Прошло еще несколько дней. Как все-таки человек легко привыкает к хорошему! Для меня уже привычным стало забирать по утрам Сережкино питание в закутке Семеныча. У него ко мне вопросов, похоже, не возникало, будто было совершенно нормально, что абсолютно чужой мне человек забирает еду для моего сына. По утрам теперь меня чаще всего будила Светлана.
— Таня, ты опять спишь?
— Доброе утро, со мной что-то странное происходит последние дни по ночам почти не сплю, а утром засыпаю. День с ночью перепутала.
— Как ночью не спишь? А что ты делаешь?
— Сплю часа два, а потом просыпаюсь и до утра не могу заснуть.
— Скорее всего, ты просто медленно выходишь из нервного стресса.
— Света, да уже неделя прошла. Даже больше.
— Ты думаешь, легко твоему организму прийти в себя после такой встряски? А как ты с питанием выкручиваешься?
— Александр забирает и оставляет у Семеныча в подъезде.
— Ага, значит, он тебе помогает? Понятно.
— Что тебе понятно?
— Ты ему понравилась
— Светлана, ты его даже не видела, а уже говоришь.
— У меня глаз верный, я чувствую, когда женщина нравится мужчине и наоборот.
— Свет…
— Свет, Свет… Я правду говорю. С какой бы это радости он тебе помогал?
— Нашел же он моего сына. Вот и считает его крестником.
— Конечно, при такой красивой мамаше…
— Как тебе не стыдно!
— Просто я говорю правду, а ты упорно не хочешь это признавать.
— Расскажи мне лучше, как вы вчера с Машенькой к врачу ходили.
— Одно мучение. Олег увязался с нами, а потом начал укорять сестру, что она ребенку не так прививку делает. Что было!
— Могу себе представить. Сестра, конечно, возмутилась?
— Увы, не можешь. Это не поддается описанию. Спасло меня только то, что у него было мало времени: торопился к другу, у него машину разбили.
— Попал в аварию?
— Если бы, гараж разворотили вместе с машиной.
— Вот это да!
— Пришлось мне с Машей к остальным врачам идти одной. В противном случае он бы перессорился со всей поликлиникой. Ладно, хватит о наших трудовых буднях, лучше расскажи мне, как дела у твоей тетушки. Ты мне так и не рассказала, как она съездила в Париж. Ты ко мне и в гости приезжала, а заболтались о своем и про тетю Олю не вспомнили.
— Тетя Оля вернулась очень довольная, привезла очень много фотографий и впечатлений. Я думала, она потратит деньги, по крайней мере, на косметику. А она привезла необыкновенно красивую обувь Сережке и мне туфли. Куда мне теперь носить эти туфли?
— У тебя что, жизнь закончилась? Почувствуй себя молодой красивой женщиной.
— Тетушка моя тоже говорит: «Помни, Таня, как театр начинается с вешалки, так женщина начинается с обуви». Ни больше ни меньше.
— Твоя тетя Оля гениальна, просто гениальна. Никто не смог сказать бы лучше.
— Ты знаешь, что эта гениальная женщина привезла себе? Не догадываешься? Она привезла себе несколько книг. Вот так. Я и говорю: «Кому туфли нужнее?» Ты сама, как думаешь? Она каждый день ходит на работу, преподает в институте. А я? Куда мне носить эти шикарные туфли?
— На свидания.
— Светка, мои свидания проходят во время прогулки с ребенком во дворе.
— Но все-таки они проходят. Значит, тебе тоже нужно быть тщательно одетой. Не стони. Твоя жизнь не кончена, она только начинается.
— Моя жизнь — это сын.
— Совершенно правильно, а твоему сыну нужен прежде всего, помимо матери и бабушки, любящий отец.
— Светлана, что ты себе вообразила? Я только несколько раз случайно, подчеркиваю, случайно встретилась с соседом по дому. Да, он оказал мне профессиональную помощь, когда со мной и сыном случилась беда. Уверяю тебя, он точно также помог бы тебе, если бы ты оказалась в такой же ситуации.
