- Слушай, - зашептала она, слишком тесно прижимаясь к Медведеву. - У меня отпуск в сентябре, хочешь, поедем вместе с Турцию. Я организую две путевки в классный отель. Там сервис не хуже, чем в Испании или Италии.
- Я в сентябре учиться должен, последний курс.
- Сделаю тебе больничный, у меня есть знакомый врач.
- Извини, но я работаю. Не хочу потерять хорошее место. И учиться не мешает, и деньги приличные платят.
Они говорили шепотом, громкие звуки музыки не позволяли другой паре услышать их разговор, но все же Терещенко насторожился. Не понравилось, что Марина так тесно жмется к Медведеву и что-то шепчет на ухо. Как только песня кончилась, он проводил Светлану до её стула, усадил, как и подобает галантному кавалеру, а потом сел на свой стул, обнял Марину.
- Маринка, может, пойдем погуляем, - сказал он. - Оставим Олега со Светланой вдвоем, пусть выясняют отношения?
- Еще чего! - сказала Марина. - Витька мне этого не простит.
- А кто у нас Витька? - поинтересовался Терещенко.
- Светкин муж. Классный, кстати, парень. Красавец, на БМВ ездит, для Светки готов на все.
Медведев мрачно хмыкнул и опустил голову. Налил в рюмку водки, выпил.
- Марин, это уже лишнее, - сказала Светлана.
- А что прикажешь делать, если твой муж незримо присутствует здесь? Я сказала правду.
- Мне пора, - Светлана поднялась со стула. - Все было очень хорошо, Дима, ещё раз поздравляю.
- Я провожу тебя, - сказал Медведев.
Он взял её легкие, "тефалевские" кастрюдьки, в которых были принесены салаты, сбегал на кухню, вымыл их, положил в пластиковый пакет.
- Марин, ты идешь? - спросила Светлана.
Марина посмотрела на Терещенко, тот решительно замотал головой, мол, возражает.
- Тебя же Олег проводит... - неуверенно сказала Марина.Не хочу мешать вам.
- Ну ладно, ребята, пока, - Светлана помахала рукой и пошла к двери.
Медведев подхватил пакет с кастрюдьками и пошел следом. Терещенко метнулся за ним, торопливо закрыл дверь и запер её на замок.
- Димка! - Марина погрозила ему пальцем. - Ты что задумал?
- Ничего, Маринка, это просто так... чтобы посторонний не зашел, комендант, или ещё кто... Хочешь, потанцуем? Или выпьем? Все ж таки у меня день рождения сегодня.
- Раз так, ты и решай.
- Тогда - выпьем! - решительно сказал Терещенко.
Марина едва заметно усмехнулась. Не сомневалась, что именно это он и предложит, чтобы напоить даму, сделать её покладистой... Но сам-то был уже изрядно пьян, а она пила аккуратно, да и дома съела два бутерброда со сливочным маслом, оно, конечно, вредно для здоровья, холестерин и все такое, но помогает контролировать себя в дружеских попойках, и теперь она чувствовала себя превосходно.
А по поводу "еще выпить"... Это ей всегда предлагали на даче Матюшина состоятельные компьютерщики, надеясь на то же самое, что и студент Терещенко. Все они одинаковы, мужики, что богатые, что бедные студенты... Хотя Димка, похоже, не был таким уж бедным, что-то про папу-бизнесмена говорил.
Терещенко наполнил рюмки водкой, сел на свою кровать, взглядом приглашая Марину сесть рядом. Она села, взяла рюмку, зная в подробостях, как будут развиваться события. И снова не ошиблась.
- На брудершафт, да? - тяжело дыша, сказал Терещенко.
- Давай, - согласилась Марина.
Димка не был похож на Олега. Тот вел себя абсолютно непредсказуемо, робел, стеснялся, как красна девица, а мог и жестко прекратить разговор, и взгляд у него был такой, что перечить не хотелось. Вряд ли он захотел бы напоить Светлану, ели б они остались в комнате вдвоем. А Димка вполне укладывался в общепринятую схему поведения - знал определенные приемы, помогающие быстро уложить девушку в постель, и без зазрения совести пользовался ими. Но она то их тоже знала. А на каждый прием, каким бы хитрым он ни был, есть контрприем.
Они выпили на брудершафт.
- Я хочу поцеловать тебя, - прошептал Терещенко.
Марина устало опустила ресницы, что выглядело, как согласие. Терещенко бросил рюмку в угол кровати и жадно припал к её губам. Он целовал их долго и страстно, губы казались теплыми и податливыми, но вялыми, как будто - резиновыми. Терещенко этого не заметил, напряженно сопя, он опустил голову, принялся целовать её груди сквозь тонкий свитер. Марина подумала, что может испачкать свитер, но возражать не стала. А он опустил голову ещё ниже, задрал её шелковую юбку и уставился на черные трусики под черными колготками. Но когда попытался приспустить их, Марина решительно села на кровати (она уже полулежала), одернула юбку.
- Не надо, Дима.
- Почему, Маринка? - изумленно пробормотал он.
Ради этого момента, этого взгляда, она терпела его. Как же приятно видеть изумление в его глазах, растерянность, досаду! А вот так, дорогой! Думал, напоил девушку, разложил на кровати, и все? Ты победитель? Да ни фига подобного!
- Потому что потому. Я тебя почти не знаю...
- Могу автобиографию написать...
- И так скоро это не бывает.
- Почему же не бывает?
- Потому что я не деревенская студентка, и не шлюшка из ближнего зарубежья. Я самостоятельная, состоятельная женщина, и имею возможность сама принимать решения. Понимаешь?
- Понимаю... Ты уже приняла... решение?
- Да. Я ухожу, провожать не надо.
- Маринка...
- Ты замечательный парень, Димка, но... Позвони мне, телефон знаешь, может, встретимся, а там... - она загадочно улыбнулась. - Видно будет.
- Ладно, я позвоню...
Он сидел на кровати, растерянным взглядом следя, как она поправляла прическу перед зеркалом на стене, подкрашивала губы. Потом взяла в руки сумочку, улыбнулась ему.
- Было очень приятно, Димка. Звони. Ну, пока.
Она помахада пальцами и вышла, оставив Терещенко в состоянии полной прострации. Минут через пять он вскочил с кровати, выпил водки и с досадой забормотал: