- У них есть дела и поважнее, - хохотнул он, по-прежнему чувствуя себя не в своей тарелке. - Надеюсь, я не оскорбил Уинстона или кого-нибудь другого? Он казался смущенным и полным раскаяния.
- Нет. Ты был сильно пьян, но дружелюбен.
- Зато сейчас я расплачиваюсь за свою вчерашнюю вакханалию. Как же мне паршиво! - Он поежился и засунул руки в карманы пальто. - Однако здесь холодно. Как ты только терпишь?
Пола ничего не ответила, только внимательно посмотрела мужу в лицо. Он был бледен, под глазами мешки. Ветер взлохматил его волосы, и в лучах солнца они вдруг сверкнули белым золотом. Он отбросил прядь со лба и, щурясь от солнца, поглядел на Полу.
- Ну что ж, дорогая, пожалуй, я пойду. Я просто пришел извиниться за вчерашнее и поцеловать тебя на прощание.
Пола нахмурилась и удивленно спросила:
- А куда ты собираешься?
- В Иедон.
- Надеюсь, ты не собираешься лететь в такой сильный ветер, да еще и с похмелья?
- Похмелье наверху сразу пройдет, - ответил он, задрав голову к небу. - В бездонной голубизне. - Он перевел взгляд на Полу и слегка улыбнулся. - Очень приятно и утешительно, что ты обо мне беспокоишься, но не стоит волноваться. Со мной ничего не случится. Несколько минут назад я позвонил в аэропорт, и они сказали, что прогноз погоды благоприятный. Через час ветер должен утихнуть.
- Джим, ну пожалуйста, не делай этого, по крайней мере не сейчас, пока я еще не уехала в Лондон. Давай пойдем домой, выпьем по чашечке кофе. Я собираюсь провести в Нью-Йорке две или три недели и не хочу, чтобы между нами оставалась недосказанность. Нам надо поговорить.
- Наверное, я сейчас туговато соображаю, - легкомысленным тоном заметил Джим, но глаза его сузились и настороженно заблестели. - Чего-то я не понимаю. О чем ты хочешь поговорить?
- О нас, Джим. О нашей семейной жизни, о наших проблемах, о той ужасной натянутости, что возникла между нами.
- Натянутости? - Он непонимающе уставился на жену. - Я ничего такого не чувствую.., мы оба устали, только и всего.., и если между нами и возникают проблемы, то незначительные, я бы сказал, естественные. Мы оба много работаем, оба испытываем огромное давление, да еще тот злосчастный скандал в Ирландии не прошел бесследно. Так что.., вполне естественно, временами возникает и натянутость. Но все пройдет, Пола. Все всегда проходит. Я знаю...
- Ну почему ты всегда вот так? - воскликнула Пола, опалив его взглядом. Ты как страус, вечно норовишь спрятать голову в песок. У нас есть проблемы, Джим, и не знаю, как ты, а я не собираюсь продолжать в том же духе.
- Эй, спокойнее, не надо так волноваться, - с неуверенной улыбкой сказал он, лихорадочно соображая, как бы умилостивить супругу. Его начинали раздражать ее постоянные попытки раскладывать по полочкам и бесконечно обсуждать их семейную жизнь, соваться туда, куда лучше вовсе не заглядывать. Как же избежать этого серьезного разговора? Ему хотелось повернуться и убежать, сесть за штурвал самолета и на время забыться в вышине. Только там, взмывая все выше над облаками, он чувствовал себя свободным, умиротворенным, способным отринуть от себя земные заботы и раздиравшую его внутреннюю борьбу. Да, именно там проходят лучшие минуты его жизни.., там, да еще с детьми.., и в постели с Полой.
Джим взял жену за руку.
- Хватит, милая, не надо ссориться перед тем, как ты надолго уедешь. Все хорошо. Я люблю тебя. Ты любишь меня, а это самое главное. Разлука пойдет тебе на пользу. Ты вернешься отдохнувшей, и мы разберемся с нашими маленькими неурядицами. - Он ухмыльнулся, вдруг став похожим на большого мальчишку. - А возможно, они и сами рассосутся еще до твоего возвращения, - Я так не считаю. Ничего не изменится, пока мы не начнем говорить друг с другом, обсуждать наши разногласия, как это должны делать двое умных и взрослых людей. Одна из проблем - возможно, самая серьезная - как раз и состоит в твоем постоянном нежелании обменяться мнениями.
- Если уж у нас и есть проблемы, как ты утверждаешь, то из-за свойственной тебе тенденции устраивать бурю в стакане воды, раздувать маленькие, незначительные инциденты до невероятных размеров. И еще одно - ты слишком уж чувствительна.
Пола возмущенно взглянула на мужа:
- Не пытайся взвалить вину на меня. Ну почему ты не хочешь признать, что не можешь нормально общаться?
- Потому что это не так... Ты все выдумала. И вообще, самое близкое общение происходит в постели; а здесь-то у нас нет никаких проблем.
- А по-моему, есть, - прошептала Пола едва слышно.
Теперь пришла очередь Джима выглядеть ошарашенным.
- Как ты могла сказать такое! Мы идеально подходим друг к другу в сексуальном плане. Тебе со мной так же хорошо, как и мне с тобой.
Пола вздохнула, лишний раз убедившись, насколько он ее не знает как человека и не понимает, чего она хочет.
- У меня совершенно нормальные желания, Джим. В конце концов, я молодая женщина и действительно люблю тебя. Но иногда ты... - она запнулась в поисках нужных слов, зная, что ступает на опасную тропу, где требуется особая деликатность.