— Спасибо, не надо.
— Что не надо?
— Чтобы я оказывалась в такой ситуации.
— Свет, ты шутишь, а я говорю совершенно серьезно. Каждое утро он бегает мимо молочной кухни, поэтому и предложил свою помощь. Это просто любезность. А встречаемся мы с ним совершенно случайно во дворе, потому что я с Сережей гуляю по нескольку часов в день. Теперь со мной весь дом здоровается, то есть жильцы дома, когда идут на работу или возвращаются домой. Сама видишь, ничего преднамеренного в наших свиданиях нет.
— Я знаю только одно, когда много туманных путаных объяснений, то причина бывает одна, и лежит она на поверхности.
— Светлана, да я его уже два дня не вижу.
— Вот видишь, значит, это лишнее свидетельство того, что ваши встречи стали регулярны. Ой, Машка проползла мимо меня на кухню и затихла там. Пока, я побежала.
Светлана вернулась к проблемам своего дома, а я пошла стирать белье. В разговоре со Светкой я призналась, что не видела Александра уже несколько дней, детское питание каждый день стояло по утрам на столике у Семеныча. Но я не сказала Светлане, что сегодня утром видела из окна кухни, что Семеныч выгуливал Дона. Где же Александр? Когда видишь человека каждый день, не замечаешь, как хорошо с ним разговаривать на разные темы. И начинаешь ценить это только тогда, когда не сталкиваешься с ним некоторое время. Ощущаешь, что тебе его не хватает.
Пока я размышляла, куда мог деться Александр, наступило время кормления Сережки. Потом мы с ним поиграли немного, я попыталась показать ему книжку с картинками. Тетя Оля пришла в тот момент, когда я, сделав строгое лицо, объясняла сыну, что книги можно трогать руками, но нельзя брать в рот. Сережке не понравилось мое строгое лицо, и он заплакал в голос, тетя Оля выступила в защиту внука, а я пыталась доказать ей, что мои педагогические принципы верны.
Назревал маленький семейный скандал, но Сережка, решив, что достаточно поиспытывал материнское терпение, сменил гнев на милость и заулыбался. Улыбка мальчугана, словно солнышко, осветила нашу квартиру и разогнала сгустившиеся тучи. Снова воцарились мир и спокойствие. Мы дружно отправились на кухню пить чай.
Тетя Оля не могла понять, почему я так спокойно отношусь к тому, что ребенок ползает у меня под ногами.
— Ему так легче знакомиться с окружающим его миром.
— Таня, ты стремишься таким образом облегчить себе жизнь. Если бы он сидел в кровати, то больше бы плакал, тебе бы пришлось чаще подходить к нему.
— Тетя Оля, я намного ухудшаю себе жизнь: по утрам приходится тщательно мыть пол везде, на кухне ходишь как по территории противника или по минному полю. Теперь старательно прячу все лишнее; чтобы налить себе горячего чаю, осматриваю окрестности в поисках Сережки.
— Вот теперь мне стало понятно, почему, прежде чем налить мне чай, ты посмотрела под стол. Я было подумала, что ты там ищешь чайник.
— Тетя Оля, давайте я положу Сережу спать, а то у него глаза закрываются, потом посидим поговорим.
Покладистый сынуля сразу лег на бочок и заснул. Я смогла вернуться на кухню к остывающему чаю.
— Тетя Оля, прошло уже несколько дней, а вы мне так ничего толком и не рассказали о своей поездке. Что-нибудь случилось?
— Нет, моя хорошая девочка. Просто мне нужно было подумать.
— Вы встретили там кого-нибудь?
— Да. А как ты догадалась?
— Мне показалось…
— Все правильно, я встретила там Его, мою первую любовь. Вернее, он сам нашел меня.
— И что?
