- Ты что-нибудь знаешь о короле Эдуарде? - спросил Хью как бы между делом. - Собирается он хоть когда-нибудь возвратиться в Англию?
Лиллиана почувствовала, как закостенела его рука под ее ладонью. Но когда она взглянула на него, ей показалось, что вопрос никак его не заинтересовал.
- Должен же он когда-нибудь вернуться, - ответил Корбетт легкомысленно.
И все-таки она чувствовала, что в том, как Корбетт понимал свою преданность королю, нет места легкомыслию. Такое прозвище, как Королевский Кречет, даром не дается. Если он притворяется равнодушным, значит, тому есть причина. И совершенно ясно, что Хью - не из тех, с кем Корбетт склонен быть откровенным.
В этом выводе Лиллиана обрела некое утешение, хотя она почти ничего не знала о действительном положении вещей; ей требовалось еще многое обдумать. Она твердо вознамерилась разобраться в том, что стоит за таинственными отъездами и возвращениями ее скрытного супруга. Но настанет день, когда он узнает, что она действительно достойна его доверия.
Тут к ним присоединились еще двое мужчин, которым она была представлена. Чарльз и Роджер Харвики оказались близнецами, чуть постарше ее самой... Оба были хрупкого сложения, а лица, напоминавшие эльфов, попеременно казались то забавно-детскими, то до смешного взрослыми.
- Мы рады, что вы вернулись. - Роджер с воодушевлением пожал руку Корбетта.
- Но возмущены, что не получили приглашения к вам на свадьбу, - добавил Чарльз.
- Нам пришлось поспешить со свадьбой, - ответил Корбетт, бросив на Лиллиану предостерегающий взгляд.
- Тем не менее вы должны как-то нас вознаградить за то, что лишили друзей такого удовольствия, - вставил один из парочки.
- Да, - поддержал другой. - За вами должок: вы просто обязаны устроить для всех ваших друзей какое-нибудь празднество. За ваш счет, разумеется.
- Может быть, Корбетт раскошелится в этом году на устройство рождественских увеселений в Оррике? - ровным голосом предложил Хью.
Сказано это было небрежно, словно такая замечательная мысль только сейчас залетела к нему в голову. Но Лиллиана невольно подумала, что за этим - с виду безобидным - предложением кроется какой-то умысел. Рука Корбетта слегка напряглась, и Лиллиана не сомневалась, что и он чувствует то же самое.
Чарльз и Роджер немедленно загорелись этой идеей и стали шумно добиваться согласия Корбетта. Однако, когда согласие было наконец дано, Лиллиану поразила неведомо откуда взявшаяся у нее уверенность, что Корбетта этот план вдохновляет даже больше, чем всех остальных. Ей было трудно истолковать его странную реакцию, но для нее было очевидно, что это как-то связано с его недоверием к брату. Корбетт что-то задумал, но что именно она не могла догадаться. Тем не менее она безусловно предпочитала, чтобы все нити управления - неважно чем - находились в его руках - и, следовательно, в Оррике, а не где-нибудь еще.
Начиная с этого момента вечер протекал довольно гладко Корбетт был непривычно оживлен; он встретил множество старых знакомых - Лиллиана потом даже не всех могла вспомнить. С женой он был безупречно галантен и не допускал, чтобы беседа становилась непонятной или - по его мнению неинтересной для нее. Она бы могла заподозрить, что это следует объяснить скорее недоверием, чем заботой о ней, если бы он не был настроен так беспечно. Но, так или иначе, ей не в чем было его упрекнуть.
К тому времени, когда они покинули парадный зал, Лиллиана уже падала с ног от усталости. У нее не было ни малейшего представления о времени: хотя многие свечи и факелы уже догорели до конца, целая армия слуг была наготове, чтобы заменить светильник, так что все общество при желании могло находиться здесь хоть до утра.
- Итак, какие же истории ты будешь рассказывать про Лондон, когда мы вернемся в Оррик?- спросил Корбетт, когда они поднимались по ступеням дворца к себе в спальню.
