Коснувшись ее руки, он показал на вертолетную площадку, где его приятель держал свой личный борт. Пилот уже ждал их. Носильщик принес чемоданы. Пеппер не сводила тревожных глаз с вертолета, и, догадавшись о ее нежелании забираться в него, Майлс подхватил ее на руки. Пилот улыбнулся, а разгневанная Пеппер, если бы могла!.. Уже темнело, и она не видела, где они летят. Потом ее изрядно мутило...
Едва Майлс взглянул на ее побледневшее лицо, как протянул руку, чтобы успокоить, но Пеппер открыла глаза и так на него посмотрела... Майлс с грустью признал, что, хорошо это или плохо, но есть в мужской природе качества, от которых не так-то легко избавиться.
Путешествие на вертолете обоим показалось бесконечным, но вот они приземлились, и Пеппер открыла глаза, но тут же закрыла их, ослепленная множеством огней. Майлс соскочил на забетонированную площадку и протянул ей руку. Пеппер сначала хотела отказаться от его помощи, но потом приняла ее, так как прыгать пришлось бы с довольно большой высоты. Пилот достал багаж, и к нему сразу потянулось не меньше дюжины коричневых рук. Майлс увлек Пеппер в тень, и вертолет улетел.
Она смотрела ему вслед, дрожа от возмущения и удовольствия. Удовольствия? Пеппер задрожала еще сильнее и осторожно взглянула на стоявшего рядом с ней мужчину. Пеппер не привыкла в своей жизни к удовольствиям, а уж в сочетании с этим мужчиной... Разве что ей удастся перехитрить его. Она отвернулась, отлично понимая, что у нее мало шансов перехитрить Майлса Френча. Он совсем обезоружил ее своими манерами и железной хваткой. И это пугало.
— Сюда.
Майлс коснулся ее плеча, указывая на дорогу мимо терракотовых горшков с экзотическими цветами, насыщавшими воздух крепким сладким ароматом. В небе ярко горели звезды, светила луна. Пеппер не могла прийти в себя от множества башен, арок, решеток, пока Майлс вел ее вниз по лестнице в просторную прохладную комнату.
Ее каблуки звонко стучали по выложенному плиткой полу. Вдоль стен стояла тяжелая резная мебель. На окнах висели яркие шторы.
Похоже, комната убрана в мавританском стиле, и Пеппер совсем растерялась. Пришла довольно полная женщина, которая словно скользила по полу, столь бесшумны были ее движения, — в сари и с метой своей касты на лбу. Улыбнувшись, она поздоровалась с Майлсом на языке, недоступном пониманию Пеппер.
Майлс выслушал все и перевел ее слова.
— Майя говорит, что нас ждет ужин, но если вы предпочитаете отдохнуть, то спальня уже приготовлена.
Пеппер ничего не понимала. У нее не было ни малейшего представления о времени. Она так устала, что мысль об одиночестве в постели привела ее в восторг.
Майя поклонилась, показывая, что готова сопровождать ее, и Пеппер отправилась по бесконечным коридорам, пока наконец Майя не остановилась перед тяжелой резной дверью. Она открыла ее и жестом пригласила Пеппер войти.
Подобно другим комнатам, эта была убрана с восточной роскошью. Над широкой кроватью висел полог, накрытый противомоскитной сеткой. На отполированном до блеска полу лежало несколько мягких шелковистых ковриков.
Майя с улыбкой ждала, пока Пеппер освоится в непривычной обстановке, в здешнем великолепии. Только так Пеппер могла назвать увиденное.
Убедившись, что Пеппер достаточно времени потратила, восхищаясь своими покоями, Майя подошла к другой двери. Пеппер последовала за ней и вошла в похожую на длинный коридор комнату с зеркальными шкафами, за которой оказалась круглая мраморная ванна, украшенную золотом и жадеитом. Пол здесь был из полированного малахита. Ничего подобного Пеппер в своей жизни еще не видела, хотя каких только экстравагантностей не насмотрелась. Все, что сейчас окружало ее, предназначалось для женщины, единственной обязанностью которой было радовать собою мужчину, одарившего ее подобной роскошью. Пеппер с ужасом подумала, уж не выбрал ли Майлс Френч эту обстановку специально. Он слишком много знает о ней... И если Майлс знает, что у нее нет сексуальной жизни... Она похолодела, хотя в ванной было жарко.
