Джиллиан сидела в кровати, включив все лампы, что были в комнате. Если верить часам, что стояли на тумбочке, было около часа ночи.
Со сном у нее всегда были проблемы. Она боролась с ним, как тигрица, а когда наконец поддавалась, то спала очень чутко и не больше трех-четырех часов подряд.
Странно, что ей хочется спать. Ведь она же проспала почти целый день из-за этих наркотиков. Хотя, с другой стороны, не так уж это и удивительно. Она столько пережила со времени той злосчастной прогулки по пляжу…
«Стефан уничтожил целое поколение семьи Дамаронов!»
Да, только от одной этой мысли можно было навсегда потерять сон! Джиллиан все никак не могла полностью осознать ее значения. Она знала о Стефане многое, но такого… Это было слишком страшно, слишком… Если Стефан действительно способен на такое…
Если…
Она не могла сделать последнего шага, не могла заставить себя довести мысль до логического завершения.
Джиллиан огляделась. Комната в кремовых тонах с позолотой была очень уютная. Кровать так и манила к себе тонкими простынями и грудой подушек. Наверно, спать на ней — одно удовольствие. Вдобавок, чтобы чувствовать себя еще уютнее, Джиллиан переоделась в свою ночную рубашку, которая тоже нашлась в чемодане.
И все же она никак не могла заставить себя заснуть. На самом деле она боялась спать. Ей только-только удалось взять себя в руки, а если она уснет, все ее страхи снова выйдут из-под контроля. Она встала с постели и подбежала к двери, ведущей на террасу, — еще раз проверить, заперла ли она ее изнутри. Заперла. А ту дверь, что ведет в коридор? Тоже заперто.
Джиллиан прикусила нижнюю губу, обхватила себя за плечи и уставилась на дверную ручку. Нет, замки — это ненадежно. Если кто-то действительно захочет войти, замки ему не помешают. Ее трясло. Сердце колотилось как бешеное. Нет, это бесполезно. Она слишком взволнована, чтобы уснуть. И ей было страшно в этой запертой комнате.
Она открыла дверь и вышла в коридор, освещенный рядом настенных светильников. В коридоре никого не было. Теперь, когда Джиллиан знала, почему она здесь, ее не покидала уверенность, что даже сейчас, в глухую ночь, дом и сад охраняется. Но в коридоре никого не было, и Джиллиан была уверена, что ее никто не потревожит.
Она не собиралась идти в какое-то конкретное место, но ей пришло в голову, что она еще не знакома с расположением помещений в доме, и решила — почему бы не заняться этим, раз уж ей все равно не спится? Джиллиан разглядывала двери, мимо которых проходила, пытаясь угадать, кто за ними живет, если они вообще жилые. И еще ей нужно определить, сколько народу находится на острове. Вообще, если она собирается бежать, ей еще нужно столько всего узнать… Да, если…
Она остановилась. Коридор кончался резной дверью красного дерева. А что там? Может, комнаты хозяина? Джиллиан задумчиво смотрела на двустворчатые двери. Интересно, а Син тоже там? А сейчас он спит, или ему тоже не спится?
Она сердито нахмурилась. Спит, конечно! Он-то собой владеет прекрасно! А вот она — нет… Все это было так неправильно, так несправедливо! И самое обидное, что он сейчас спит сном праведника, а она бродит тут по коридорам и никак не может уснуть…
И все же Джиллиан колебалась. Если она попытается вывести его из себя, она сильно рискует. Хотя, с другой стороны, ну что еще с ней может случиться?
Она взялась за ручку. Дверь была не заперта. Джиллиан осторожно проскользнула внутрь.
В комнате было темно. Она подождала несколько мгновений, пока глаза не привыкнут. Она чувствовала, что Син здесь. В комнате пахло им, пахло мужчиной, теплым мужским телом, дорогим одеколоном. Она уловила еле слышный звук глубокого, ровного дыхания.
Господи, она не в своем уме! Вломиться в спальню к чужому мужчине! Среди бела дня она, возможно, и сумела бы удерживаться от этой безумной идеи. Но стояла глухая ночь, и Джиллиан была очень зла, встревожена и напугана. Она была вся на нервах. И все это — по его вине! Черт возьми, неужели он думает, что можно перевернуть всю жизнь человека и остаться безнаказанным? Не важно, какие у него на то причины. Не важно, кто он.
