какой будет цвет?
– Вам придется потерпеть. Подойдите, я сниму мерки.
Аликс стояла прямо, боясь пошевелиться, пока Поль возился с сантиметром. Она сердилась на себя за то, что его прикосновения так волнуют ее. Щеки девушки покрылись румянцем. Она исподтишка взглянула на объект своих переживаний, но он, сведя брови над переносицей, был всецело поглощен своим занятием.
– Ну вот, пожалуй, все, – сказал он спустя какое-то время.
– Я… мне надо… надо подняться в салон, – пролепетала Аликс. – Но я буду с нетерпением ждать, что вы придумаете для меня.
Поль ничего не ответил, и девушка поспешно вышла из комнаты.
Отзывы о коллекции Дюваля были настолько хороши, что удовлетворили даже придирчивую Аликс, и весь следующий день она была очень занята. Передав газеты Питеру, она погрузилась в дела. Анри, естественно, тоже с нетерпением ожидал рецензий.
Она была так занята, что и думать забыла о личной жизни. Поэтому, когда позвонил Марк, чтобы пригласить ее в кино, она не особо обрадовалась. Он же, обнаружив, что Аликс все еще в офисе, выразил шумный протест:
– Я никогда не видел, чтобы ты уделяла клиенту столько времени. Надеюсь, Дювали не закупили твое тело и душу полностью.
– Ты сам знаешь, что надо спешить: интерес прессы приходит и уходит.
– Да ты должна получить с них целое состояние за такое усердие!
Отложив карандаш, она устало потянулась. Марк во многом прав: в работу на Дювалей она вкладывала больше сил и энергии, чем когда бы то ни было.
Надо хоть немного развеяться. Хорошо, что согласилась встретиться с Марком!
– Не буду работать в уик-энд, – пообещала она своему верному другу. – Мы с Питером идем на вечеринку, которую устраивает Анри.
– Ничего себе отдых! Да ты только и будешь выискивать что-то для прессы! Я тебя знаю!..
– Для этого я туда и иду. Не мешай, Марк. Все равно ты успеха не добьешься.
– Мне начинает казаться, что я у тебя успеха ни в чем не добьюсь. Почему бы тебе не бросить работу вообще, Аликс! Позволь мне позаботиться о тебе!
Он внимательно и нежно смотрел ей в глаза, и она не смогла сделать вид, что не поняла его.
– Да нет, Марк. Я не могу выйти за тебя замуж. Я уже говорила, что не люблю тебя.
– То, что ты не любила меня в прошлом месяце, не означает, что ты не можешь полюбить меня сейчас.
Она попыталась улыбнуться, но у нее почему-то не получилось, и глаза наполнились слезами.
– Аликс, что с тобой? Я не хотел тебя обидеть…
– Это из-за твоих слов, Марк. Сама не знаю, почему плачу. – Слезы полились сильнее, и она взяла предложенный Марком платок. – Наверно, ты прав, я слишком много работаю и действительно устала.
– Ты можешь не пойти на эту вечеринку?
– Нет, не могу.
– А мне с тобой можно? Уверен, Дювали не будут возражать.
– Я буду там слишком занята. Ты просто зря время потратишь.
Лишь поздно вечером, уже в кровати, она попыталась объяснить самой себе, почему отказалась от предложения Марка. Правду говоря, она нашла бы для него время, если бы захотела, но инстинктивно отказалась. А может, не стоит копаться в этом и пытаться что-то для себя выяснить?
На следующий день, все время, пока они с Питером ехали в поместье Дюваль, она пыталась представить, какое же платье придумал для нее Поль. Подойдет ли оно ей? Он сдержал свое обещание и ни разу не показал плод своего труда, примерок не было. Но ведь в доме два кутюрье, и внести небольшие поправки будет нетрудно!
Она посмотрела на Питера, угрюмость его лица омрачила ее приятные размышления.
– Что с тобой? Все еще мечтаешь о Флер?
– Да нет, я уже смирился.
– Что тогда?
Он медлил с ответом.