Майя, заметив, как потемнели глаза Пеппер, вопросительно коснулась ее руки. Пеппер улыбнулась ей. Если бы она могла как-то договориться с этой женщиной! Множество вопросов терзало ее. Где она? Наверняка в Индии. Но где?
Показав рукой на ванну, Майя дала понять Пеппер, что надо раздеться, намереваясь, по-видимому, остаться с ней. В качестве кого? Служанки или стражницы?
Слишком устав, чтобы думать об этом, Пеппер позволила незнакомой женщине командовать собой, словно признавая себя еще одной драгоценной безделушкой среди множества прочих, доступных лишь очень богатому человеку.
Глава восемнадцатая
Спала Пеппер отлично, и солнечным утром, открыв глаза, лениво потянулась на самой удобной в ее жизни кровати. Вечером у нее не хватило сил дождаться, когда Майя распакует вещи, поэтому спала она голой, но на оттоманке возле кровати увидела аккуратно разложенный атласный халат табачного цвета. Взяв его в руки, Пеппер слегка нахмурилась. Резкие, почти мужские линии халата ей не понравились. Однако стоило его надеть на теплое после сна тело, и Пеппер вся затрепетала, вообразив себя рядом с Майлсом Френчем.
Впрочем, если накануне она вела себя глупо и позволила Майлсу себя похитить, то сегодня покажет ему, что с ней не так-то легко иметь дело и что она не собирается быть послушной овечкой в его омерзительной игре.
Приняв ванну и одевшись, в шкафу Пеппер обнаружила довольно много нарядов из удобного прохладного хлопка и, как ни странно, ее размера. Она нахмурилась, узнавая метки магазинов... Неужели Майлс покупал все сам? От этой мысли ей стало не по себе. Белье, вероятно, тоже... На мгновение Пеппер даже показалось, что он как будто сам трогает ее...
Тряхнув головой, чтобы отогнать ненужные ощущения, Пеппер причесалась и тотчас почувствовала себя, как в капкане. Что теперь делать? Куда идти? Как добраться до комнаты, где была вечером?
Словно подслушав ее мысли, кто-то постучал в дверь. На пороге появилась Майя, которая расцвела в улыбке, увидев Пеппер одетой и причесанной. Жестом она попросила следовать за ней. Опять эти бесконечные коридоры... И вот они оказались в тенистом дворике, посреди которого негромко журчал фонтан. Картинка была как в сказке.
Едва заметив Майлса, сидевшего за столом, на котором стояли ваза с фруктами, кофейник и блюдо со свежими рогаликами, Пеппер вся напряглась.
Майя молча ушла, и Пеппер огляделась, стараясь собраться с мыслями. Розовые стены, испанская мебель... Или португальская?.. Индианка Майя... Аэропорт, густой запах специй... Это не Европа. Куда же ее привезли?
Еще раз поглядев на тропические растения, которые ползли по стенам, Пеппер обратила внимание на горячий и влажный воздух... Майлс подвинул ей кресло, и она, как лунатик, опустилась в него.
— Где мы?
Она хотела говорить громко и решительно, но у нее ничего не получилось.
— В Гоа, — с готовностью ответил Майлс. — Португальцы, насколько мне известно, поселились здесь в четырнадцатом веке. Эта вилла принадлежала одному из португальских аристократов, однако спрос на специи упал, и его семья обеднела. Вот он и продал ее одному из моих клиентов. Кроме как на вертолете, сюда не добраться.
Пеппер чувствовала, что он говорит правду.
— Раньше тут были поля, а теперь сплошные джунгли. Ближайшая деревня в двадцати милях, а железная дорога — в пятидесяти. Эти места забыты людьми, но, увы, ненадолго. Да и берег здесь красоты неописуемой — розовый песок и такой синий океан, какого я нигде не видывал. И там совсем нет людей. Просто как в сказке. Но, к сожалению, мы слишком далеко от океана...
