- Держится молодцом. Энтони сейчас живет в Эллингтон-холле. Полагаю, тебе известно о ее беременности.
- Да, Уинстон рассказывал... - Шейн остановился и тревожно поглядел на собеседницу. - Неудивительно, что ты такая измученная, именно тебе пришлось со всем этим разбираться. - Весь его вид говорил о сочувствии.
- Да, справилась кое-как. - Пола хотела сохранить беззаботный тон беседы, и ей давно надоели семейные проблемы, поэтому она сменила тему разговора и начала рассказывать об Эмме, Блэки и их путешествии, приправляя все это своими комментариями, полными юмора.
Шейнотдуши смеялся, испытывая наслаждение оттого, что он просто сидит и слушает ее голос. Жизнерадостность по-прежнему била в ней через край, она была то ироничной, то серьезной, то ласковой, и в каждом ее слове сквозила любовь к Эмме и его деду.
Если раньше, в телефонном разговоре, ее веселье было наигранным, то теперь Шейну пришлось признать, что Пола ведет себя естественно и свободно. Перед ним сидела та самая девушка, с которой он вместе рос и которую он знал как самого себя. Натянутость первых минут осталась позади, и оба почувствовали себя свободно, словно расстались только вчера.
Шейн слушал ее нежный музыкальный голосок, и в душе его постепенно воцарялся покой. Давно он не испытывал такого умиротворения. Впрочем, в обществе Полы он всегда так себя чувствовал. Они никогда не играли в глупые игры, не возводили между собой надуманных барьеров, не создавали искусственных сложностей. Каждый из них оставался самим собой, и сейчас, как в далеком детстве, оба чувствовали себя настроенными на одну волну.
Шейн уже открыто разглядывал ее, больше не стараясь скрывать своего интереса. Теплый свет лампы, стоявшей за спиной Полы, смягчал резкость черт ее похудевшего лица, такого выразительного и подвижного, что на нем читались почти все ее мысли и чувства. Не все находили Полу красивой, но ему она казалась самой прекрасной женщиной на свете. Она была такая яркая и экзотичная, что дух захватывало. Блестящие черные волосы над высоким гладким лбом. Кожа цвета слоновой кости казалась прозрачной, широко расставленные фиолетовые глаза в обрамлении длинных и густых ресниц - все это делало ее красивой не похожей ни на кого красотой. Если бы его попросили сравнить Полу с каким-нибудь цветком, которые она так любила выращивать, он остановил бы свой выбор на орхидее или гардении, однако он никогда не послал бы ей ни те, ни другие цветы - только фиалки. Потом Шейн задумался о ее характере. Да, она и вправду сдержанна, мягка и благоразумна. Однако ей же свойственны и страстность, темперамент, бескомпромиссность в симпатиях и антипатиях. А еще она умна, сообразительна, благородна и справедлива. Шейн улыбнулся про себя. Когда дело касалось бизнеса, Пола могла проявлять дьявольскую изобретательность и коварство, но это семейная черта, унаследованная от достопочтенной Эммы Харт. Сейчас, думая о Поле, Шейн не мог не признать, что она гораздо сложнее и многограннее любой из его знакомых женщин. И, однако, именно ее сложность, непонятную и даже пугающую для других, он любил.
Он постарался взглянуть на Полу объективно, глазами постороннего мужчины, но вскоре ему пришлось опустить глаза. Молодой человек не мог справиться со своими чувствами, они ослепляли его, не давали ему хоть сколько-нибудь объективно оценивать внучку Эммы. Какая уж тут объективность? Он любит ее, любит безумно. И всегда будет любить. Если она для него недоступна - а он знает, что так оно и есть, - что ж, тогда и другие женщины ему не нужны. Ему не подходит второй сорт - лучше уж вообще ничего. К тому же тогда не придется сравнивать - а появись в его жизни другая женщина, то он, не переставая ни на миг мечтать о Поле, не сможет удержаться от сравнений. А мечтать о ней ему суждено всю оставшуюся жизнь. "Стоп, гони прочь от себя подобные мысли, приказал себе Шейн. - Она твой самый лучший, испытанный друг. Ты потерял ее. Так успокойся и бери что дают. Дружба, и не более того. И, наслаждаясь сегодняшним вечером, не думай о том, каким он мог бы быть, сложись все иначе".