Он поставил ее в невыносимое положение, и ей было плохо. Так пусть и ему тоже будет плохо! Это только справедливо…
Джиллиан на цыпочках пересекла комнату и подкралась к большой кровати. Она уселась в ногах кровати.
«Вот как просто, — сказала она себе. — Совсем просто…»
Она услышала сухой щелчок курка, и хриплый голос произнес:
— Не двигаться!
По позвоночнику у нее пробежал озноб.
— И не собираюсь.
Синклер быстро протянул руку к лампе и включил свет. Потом сел. Все это время его револьвер был нацелен на нее.
Увидев ее, Син разразился проклятиями.
— Какого черта! Что вы здесь делаете? За каким дьяволом вы вломились ко мне посреди ночи?
— Мне не спится, — ответила она, не в силах оторвать взгляд от дула револьвера.
Он прищурился.
— Чего-чего?
— Мне не спится. Мне… это… неуютно. Слушайте, не могли бы вы спрятать вашу пушку?
Он мягко отпустил курок и положил револьвер на ночной столик.
— Это было очень глупо с вашей стороны, Джиллиан. Я ведь мог бы пристрелить вас.
Вообще-то она подумала о такой возможности, но положилась на то, что он этого не сделает. Этой ночью, сидя у себя в комнате, она осознала одну интересную вещь. Неизвестно по какой причине, но его она не боялась. Ее пугала только та ситуация, в которой она оказалась по его милости.
Да, ей было очень страшно. По многим причинам, во многих отношениях. Но самого Сина она не боялась. Может, это и глупо, но дело обстояло именно так.
— Я подумала, что это несправедливо, что вы спите, когда мне не спится.
— Несправедливо?!
Он протер глаза, устроился поудобнее, натянул покрывало себе на грудь.
— И вы пробрались в мою комнату. Зачем, спрашивается? Вам что-нибудь нужно? Может быть, снотворное?
— Снова наркотики? Нет, только не это!
— Тогда чего вы хотите?
— Чего я хочу? Я же вам сказала…
— Ах, ну да. По-вашему, это несправедливо.
— Вот именно.
Синклер тяжело вздохнул.
— Ну ладно. Так почему, собственно, вам не спится?
— Ну, если не считать той мелочи, что вы держите меня здесь помимо моей воли…
— Ну а кроме этого?
Она задумалась.
— Наверно, дело в подушке. Там много подушек, но они все какие-то неудобные. Я привыкла к своей подушке, и без нее мне не спится.
Син только теперь понял, что видел ее во сне. Но о чем был сон — он не помнил. Он только помнил, что во сне была она — такая же, как сейчас. Она была повсюду, он не видел ничего, кроме нее — ее пушистых, разметавшихся волос, суровых, испуганных глаз, матовой кожи, которую так и хочется потрогать.
Чего он не видел во сне, так это того, как она выглядит в ночной рубашке, сидя у него на кровати, поджав ноги, положив руки на колени. Бледно-голубая, чересчур широкая ночная рубашка свободно висела на ней, спускаясь немного ниже бедер — ровно настолько, чтобы прикрыть все, чему надлежит быть прикрытым. Но при этом рубашка облегала ее круглые груди, так что было видно, что лифчика на ней нет, и оставляла обнаженными ноги, при виде которых у Сина пересохло в горле.
Нет, ей решительно было не место у него на постели в середине ночи! По крайней мере, его это страшно нервировало. Он вздохнул, снова протер глаза.
— Так какая же подушка вам нужна?
Джиллиан пожала плечами.
— Не слишком мягкая, не слишком жесткая. Желательно, чтобы она была не слишком пухлая. Но при этом я терпеть не могу тонких подушек!
— М-да, это проблема. — Он тяжело вздохнул. — Ладно. Дом большой, спален здесь много. Наверняка в одной из них найдется подходящая подушка.
Он откинул покрывало и рывком поднялся.
— Погодите, — изумленно сказала Джиллиан. — Что вы делаете? Куда вы?
Синклер оглянулся на нее через плечо.