- Что - я? - настаивал он, пронзая Полу взглядом своих светлых прозрачных глаз. Теперь ему стало интересно.
- Ты бываешь слишком.., активным. Думаю, лучшего определения не найти. Часто я прихожу домой с работы выжатая, как лимон, и мне не до ночных марафонов в постели. - Она немного заколебалась, прямо встретив его взгляд и гадая про себя, стоило ли касаться такой деликатной темы. Теперь она жалела о вырвавшемся у нее признании.
- Я уже не первый месяц твержу, что ты стала слишком много работать. Тебе необходимо сбавить темп. Зачем тебе вся эта идиотская карусель? Ты и так в один прекрасный день окажешься одной из богатейших женщин в мире, - произнес он, медленно выговаривая слова.
Хотя Полу и разозлило его замечание, она ответила как могла спокойно:
- Я работаю потому, что мне так нравится, и потому, что мне присуще чувство ответственности, причем не только перед бабушкой из-за того наследства, которое она мне когда-нибудь оставит, но и перед нашими служащими.
- И тем не менее, если бы ты так не изнуряла себя на работе, ты не чувствовала бы себя постоянно уставшей. - Он заморгал и закрылся ладонью от солнца. Тут ему пришла в голову еще одна мысль, и он спросил с внезапной тревогой в голосе:
- Ты хочешь сказать, что я не удовлетворяю тебя в постели?
Пола покачала головой.
- Нет, не хочу. - После короткого колебания и опять вопреки смыслу она добавила:
- Но мне нужно не то же, что тебе, Джим. Женщины устроены иначе, чем мужчины. Женщинам.., нам.., мне нужно, чтобы меня подводили к кульминационному моменту, причем постепенно. Видишь ли... - Она не закончила, заметив перемену в выражении его лица. Он выглядел так, словно его осенило величайшее открытие.
Вообще-то Джим и сам не знал, рад он или расстроен. "Так вот в чем дело, подумал он. - Секс. Основа всех бед, как говорится". Быстрым взглядом он окинул жену с головы до ног.
- Пола.., дорогая.., прости, если я вел себя как эгоист и думал только о себе. Я не понимал, правда. Но если разобраться, кое в чем ты сама виновата ведь я теряю голову из-за тебя. Возможно, я действительно позволяю своим страстям и желаниям брать над собой верх. В будущем я стану совсем другим клянусь. - Он коротко рассмеялся. - Должен признаться, я никогда особенно не любил.., э.., разминку в постели. Она мне всегда казалась каким-то не мужским занятием. Однако я постараюсь помочь тебе и проявлять больше терпения, пока ты не будешь... - он кашлянул, - полагаю, выражение "готова" здесь вполне уместно.
Пола чувствовала, как краска заливает ее лицо. В его голосе звучали саркастические и покровительственные нотки, и она ощущала себя безмерно униженной. "Помочь мне, - подумала она. - Он говорит со мной как с калекой. А мне нужно так немного - чуть-чуть понимания в каждом аспекте нашей семейной жизни". К сожалению, он ухватился за тему их сексуальных отношений и увел разговор в сторону. Теперь Пола жалела, что попалась в ловушку. И еще кое-что. Почему такой важный и серьезный разговор происходит здесь? Посреди сада! "Потому что в доме он чувствовал бы себя загнанным в угол, - ответила она сама себе. - Он не хочет говорить. На самом деле у него одно желание - опять ускользнуть и отправиться летать на самолете или заняться каким-нибудь другим из своих увлечений. Он только успокаивает меня". Облака скрыли солнце, предвещая дождь. Поле стало холодно, она передернула плечами.
- Ты замерзла, - заметил Джим, тут же взяв ее за руку. - Может, нам все-таки следует пойти в дом. - Он улыбнулся несколько двусмысленно. - Мне в голову пришла замечательная идея, дорогая. А почему бы нам прямо сейчас не отправиться в постельку? Я докажу тебе, что могу быть самым заботливым любовником в мире, и...
- Джим, ну как ты можешь! - воскликнула Пола, отбросив от себя его руку, и, отпрянув, испепелила его взглядом. - Неужели ты полагаешь, что все наши недопонимания сводятся только к сексу?
- Ты лишь минуту назад намекнула, что у нас есть проблемы в области секса. Я хотел бы доказать тебе твою ошибку.
- Я ни на что подобное не намекала. Я только сказала, что не могу бесконечно заниматься любовью. - Она едва не добавила "и бездумно", но все-таки сумела сдержаться.
- Ну, пошли, - воскликнул Джим и увлек ее по дорожке к дому.
Пола не сопротивлялась и позволила ему ввести себя в дом. В прихожей Джим повернулся к ней и спокойным голосом сказал:
- Сварю-ка я кофе.
- Спасибо. Я очень замерзла. - Пола скинула с плеч пальто. - Я подожду в кабинете. - Она знала, что ее голос дрожит, но ничего не могла с собой поделать. Ее всю трясло от ярости. Джим ничего не ответил и исчез в направлении кухни. Пола распахнула дверь его святая святых. В огромном камине весело гудел огонь, наполняя жаром маленькую комнату, один из самых уютных уголков в Лонг-Медоу.
Усевшись в кресло перед камином, Пола попробовала расслабиться, но когда через несколько минут он вошел с двумя большими чашками кофе, она сразу увидела, что лицо его холодно и отчужденно, и сердце ее упало.