- Вот и все мои новости о наших неутомимых старичках-путешественниках. Они явно в восторге от своей поездки, - прервала Пола его размышления. - Но теперь твоя очередь говорить. Расскажи, как ты живешь в Нью-Йорке.
- Особенно рассказывать нечего. Пола. Мечусь между конторой и стройкой шесть, а то и все семь дней в неделю, раз в месяц летаю на Ямайку или Барбадос, чтобы удостовериться, что в отелях все в порядке. Обычная круговерть, и, честно говоря, я действительно пашу как вол. А отец вообще хочет, чтобы я остался здесь еще на пару лет.
Пола покачала в руке бокал с вином, не отрывая взгляда от искрящейся жидкости. Лицо ее стало задумчивым. Мысль о том, что Шейн навсегда осядет в Нью-Йорке, внезапно переполнила ее необъяснимым беспокойством.
- Полагаю, Нью-Йорк - идеальное место для холостяка-жизнелюба вроде тебя. Девушки, наверное, становятся к тебе в очередь. - Пола импульсивно выпалила это с вымученной улыбкой. На лице Шейна отразилось изумление.
- Меня не интересуют другие женщины! - воскликнул он и тут же прикусил язык, ругая себя за оговорку. Он решил не распространяться дальше на столь опасную тему, понимая, что чем меньше он скажет, тем лучше.
Пола не поняла, что он имеет в виду ее, и многозначительно кивнула:
- О да, конечно, у тебя же появилась приятельница. Мерри говорила мне о Скай Смит.
Несмотря на свое возмущение болтливостью сестры, Шейн все-таки сумел усмехнуться, радуясь, что его обмолвка прошла незамеченной.
- Мы с ней просто друзья, что бы там Мерри тебе ни наболтала. Я ничем с ней не связан - и с другими тоже, кстати. - Он твердо посмотрел Поле в глаза. - Я же говорил тебе: отец стал очень требовательным за последнее время, и я целиком ушел в работу. Так что мне уже не до радостей светской жизни. Допоздна сижу в конторе, потом тащусь домой и без чувств падаю на кровать.
- Похоже, мы все крутимся как белки в колесе, - заметила Пола. Выходит, Шейн сильно переменился. Если верить ходившим внутри семьи сплетням, он и Уинстон раньше являли собой пару законченных донжуанов и плейбоев, отчаянных и бесшабашных. Но Уинстон угомонился. Возможно, Шейн тоже. Ее порадовало, что у Шейна нет романа со Скай Смит. Но все-таки почему это ее так беспокоит?
- О чем ты думаешь? - спросил Шейн.
- Так, о пустяках, - засмеялась Пола. - Мерри говорила мне, что у тебя квартира в южной части Сатгон-Плейс. - Я рассчитываю, что ты пригласишь меня к себе в гости до моего отъезда.
- В любое время. Кстати, об отъезде. Думаю, нам пора двигаться по направлению к ресторану. Я не хочу, чтобы они отдали наш столик кому-нибудь другому.
- Отлично. Я сейчас соберусь. - Пола дошла до середины комнаты и вдруг остановилась. - Какая я бестолковая! Сказала по телефону, что ты можешь здесь освежиться, и тут же напрочь забыла о своих словах. Хочешь воспользоваться моей ванной?
- Нет, спасибо. Та, что на первом этаже, меня вполне устроит. - Шейн встал и последовал за ней.
- Ну, значит, скоро увидимся, - бросила Пола и легко взбежала по лестнице.
Шейн отправился через прихожую в направлении ванной комнаты для гостей. Там он вымыл руки и лицо, причесал свои черные вьющиеся волосы и долго глядел на себя в зеркало. Он никак не мог решить, стоит ли завтра утром сбрить усы. Пожалуй, нет. Так ему больше нравилось. Шейн состроил рожу своему изображению, жалея, что не успел смотаться домой и переодеться. "Какого черта, я же не пытаюсь произвести впечатление на Полу", - напомнил он себе и вышел.
Пола ждала его в прихожей. Она надела белый шерстяной жакет под стать брюкам, а на плечи набросила белую мохеровую пелерину. Она показалась ему невыразимо прекрасной.
Шейн полез в гардероб за пальто и незаметно для Полы скрипнул зубами, не в силах отогнать от себя знакомый приступ страсти. Он, как мог, старался подавить это чувство, зная, что ситуация безнадежна. Она - жена Джима Фарли и очень, очень любит своего мужа.
"Ты можешь быть только ее другом - как всегда", - твердил себе Шейн, выходя вместе с Полой из квартиры и спускаясь в лифте.
***
"Le Veau d'Or" был переполнен. Как и ожидал Шейн.
Жерар с радушной улыбкой встретил их у дверей.
Он пообещал, что столик накроют за десять минут, а пока предложил им скоротать время у маленького бара.
Шейн пропустил Полу вперед, подал ей стул и, не спрашивая ее, заказал два коктейля. Затем закурил, глядя, как бармен смешивает в бокалах ингредиенты напитка и наконец до краев наполняет их искристым шампанским.
Когда им подали коктейли, Шейн повернулся к Поле и чокнулся с ней.
- За старую дружбу, - провозгласил он, с теплотой глядя ей в глаза.
- За старую дружбу, Шейн.
- Знаешь, последний раз я пил эту штуку на юге Франции... С тобой.
Пола бросила на него быстрый взгляд, и по ее губам пробежала понимающая улыбка.
- Помню... Тем летом мы все собрались на бабушкиной вилле. Ты так плохо себя вел по отношению к Эмили - вел катер с такой отчаянной скоростью, что бедняжка пришла в ужас. А затем, чтобы выпросить прощение, потащил нас обеих в бар и накачал коктейлями до беспамятства. - Пола со смехом покачала головой. С тех пор прошло четыре года.
- Но коктейли не помогли, если я правильно помню. За свою эскападу мне пришлось дорого заплатить.., мое безрассудство обошлось мне в очень дорогой шелковый шарф. Однако что такое деньги по сравнению с тем, чтобы заставить милую Эмили снова улыбаться.
- Она смертельно боится воды - как и бабушка.
- Но ведь ты ничего не боишься, да?
- Почему ты так считаешь? - нахмурилась Пола.
- Ты была бесстрашным ребенком, постоянно таскалась за мной, копируя меня во всем. Настоящий сорванец, не отступавший ни перед каким препятствием или опасностью.
- Я же верила в тебя и знала, что ты не допустишь, чтобы со мной что-то случилось. И я не ошиблась.
"И никогда не допущу, дорогая", - подумал он, преисполненный любви. В горле его образовался комок. Он сделал большой глоток из бокала и отвернулся, чтобы не встретиться с ней глазами. Его взгляд может сказать слишком о многом.
Пола начала болтать о помолвке Эмили и Уинстона, и Шейн снова с радостью уступил ей все нити беседы. Так у него появилось время, чтобы обуздать свои чувства и не позволить им окончательно выйти из-под контроля. Наконец он почувствовал себя в состоянии нормально поддерживать разговор, и они долго болтали о том о сем.
Удобно устроившись на красной банкетке, Шейн заявил:
- Весь мой сегодняшний ленч состоял из бутерброда, который я съел, не вставая из-за рабочего стола, поэтому я голоден как волк. Зная тебя, не сомневаюсь, что ты скажешь, что не хочешь есть, но, на мой взгляд, нам следует сделать заказ немедленно.