- Да. - Она вытерла слезы кончиками пальцев и заставила себя глядеть веселее. - Просто я.., о, Шейн, мне так без тебя тяжело.
- Знаю. Знаю, дорогая. И мне тоже. Быть порознь - такая мука. Но посмотри - мне все равно пришлось бы на той неделе лететь в Нью-Йорк, а затем на два месяца в Сидней, даже если бы у тебя все шло гладко. Я никак не могу этого изменить. И в прошлом не все так плохо, не так ли? Часть января мы провели вместе в Нью-Йорке, и нам удалось урвать несколько счастливых часов за последние несколько недель. Так что...
- Я не могу избавиться от ощущения, что обращаюсь с тобой жестоко. Ты болтаешься между небом и землей, и...
Его смех опроверг ее страхи.
- Я люблю тебя, и только тебя. Я дождусь тебя, Пола. - Он крепко сжал ее в объятиях. - За кого ты меня, интересно, принимаешь, глупышка? Ты ни в чем не виновата. Ты ничего не можешь изменить. Жизнь диктует свои законы, и тут уж ничего не поделаешь. Нам просто придется завоевывать свое счастье.
- Прости меня, Шейн. Я сегодня какая-то неисправимая пессимистка, правда? Возможно, все из-за того, что ты через несколько дней опять уезжаешь. Я чувствую себя бесконечно одинокой, когда тебя нет в Англии.
- Но ты вовсе не одинока. У тебя есть я, моя любовь и моя поддержка всегда. Куда бы я ни поехал, ты везде в моем сердце, в моих мыслях - вечно. Практически ежедневно мы говорим по телефону, а если я тебе очень понадоблюсь, то сразу же примчусь к тебе. Ты же знаешь - я прилечу на первом же самолете, хоть из Австралии, хоть из Штатов. - В его черных глазах вдруг мелькнул вопрос. - Ты ведь не сомневаешься в этом?
- Конечно, нет.
- Помнишь, что я говорил тебе на Барбадосе?
- Что я должна доверять твоей любви.
- Верно. Я доверяю ей. Ну так как, может, все-таки ты передумаешь и придешь сегодня на обед в Бек-хаус? Тебе это пойдет на пользу, да и Эмили очень огорчилась, когда ты отклонила ее приглашение.
- Возможно, пойду. - Пола наморщила лоб. - Как ты думаешь, они с Уинстоном что-нибудь о нас подозревают?
- Ни в коем случае. Они считают, что мы возобновили дружеские отношения, только и всего.
Она не совсем разделяла его уверенность. Однако ей не хотелось сеять в нем сомнения, и она только сказала:
- Я не смогу попасть туда до восьми. Мне надо поехать домой проведать Лорна и Тессу, а затем придется навестить Джима в больнице. - Пола поколебалась и добавила почти неслышно:
- Я все еще никак не могу решиться сказать ему о моем намерении стать свободной.
- Я знаю, тебе нет нужды повторяться, - быстро, но мягко проговорил Шейн. - Мы же договорились подождать, пока Джим вновь придет в норму и будет в состоянии адекватно реагировать на все происходящее вокруг, и уж потом сообщить ему, что ты хочешь получить развод. Я не оспариваю нашу договоренность. Что еще нам остается делать? Я хотел бы в дальнейшем жить в мире с самим собой и знаю, что ты - тоже.
- Да. О, Шейн, спасибо за твое понимание, и прежде всего за твою любовь. Не знаю, что бы я делала без тебя.
Он заключил ее в объятия, поцеловал, и несколько минут они сидели, прижавшись друг к другу. Наконец он отпустил ее.
- Мне надо вернуться в контору. У меня запланирована пара встреч, а поскольку отец сейчас в Лондоне на международной конференции, посвященной гостиничному бизнесу, дел у меня под завязку. Затем я собираюсь по дороге заскочить к деду.
Они встали, и Пола проводила возлюбленного до дверей.
- Передай привет дяде Блэки, - попросила она, снизу вверх глядя ему в лицо и одарив его более радостной, чем прежде, улыбкой. - Вот видишь, мы повидались с тобой, и я сразу почувствовала себя гораздо лучше.
Шейн легонько дотронулся до ее лица.
- Все будет хорошо, дорогая, и с тобой, и с нами обоими. Главное - не терять головы и настраиваться на хорошее. Ничто и никто не в состоянии поколебать нас или сбить с пути.
***
Спустя несколько часов, когда Шейн распахнул дверь библиотеки в доме своего деда, он обнаружил Блэки стоящим перед старинным бюро. Тот держал в руке мягкую желтую тряпочку и тщательно обтирал от пыли свою гордость и радость - серебряный приз.
