Сашка недоверчиво пожала плечами:
— Ну, наверное…
Осень сделала еще несколько шагов вперед — вперед к зиме. Все вокруг было
оранжево-красным. Еще немного — и пойдет снег, все замрет до лета. Больше всего
я люблю лето — оно теплое. Я говорю так — лето я люблю целиком, а остальные
времена года — частично.
Но сейчас было красиво.
Сашка сунула руки в карманы, переступила с ноги на ногу и спросила:
— Что делать будем?
Я задумалась. И, правда, не стоять же нам у подъезда. И тут Сашка, крикнула:
— Побежали!
И мы сорвались с места и повернули к небольшому парку. Побежали так быстро,
как хватало сил. Перепрыгивая подмерзшие лужи, поднимая вверх упавшие листья,
старательно собранные дворниками в кучи. Я отталкивалась и старалась сделать шаг
длиннее, и почти что летела. И в этом нашем беге растворялось, сжигалось мое
заточение, выбивалось напрочь встречным ветром, а в меня врывалась свобода,
сегодняшний день, весь мир!
— Бежим, бежим, не расслабляемся! — кричала Сашка как заправский тренер.
Мы остановились вместе у какого-то дерева, и, опершись о него, отдышались. И
Сашка снова крикнула:
— Побежали!
Мы мчались дальше, теперь уже наперегонки, то догоняя, то отставая. Я
набирала скорость, хватала Сашку за куртку и, оттеснив ее, вырывалась вперед.
Сашка злилась:
— А-а-а, коза! — и сама рвалась вперед, пытаясь ухватиться за меня. Я
смеялась и уворачивалась.
Сашка как-то изловчилась и поставила мне подножку, и мы вместе упали в ворох
листьев. Отсмеялись, закашливаясь. Перевернулись на спины и смотрели на утреннее
небо. Облака на нем были свежие, только испеченные, чуть красноватые. И мне было
жарко, я чувствовала, как горят у меня щеки.
— Щеки горят, — сказала я Сашке, смеясь.
Сашка дотронулась до моих щек, проверить — как это они у меня горят. Руки у
нее были холоднючие.
— У, земноводное, — пробурчала я.
Сашка поднялась и отряхнулась.
— Пойдем обратно? — спросила она.
Как это обратно? У меня, может, только свободная жизнь начинается, и мне
опять в четыре стены?!
— Завтракать, — весомо объяснила Сашка.
По дороге домой я сказала Сашке:
— Сегодня в три пойду к памятнику. Вдруг Игнат все еще приходит туда?
Сашка как-то потускнела и стала смотреть в пол, пиная попутные камни.
— Не ходи, — коротко сказала она, не поднимая головы.
Я удивленно посмотрела на нее, и она повернулась ко мне, глядя мне прямо в
глаза.
— Не ходи, — повторила она. — Он не придет.
Меня прошиб озноб. Я снова почувствовала, какой все-таки холодный ветер.
— Почему, Сашка? Откуда ты знаешь?
Сашка засмущалась.