Лиллиана подняла ладонь ко рту, чтобы скрыть зевок, а потом еще тяжелее оперлась на его сильную руку.
- Я видела совсем мало, но то, что видела, - чрезвычайно странно.
Корбетт усмехнулся.
- И что же показалось тебе таким странным?
- А по-твоему не странно, что на таком праздничном приеме гостей не пригласили поужинать? Вот уж никогда не подумала бы, что такое бывает, слуги все время снуют туда-сюда, гости берут еду прямо с подносов и при этом не прерывают болтовню ни на минуту! А когда кому-то надоедает одна группа, он переходит к другой.
На этот раз Корбетт громко засмеялся.
- Мы не на пир ходили, моя маленькая деревенская женушка.
Взглянув на его улыбающееся лицо, Лиллиана нахмурилась:
- Тогда... тогда зачем я одевалась в свое лучшее... зачем другие женщины так нарядились... если не для того, чтобы поужинать в парадном зале Белой Башни?
- На самом деле это было собрание Совета Королевства, но без всяких торжественных церемоний. А болтовня... да чаще всего болтовня не имеет никаких последствий, но порой она оказывается делом первостепенной важности.
Лиллиана просто оторопела от такого поразительного открытия. Конечно, легкие беседы и хаотические переходы с места на место никак не укладывались в рамки ее представлений о собрании Совета Королевства. И только когда они вошли в свою спальню, она заговорила снова.
- Если это так, то получается, что дела государственной важности могут решаться прямо у меня за спиной.
- И даже под твоим маленьким хорошеньким носиком.
Лиллиана обратила к нему широко открытые янтарные глаза.
- А то, что ты принял предложение Хью насчет празднования Рождества, не одно из таких дел?
Ответ Корбетта не усыпил ее подозрений, хотя прозвучал вполне уверенно:
- Это было хорошее предложение, и оно позволит быстрее восстановить спокойствие в Уиндермир-Фолде.
Она мягко улыбнулась.
- Не могу с тобой не согласиться.
- Я бы в конечном счете и сам это предложил, - настаивал он.
- Это было бы очень мудро с вашей стороны, милорд.
Корбетт угрюмо посмотрел на нее.
- Ты смеешься надо мной, жена? Ты сердишься, что я не посоветовался с тобой, прежде чем принимать решение, и теперь пытаешься таким образом разозлить меня?
- Я не сержусь. И я вовсе не собиралась злить тебя, столь охотно соглашаясь с твоими планами.
Лиллиана отвернулась в сторону. Ей было приятно, что она может так верно угадывать движения его души, хотя пока она и не знала, зачем ему собирать гостей в Оррике.
- Ну хорошо, а где моя служанка?
Тут Корбетт схватил ее на руки и закружил, и кружил до тех пор, пока она не уткнулась лицом ему в шею.
- Служанка тебе не нужна. Я вполне способен раздеть свою жену без посторонней помощи.
Он поставил ее на ноги, но ей пришлось прильнуть к нему в поисках опоры.
- О! Но это же неприлично! - запротестовала она. Голова у нее все еще кружилась. - Ты даже понятия не имеешь, как слуги любят сплетничать. Утром начнутся такие пересуды!..
Горячие губы Корбетта коснулись ее шеи, а потом он сказал:
- Когда придет утро, служанки начнут перешептываться и судачить о том, как влюблен лорд Корбетт в свою молодую жену. К полудню их хозяйки уже будут с состраданием посматривать в твою сторону, узнав, какое тяжелое бремя тебе приходится нести, - бремя похотливого внимания твоего собственного супруга. - Корбетт наклонился к ее лицу и медленно провел кончиком языка по нежному краю ее губ. - Но когда ближе к вечеру начнется собрание Совета, мне будут приносить поздравления - и завидовать - все мужчины, все до единого. Потому что со мной - моя красавица жена, и никто не слышал от нее никаких жалоб.