– Не стоит держать это в себе. Может, я сумею помочь.
– Акулы, – сказал он, скривившись.
– Что?
– Настоящие акулы.
Из его сбивчивых объяснений она поняла лишь одно: пытаясь поскорее вернуть долг Анри, он стал играть и теперь должен еще больше.
– Но ведь ты хотел продать дом, чтобы расплатиться!
– Мне не дали за него нужную сумму.
– И потому ты пустился играть в карты? О, Питер, да ты просто идиот! Почему не пришел ко мне?
– Гордость… Ну, теперь-то рассказываю.
Аликс поняла, что ее верный помощник таким образом просит у нее денег. Она была готова дать их ему, но хотела быть уверенной, что с их помощью он не возобновит свои атаки на Флер.
– Если для тебя это проблема, – насупившись, произнес Питер, – забудь о нашем разговоре.
– Проблема во Флер. Она будет на вечеринке, и мне бы хотелось, чтоб ты держался от нее подальше.
– То есть отразить ее попытки к сближению и не предпринимать собственных?
– Да не будет она с тобой сближаться – там ее мать.
– Тогда без проблем.
– Сам не создавай их себе. Влюбись в кого-нибудь еще.
– Так просто? Аликс, а ты можешь влюбиться просто потому, что это нужно?
Она сразу подумала о Марке. Ответ был ясен. Но она продолжала гнуть свое:
– По крайней мере, постарайся забыть ее.
– Стараюсь. Но что-то не очень получается.
Остаток пути они не разговаривали. Аликс продолжала думать о проблеме Питера. И чем ближе они подъезжали к дому Дюваль, тем сильнее была тревога. Она подумала о Дине. Приглашение для нее пришло не от Анри, который сейчас был полностью поглощен Софи. Кто же его послал? Поль? И зачем Дина приняла его? Она что, надеется вернуть Анри или сделала это ему назло?
Когда машина остановилась, уже смеркалось. На изумрудных лужайках поместья Кросхем лежали тени от каменных стен. Блики заходящего солнца играли на стеклах старинных окон, свою вечернюю песню пел дрозд. Аликс и Питер вышли из машины и через асфальтированный двор прошли к парадному входу.
Дверь открыла горничная. Она показала, где можно оставить чемоданы, и вежливо поинтересовалась, хотят ли они сразу пройти в свои комнаты или предпочитают выпить чего-нибудь в гостиной.
– Я бы выпил, – усмехнулся Питер. – А ты, Аликс?
– Я тоже не прочь, – согласилась девушка. – Я немного замерзла.
Они прошли в гостиную, где, как ни странно, не было ни души. Но в камине горел огонь и рядом на барной стойке высились бутылки.
– Дювали умеют принимать гостей, – почтительно произнес Питер. – Тут даже бокалы с посыпанными солью краями – для тех, кто предпочитает «Маргариту»!
– Это я называю гостеприимством, – улыбнулась Аликс. – «Маргарита» – мой любимый напиток. – Она приняла из рук Питера полный бокал. – Все, наверное, наверху, переодеваются…
– Я тоже должен это сделать. Ты будешь в восторге от моего костюма. Я им очень горжусь. Но пока давай-ка еще по одной.
Аликс подошла к камину погреть руки. Удивительно, как в этих старинных домах холодно. Наверно, солнце не может прогреть толстые каменные стены. Дневное светило уже садилось, темные скелеты деревьев резко выделялись на фоне пурпурного неба. Наконец оно скрылось совсем, и в свете огня, оставшегося единственным источником освещения комнаты, предметы мебели стали казаться более крупными.
Аликс, потягивая вино, повернулась к двери и увидела, что та медленно открывается. На пороге появилась высокая сгорбленная мужская фигура. Свет падал на нее сзади, фигура подняла руку и откинула монашеский капюшон. Под ним был совершенно белый череп, и Аликс испуганно закричала.
– Добрый вечер, друзья, – прозвучал хриплый шепот. – Смерть приглашает вас на праздник.