Шейн улыбнулся. Дед вытирал свой трофей не меньше шести раз в день. Ни одну из принадлежащих ему вещей он не ценил так высоко. В начале апреля принадлежащий Блэки восьмилетний жеребец по кличке Изумрудная Стрела выиграл Большие национальные скачки. С победой на самых престижных в мире скачках исполнилась мечта всей жизни Блэки. Однако любопытно, подумалось вдруг Шейну, что из всех его лошадей долгожданный приз в конце концов добыла для него именно та, которую подарила ему Эмма. Тут было нечто символическое. Шейн сделал шаг вперед и сказал:
- Привет, дед. Извини за опоздание. Блэки обернулся, и лицо его вспыхнуло радостью. Вид красивого, высокого внука согревал сердце старика.
- Шейн, мальчик мой, - воскликнул он и заспешил ему навстречу.
Они обнялись. Но, заключив деда в свои медвежьи объятия, Шейн вдруг с удивлением отметил, насколько похудел Блэки со времени их последней встречи. "Боже, какой он вдруг стал хрупкий", - подумал Шейн со смесью тревоги и печали.
- Ты хорошо себя чувствуешь, дедушка? - спросил Шейн, не отрывая изучающего взгляда от его лица.
- Как никогда.
- Очень рад, - отозвался Шейн, но он помнил, что дед всегда так говорил. Не желая чересчур назойливо интересоваться здоровьем старого человека, Шейн перевел взгляд на фланельку в его руке. - Смотри, в один прекрасный день ты протрешь дырку в этой штуковине, и что тогда?
Блэки фыркнул от удовольствия, перехватив взгляд внука, устремленный на трофей. Шаркающей походкой он медленно приблизился к бюро, на котором стоял приз. Блэки бросил тряпочку и возложил руку на символ великого триумфа Изумрудной Стрелы.
- Не стану брать на себя смелость утверждать, что победа в скачках стала самым прекрасным моментом в моей жизни, но, уж бесспорно, я не знал второго такого волнующего. - Блэки кивнул в подтверждение своих слов. - Да, именно так. Шейн улыбнулся деду:
- И я тоже.
- А-а, парень, тебе суждено узнать такие триумфы, какие мне и не снились. Иначе и быть не может. - Блэки взял с маленькой полочки хрустальный кувшин и разлил виски по стаканам. - Давай выпьем по капельке нашего ирландского напитка за мое предсказание.
Шейн чокнулся с ним и добавил:
- За наши с тобой будущие триумфы, дедушка.
- Давай. И за Изумрудную Стрелу, и за скачки на будущий год. Кто знает может, она опять выиграет. - Блэки со значением посмотрел на внука, подошел к камину и сел в свое любимое кресло на винтовой ножке.
- Теперь, когда я вспоминаю последние двенадцать месяцев - как все хорошо сложилось! Кругосветное путешествие вместе с моей дорогой Эммой, а теперь еще и это... - Он замолчал, с улыбкой глядя на трофей. - Подумать только - я, именно я, выиграл самые престижные скачки в мире!
- Никак ты все еще говоришь о Больших национальных? - воскликнула Эмма, своей обычной решительной походкой входя в библиотеку. - Похоже, ты никогда не остановишься.
Со смехом Блэки встал ей навстречу и поцеловал в щеку.
- Ну-ну, красотка, не порти мне удовольствие. - Он внимательно осмотрел гостью, держа ее за плечи на расстоянии вытянутой руки. - Хороша, как всегда. И, вижу, на тебе моя изумрудная брошь. - С выражением неподдельного удовольствия он ткнул пальцем в украшение, прикрепленное к широкому белому шелковому вороту ее платья из серой шерсти. - Я заметил, что ты не снимала ее со дня нашей победы. И лопни мои глаза, если ты ее носишь не в честь триумфа на Больших национальных.
Эмма расхохоталась, пожала ему руку и повернулась к Шейну, который подошел к двум старинным приятелям.
- Здравствуйте, тетя Эмма, - сказал молодой человек. - Дедушка прав, вы чудесно выглядите сегодня. - Наклонившись, он поцеловал ее в щеку.
- Спасибо, Шейн. Как прошла твоя поездка в Испанию? Вижу, ты неплохо сохранил свой загар.
- Пытаюсь, - ухмыльнулся он. - Поездка оказалась весьма успешной.
Блэки потянулся за сигарой. Эмма нахмурилась: