— Тогда скажите, что не станете их никак наказывать.
— Это уже слишком!
— Обещайте мне. И я сознаюсь.
Дон Алонсо с шумом выдохнул воздух сквозь зубы.
— Хорошо. Я слушаю.
— Я пошла проводить мэтра Джованни. У меня не было сообщников, ваша стража меня просто не заметила. Они подняли мост, и я осталась за воротами. А на обратном пути нарвала почек.
— И вы хотите, чтобы я поверил в этот бред? — взорвался дон Алонсо.
— Это правда. И вы мне обещали не наказывать этих недотеп.
— А вы обещали сказать правду.
— Это и есть правда, — повторила я снова.
— И поэтому вы просили у меня помилования для своих сообщников? Зачем оно им, если они ничего не совершили?
— Я хотела быть уверенной, что вы никого больше не накажете.
— Вы хотите, чтобы я поверил, что, оказавшись за воротами замка случайно, вы полезли черт знает куда, собирать какие-то ветки? Если вы не собирались бежать, то почему не вернулись тотчас же?
— Да потому, что ваша стража не просто слепа, но еще и глуха! А я не солдафон с луженой глоткой! Я звала, но меня никто не услышал. Что еще мне оставалось делать?!
— Бежать, разумеется! Что, впрочем, вы и сделали.
— Зачем же я тогда вернулась? — спросила я, начиная терять терпение.
— Действительно, мадам, почему вы явились сюда, будто ничего не произошло, и плетете какие-то небылицы?
— Почему я вообще должна оправдываться перед вами, дон Алонсо? Вы заточили меня в своем замке насильно, и считаете, что я не попыталась бы бежать, представься мне такая возможность?
— Ага, наконец, вы признались! — он выпалил это с таким торжеством, что мне стало смешно.
— Не в чем признаваться. Все и так ясно любому, кроме вас. Знаете, что, дон Алонсо, вы просто упрямый болван! Вам проще подозревать меня во всех смертных грехах, чем поверить, что ваша стража дала маху.
Дон Алонсо побелел от злости. Он повернулся ко мне спиной и велел племяннику доньи Хуаны:
— Хорхе, отведи мадам Альтамира в ее комнату. И проследи, чтобы она там и оставалась!
Меня заперли. Дети были напуганы непонятным переполохом среди взрослых, но я старалась не подать им поводов для тревоги. Почечный отвар — отличное средство для ослабленного организма, особенно весной, когда еще нет свежих овощей и фруктов. Чтобы он не показался горьким, я подсластила его медом.
Я не хотела ссориться с доном Алонсо в очередной раз. Но всякий раз, когда я говорила с ним, он умудрялся вывести меня из равновесия. На этот раз я перегнула палку — оскорбила его в его собственном доме, в присутствии его людей. Простейшие правила приличия требовали, чтобы я извинилась. К тому же я не хотела сидеть взаперти.
Я попросила Хорхе передать дону Алонсо, что хочу с ним поговорить. Я призвала на помощь все свое присутствие духа. Даже если он захочет говорить со мной, объясняться мне придется долго, потому как, сколько не извиняйся, он самый упрямый болван из всех, кого я видела.
Хорхе вернулся и велел мне идти с ним.
Дон Алонсо сидел и читал. Он продолжал заниматься своим делом, словно вокруг никого и не было. Что ж, он зол на меня, а я не хотела злить его еще больше. Придется подождать. Впрочем, когда он поднял на меня глаза, лицо у него было спокойное.
— Что вы хотели, мадам?
— Я сказала вам правду. Клянусь самим дорогим, что у меня есть — моей дочерью. Неужели вы думаете, я оставила бы ее здесь одну?
— Нет, думаю не оставили бы, — сказал он после некоторого раздумья, — Это все?
— Нет. Вы обещали мне не наказывать стражу, помните?
— Я всегда помню о своих обещаниях, — холодно ответил дон Алонсо.
— Я сожалею о тех словах, что у меня вырвались, дон Алонсо, и прошу вас простить меня, — смиренно сказала я.
— Не стоит. Это был единственный раз, когда я мог быть уверен, что вы говорите то, что думаете, — ответил он.
— Я говорю, что думаю и сейчас.
— Хорошо, допустим. Тогда ответьте мне на один вопрос. Как вы попали из мельничьей башни в замок? И учтите, если вы хотите соврать, лучше просто промолчите, — последнюю фразу он добавил таким тоном, что мысли о том, чтобы сказать, что я спряталась в повозке, исчезли сами собой.
— У возницы, Хайме, были больны жена и дочь. Когда я сказала, что могу попытаться помочь, он согласился взять меня в замок.
— У вас просто удивительный дар обводить людей вокруг пальца.
— Вы не должны осуждать его. Вы же сами…
— Болван? — поинтересовался дон Алонсо. От неожиданности я рассмеялась. И тут же пожалела об этом, потому что дон Алонсо не смеялся и, молча, смотрел на меня. Я не думала, что мои слова его так задели.
— Вы же сами ездили за лекарем в Ордению. Вы должны понять его и не наказывать. Вы ведь обещали мне.
— То, что я вам обещал, относилось только к стражникам.
— Тогда мне очень жаль, но я опять вам соврала.
— А я опять вам не поверил, — сказал дон Алонсо, с явным удовлетворением откидываясь на спинку кресла. — Возвращайтесь в свои покои.
— Я пришла сюда, чтобы попросить вас отменить ваше решение и не держать меня взаперти, но, пожалуй, не буду этого делать.
В таком случае, идите к себе.
Я не тронулась с места.
— Что вы с ним сделаете?
— С кем?