На самом деле до берега было не больше дюжины миль и в гараже стоял старый «лендровер», так что при желании поездка к океану никаких трудностей не представляла, однако Майлс не собирался пока раскрывать Пеппер все тайны их роскошного убежища.
Без косметики и с распущенными волосами она выглядела совсем девчонкой, и ее видимая уязвимость лишала его душевного покоя. Майлсу хотелось привлечь ее к себе и успокоить, чтобы Пеппер забыла о страхе, который охватил ее, едва она увидела его за столом. Ему хотелось сказать ей, что бояться нечего, однако делать этого пока не следовало...
Вертолет должен был прилететь за ними через две недели, и к тому времени он рассчитывал убедить Пеппер забыть о мести. Должна же она понять, как опасен Симон Геррис.
— Прошу к столу...
Пеппер хотела отказаться. Но какой смысл мучить себя голодом? Едва заметно пожав плечами, она уселась в кресло, решив делать вид, будто Майлса Френча просто-напросто не существует, что бы он ни говорил ей. Пока Майлс держит ее при себе в качестве пленницы, она будет полностью игнорировать его присутствие. Однако все складывалось не совсем так, как Пеппер хотелось.
После прошедшего в молчании завтрака Майлс извинился и покинул ее, словно в насмешку заявив, что она наверняка предпочитает побыть одна.
— У меня с собой кое-какая работа. А вы погуляйте в саду. Здесь великолепный сад. Майя составит вам компанию.
И будет ее сторожить! Когда индианка появилась, Пеппер постаралась не показать своего раздражения, а та, как ни в чем не бывало, разговаривала с Майлсом и смеялась, по-видимому, какой-то его шутке.
Пеппер не ожидала, что ей будет неприятно чувствовать себя словно вычеркнутой из их общества, однако она не стала лукавить сама с собой. Минут десять Пеппер просидела в гордом молчании, ни на кого не глядя, однако на большее у нее не хватило терпения, и она обрадовалась, когда Майя улыбкой дала понять, что готова сопровождать ее на прогулке.
Через несколько дней Пеппер вполне освоилась в доме и в саду. Никогда еще ей не приходилось видеть ничего более красивого. Однако все здесь настолько располагало к лени и чувственности и противоречило ее собственной природе, что Пеппер все время было в большей или меньшей степени не по себе.
Очень скоро она узнала, что на вилле совсем мало слуг, которые, тем не менее, содержат ее в полном порядке на случай неожиданного приезда владельца или его гостей. Узнала она также, что Майлс говорил ей правду, когда сообщал о недостижимости виллы для случайных посетителей, а также об отсутствии телефона и других средств связи.
Пока Пеппер кипела от ярости, не давая ей выхода, Майлс упорно работал и не обременял ее своим присутствием.
Впрочем, обет молчания, который она дала, Пеппер же вскоре нарушила, так как поняла, что куда приятнее привольно изливать свой гнев, чем злиться про себя, даже если никто не возражает и никто с ней не спорит, ибо Майлс держался с неизменным дружелюбием. Но Пеппер не обманывалась на его счет. Как бы ни была приятна бархатная перчатка, она скрывала железный кулак. У Майлса слова с делом не расходились.
— А вас самого не беспокоит долгое отсутствие? — спросила она как-то вечером после ужина. — Наверняка клиенты хотят связаться с вами... Вы теряете интересные дела...
— Нет... Дела, как автобусы, одно уходит, другое приходит, — усмехнулся он. — Кроме того, я не считаю, что у человека должна быть в жизни только работа. Умеренность во всем — вот мое кредо.
Принять такое кредо Пеппер не могла, однако узнала в его словах что-то знакомое и вспомнила, как бабушка говорила ей примерно то же самое. Она поудобнее устроилась в кресле и, сама того не замечая, улыбнулась своим воспоминаниям.
— О ком вы подумали? — тихо спросил Майлс.