— Ну как же! Сейчас мы с вами пойдем искать подушку…
Джиллиан сглотнула. При свете лампы она отчетливо видела все его худощавое мускулистое тело. На Сине не было ничего, кроме трусов. Шелковых. Коротких.
Ей не надо было прикасаться к его ногам — она и без того видела, что они твердые как камень. Ей не надо было трогать темные волосы, которыми была покрыта его грудь, — она и так знала, что они мягкие… Ей не надо было смотреть на его трусы спереди — она и так знала, что она там увидит. И все же ей хотелось этого. Фу, как глупо! Еще там, на берегу, Син произвел на нее впечатление сильного, уверенного в себе человека. Но тогда она и не подозревала, какой он на самом деле!
— Я… я не хотела… — промямлила она. — Я… мне, наверно, лучше попросить у Жаклин…
— Ничего, — ответил Синклер, надевая брюки и застегивая «молнию». — Я все равно уже встал. Идемте.
Джиллиан по-прежнему была в напряжении, но внезапно она осознала, что теперь оно сделалось иным. Она наедине с полуодетым мужчиной, кругом тишина, глухая ночь… А на ней только ночная рубашка… Она встала с кровати и стыдливо одернула рубашку.
— Я… я, пожалуй, сбегаю к себе, оденусь…
— Не беспокойтесь, — сказал он. — Если хотите, накиньте на плечи мою рубашку.
— Да нет, не надо…
— Вот, возьмите!
Он подошел совсем близко и накинул на нее рубашку, в которой накануне ходил сам. Его руки задержались у нее на плечах чуть дольше, чем это было необходимо.
— А вы действительно уверены, что подходящая подушка поможет вам заснуть?
Отчасти это было так, но теперь Джиллиан жалела, что сказала об этом. И еще больше жалела, что пришла в эту комнату. Он стоял слишком близко, и все запахи, которые она ощутила, войдя сюда, теперь были куда сильнее, и от этого по телу разливалась странная истома.
— Да, надеюсь.
— Ну, тогда идемте.
Она молча последовала за ним. Они вышли в коридор, и Син указал на три двери.
— Вот это — комнаты Рены и Лили.
Рядом с его комнатой. Что ж, это разумно.
— А это чья комната?
— Здесь спит Лайон, но сейчас там никого нет. Он открыл другую дверь, включил свет и пропустил ее внутрь.
— Вот, посмотрите, может, эти подушки вам подойдут?
Джиллиан подошла к кровати, чувствуя себя ужасно неуклюжей. Она ощущала на себе взгляд Сина — он жег ей спину. Джиллиан с трудом вспомнила, зачем разбудила его. Какие бы цели она ни преследовала, зря она это сделала! В результате она ничего не добилась, только еще больше утратила душевное равновесие.
Перепробовав четыре подушки, она сказала:
— Нет, это все не то!
— Ладно.
Синклер понял, что надо как можно скорее отвести ее в ее спальню, пока он не натворил чего-нибудь такого, о чем потом пожалеет. Возможно, она тоже чувствовала себя неуютно, шляясь с ним по комнатам посреди ночи, но каково было ему!
Он поклялся себе, что завтра заставит Жаклин сесть и обсудить с Джиллиан все, что ей может понадобиться. Тогда ему больше не придется заботиться о ней, и можно будет спокойно заняться Уайсом. Хотя Синклер уже начинал сомневаться в том, что ему это удастся. Он уже успел обнаружить, что Джиллиан не из тех женщин, которые позволяют забыть о себе. И, что самое неприятное, она вызывала в нем жгучее желание.
— В этом крыле есть еще одна спальня. Мы можем заглянуть туда.
— А что, в этом крыле больше никто не живет?
— Нет.
— А этот… как его… Дэвид?
— Если он еще здесь, то он в другой части дома.
— Если он еще здесь? — переспросила Джиллиан.
— Вообще-то он должен был улететь сегодня вечером.
Синклер открыл последнюю дверь в коридоре, включил свет в комнате. Джиллиан подошла к кровати. Син смотрел на нее. Он никогда не думал, что его собственная рубашка может выглядеть такой привлекательной, такой непреднамеренно сексуальной…
— Ну что, нашли что-нибудь подходящее?
— Нет пока.
Джиллиан не врала, когда говорила, что не может спать на неудобной подушке, поэтому она очень тщательно проверяла каждую. Но, к несчастью, ни одна из подушек ей не подходила.