— А ничего. Провели несколько дней вместе, погуляли, вспомнили общих знакомых. У него все нормально, хорошо устроился, привык к местным условиям, стал почти своим, местным. Но только почти. Он познакомил меня со своими друзьями. Очень милые люди. Да что я все говорю, говорю, но не могу сказать тебе главное: большую часть своей жизни я считала, что сделала правильный выбор, хотя пожертвовала своей личной жизнью во имя семьи. И только теперь я поняла, что с этим человеком никогда не была бы счастлива. Его эгоизм развился и достиг неимоверных размеров, он настолько поглощен самим собой, своими проблемами и чувствами, что просто никого из окружающих его людей не замечает, не слышит и не видит. Чужие проблемы его не волнуют, а только раздражают.
— Может быть, если бы ты была рядом с ним, этого бы не случилось? Он бы научился больше отдавать, чем брать?
— Вот над этим-то я и думала все эти дни. Все дело в том, что я просто там не выдержала бы. Бывают люди, которые могут уехать и чувствовать себя комфортно, а другие нет. Для меня жизнь там стала бы трагедией.
— Ты же хорошо знаешь французский язык, тебе было бы легко привыкнуть.
— Я смогла бы прожить там какое-то время, твердо зная, что я могу вернуться домой. А потом, человек, которому предназначались мои жертвы, оказался так мелок и неинтересен. И чтобы понять это, мне понадобилось приехать в Париж.
— Это же была твоя вторая поездка во Францию, а во время первой ты его не искала?
— Нет.
— Почему?
— Боялась.
— Ты? Тетя Оля, ты боялась? Чего?
— Скорее всего, себя. Боялась разочарования. Интуитивно я чувствовала, что мой кумир на поверку окажется человеком себялюбивым и эгоистичным. В молодости очень легко ошибиться, за красивой и броской фразой порой нет мысли. Всегда тяжело расставаться с иллюзиями прошедшей юности.
— Тетя Оля, ты всегда будешь молода.
— Конечно, но я еще не настолько впала в детство, чтобы не понять, что моя молодость уже прошла и ей на смену пришла зрелость. А ты что задумалась?
— Семеныч сегодня гулял с Доном утром.
— Ничего удивительного, он и за питанием для Сережи ходил. Александр уехал в командировку на несколько дней.
— А в его отсутствие Николай Семенович возведен в ранг подъездного дедушки. Вот стыд-то!
— Такого заслуженного дедушки нечего стыдиться!
— Мне стыдно, что я заставила на себя работать весь подъезд. Почему нельзя было сказать мне, что уезжаешь, что собака остается одна. Я же могу ему помочь! Вместо этого он просит Николая Семеновича. А откуда ты знаешь про командировку?
— Мне рассказал Николай Семенович.
— Николай Семенович там, Николай Семенович здесь, прямо-таки Фигаро какой-то!
— Когда у человека совсем нет забот, он чувствует себя никому не нужным. Вот тут-то его и настигает старость. Отсутствие хлопот никогда не облегчало людям жизнь. Тебе это в голову никогда не приходило?
— Мне? Никогда!
— О, молодость, молодость! Впрочем, ты и так целый день крутишься, тебе безделье не угрожает.
— Можно подумать, что у тебя мало хлопот.
— Кроме забот о Марсиане…
— Тетя Оля, я давно хотела спросить, почему ты его так называешь?
— Первоначально его звали Марсиком, его мне подарили студенты. А когда он вырос и превратился в огромного кота со сложным характером, то мне ничего не оставалось, как поменять ему кличку. Он недвусмысленно дал понять, кто в доме хозяин. Что я могла сделать? Я смирилась. С возрастом у него появилось много дурных привычек.
— У кота?
— А что тебя удивляет? Например, теперь он спит только в кресле, прикрывшись газетой.
— Как это? Он ее разворачивает и прикрывается, как одеялом?
— Ты все смеешься? Он еще не научился этого делать. Марсиан просто заползает под газету и сворачивается клубочком.
— Я никак не могу понять, чем тебе это мешает?
— Он же храпит по ночам под своей газетой и будит меня.