Она обернулась к Сину.
— А других у вас нет?
Он криво усмехнулся.
— Знаете, я был уверен, что упаковал в чемодан все, что вам может понадобиться, но вот о подушке я как-то не подумал.
От улыбки глаза у него вспыхнули, лицо смягчилось. Она начинает воспринимать его не как похитителя, а как весьма привлекательного мужчину! Это опасно! Этого нельзя допустить ни в коем случае! Синклер Дамарон — ее враг!
— Ничего, в следующий раз, когда вы решите похитить еще кого-нибудь, вы это учтете, — с вызовом сказала она.
— Следующего раза не будет, — ответил Син. Улыбка угасла. Он открыл перед ней дверь — Идемте. В другом крыле дома есть еще несколько пустых спален.
— А где живет охрана?
— У всех моих кузенов есть свои дома. Охранники распределены между домами.
Выйдя в коридор, Джиллиан остановилась и оглянулась на Сина.
— А этот остров, он большой? И сколько у вас кузенов?
Он снова улыбнулся.
— Остров так себе. Нам хватает. Он, собственно, принадлежит всей семье. А кузенов у меня немало. Что вам еще угодно знать?
Синклер, разумеется, догадался, что она пытается собирать информацию, и отвечал уклончиво. Ничего, Джиллиан все равно уже узнала кое-что, что ей может пригодиться.
— И что, все они сейчас на острове?
— Нет, но те, кого здесь нет, тоже под охраной.
Это из-за Стефана. Дамароны боятся, что, вместо того, чтобы пытаться освободить ее с острова — а, возможно, и одновременно с этим — Стефан попытается в ответ захватить или убить кого-то из их семьи. У Джиллиан поползли по спине мурашки. Если Стефан действительно подложил ту бомбу, они, вероятно, боятся не зря. Ее внезапно охватила усталость.
— Я, пожалуй, пойду к себе.
— Мы же еще не нашли подушку!
— Ничего, обойдусь.
Он внимательно посмотрел на нее.
— С вами все в порядке? Она слабо хмыкнула.
— Нет, конечно!
Синклер взял ее под локоть и повел в другой конец коридора, к дверям собственной спальни.
— Вы еще не смотрели мои подушки.
— Да нет, не надо…
— Это же не займет много времени!
На его кровати лежало шесть подушек. Джиллиан перебрала все шесть, и, как это ни удивительно, последняя ей подошла.
— Вот эта!
— Вот и отлично. Берите и спите спокойно.
— Спасибо.
Джиллиан направилась к двери, но вспомнила, что на ней его рубашка. Она сняла ее и отдала Сину.
— Спасибо.
И почему она благодарит его? Ей следовало бы орать и топать ногами, схватить его револьвер, угрожать ему, попытаться заставить его отвезти ее обратно в Мэн… Но сейчас ей почему-то совсем не хотелось скандалить.
— Пожалуйста. Ну, теперь-то вы уснете?
Джиллиан устало кивнула. Она знала, что ей понадобятся все ее силы, чтобы выйти из этого испытания целой и невредимой.
Сейчас она казалась Сину одинокой и ужасно беззащитной. И все это по его вине! А он еще спрашивает, все ли с ней в порядке! Конечно, нет! Син вдруг почувствовал глубочайшее отвращение к себе. И все же ему не хотелось отпускать ее.
— Насколько я понимаю, Жаклин вас накормила-таки?
Джиллиан прижала подушку к груди.
— Да.
— Это хорошо. Я рад. Когда проснетесь, снимите трубку, и вас соединят с Жаклин.
— Я не… — начала было Джиллиан, потом запнулась. — Спокойной ночи, — сказала она наконец и вышла, прикрыв за собой дверь.
Синклер несколько мгновений смотрел ей вслед, потом подошел к кровати, на которой лежала снятая ею рубашка. Она еще хранила тепло ее тела. Син поднес ее к лицу и ощутил запах двух тел — ее и своего собственного. Пахло мускусом, одеколоном… а еще — цветами и ванилью.
Он стиснул рубашку, зажмурился и напрягся. Это падчерица его врага, он держит ее в плену! Да, он хочет ее, но не может ее взять. Не должен!