Повернув голову в сторону Генриетты, Луи подозрительно посмотрел на содержимое чашки.
- Соль?
- Прекрасная мысль, жаль, она не пришла мне в голову, - Генриетта легко засмеялась. - Хочу объяснить мое появление. Ваша спина в ужасном состоянии, вам досталось больше, чем мне, а я не терплю несправедливости.
- Следовательно, вы решили уравнять наши потери?
- Вот именно! - ответила Генриетта. - А теперь будьте любезны, верните голову в нормальное положение. Я не могу одновременно говорить и что-то делать.
Луи уткнулся носом в подушку, размышляя о внезапном появлении Генриетты.
«Что ещё задумало это чудовище? - думал Луи. - Не собирается же она и в самом деле лечить мои раны. Может, попросить её уйти, сославшись на желание остаться одному? Нет, она подумает, что я испугался. А, к чёрту, пусть делает, что хочет».
Остановившись на этой мысли, Луи наконец расслабился. Болей сильных не было, но раны неприятно ныли. Ему повезло. Могло кончиться намного хуже. Луи почувствовал прикосновение чего-то холодного и мокрого к своей спине. Он попытался перевернуться, но услышал спокойный, но твёрдый голос Генриетты:
- Перестаньте вертеться!
- Если дадите слово, что после вашего сомнительного лечения я проживу ещё какое-то время.
Луи чувствовал, что Генриетта улыбается.
- И вы доверитесь моему слову?
- Целиком и полностью! - без колебаний ответил Луи.
Генриетта не ответила. Намочив чистые тряпки в воде, она выжимала их, а потом очень осторожно промывала раны на спине Луи, очищая их от грязи и кусочков одежды. Обрабатывая раны, она размышляла над тем, что на самом деле представляет собой граф. И делала для себя одно открытие за другим. Он, несомненно, был красиво и отлично сложён. Генриетта начала понимать, почему женщины стремились к графу. Она поймала себя на мысли, что ей нравится касаться тела графа. Возникали странные ощущения, названия которых Генриетта не знала, но, вероятно, что-то подобное испытывали те женщины, которые касались его тела. От последней мысли ей стало почему-то неприятно. Она вспомнила последний разговор. Луи повёл себя непредсказуемо. Он вообще всем отличался от других мужчин. И нельзя было понять, что он совершит в следующее мгновение.
«Кто он, этот красивый граф? Греховодник? Совратитель женщин? Или же в нём скрыто нечто другое? Но что? Если бы я имела возможность побыть с ним некоторое время… Да что это со мной? - одёрнула себя Генриетта. - Я же ненавижу его, и мне плевать на то, что сокрыто у него в его мерзкой душонке. А почему он назвал меня красивой? Он сказал, что воюет с красивой женщиной! Он имел в виду меня. Следовательно, он считает меня красивой?» - эта мысль явно потешила самолюбие Генриетты.
Генриетта не замечала, что давно перестала обмывать раны Луп, а её руки плавно двигались по спине Луп, нежно массируя отдельные места. Если она не замечала, что ласкает его, этого нельзя было сказать о Луи.
- У вас, миледи, очень нежные ручки, но я просто обязан предупредить - если вы не перестанете таким образом касаться меня, то окажетесь на моём месте, а в роли доктора будет выступать ваш покорный слуга.
- Благодарю вас, но я не больна, - Генриетта не прекращала своих движений.
Ответом ей был хохот Луп, который закончился стонами.
- Я имел в виду, что вы окажетесь на спине, - простонал Луп.
- Подумаешь, я столько раз падала. Я вовсе не неженка, если вы это имеете в виду!
- Видимо, мне придётся просветить вас в части, касающейся… Гм, пламя адово, я даже не знаю, как это выразить… Ну, в общем, когда мужчина и женщина занимаются определёнными вещами, женщина, не знаю, почему, но имеет обыкновение находиться внизу, а мужчина сверху… Ой!
Крик Луи был вызван тем, что Генриетта наконец поняла, на что он всё время намекал, и хлестнула по его спине мокрой тряпкой.
- Мерзавец! - она горела праведным негодованием. - Я пытаюсь вам помочь, а взамен благодарности получаю оскорбления. Да как вы смели даже вообразить себе подобное? Или вы думаете, что я похожа на всех этих ваших безнравственных особ, которые при одном вашем виде готовы сделать всё, что угодно? О, я слышала о вас многое, очень многое… Взять хотя бы баронессу дю Рено. Вы подумали, каково ей будет после того, как вы опозорили её? А другие женщины? Вам их мало, теперь вы решили и меня прибрать к рукам? - Генриетта горячилась всё больше и больше. - Да я презираю вас! Вы ничтожество! Будь мне семьдесят лет, я и то отказалась бы выйти за вас замуж, не говоря уже о том… о ваших грязных намёках.
Луи перевернулся на бок, чтобы иметь возможность видеть Генриетту. Её пылающие от гнева глаза, разрумянившиеся щёки и жесты, которыми она сопровождала свою тираду, восхитили его.
«Она выглядит просто потрясающе, когда злится, -подумал Луи, - нельзя давать ей расслабляться».
Генриетта переводила дух, бросая на Луи презрительные взгляды, когда услышала его вкрадчивый голос:
- Господи, сколько слов. Почему бы вам просто не признаться, что вы хотите поцеловать меня?
- Что такое? - Генриетта от возмущения потеряла дар речи на мгновение, но тут же обрела его и бросилась в атаку
- Вы не только безнравственный, но, оказывается, ещё и непроходимый тупица. Какой поцелуй? Я лучше дворовую собаку поцелую или свинью - они мне кажутся более достойными такой чести. И вообще, чем раньше вы уберётесь из моего дворца, тем лучше будет для вас. Вам понятно?
-Прямо сейчас?
Генриетта осеклась, с недоумением глядя на Луи.
- Что прямо сейчас?
- Займёмся любовью, милая!
- Чтоб ты сгорел в аду, мерзкий граф! - Генриетта в бешенстве топнула ногой и вылетела из комнаты, а вслед ей гремел смех Луи.
Несколько дней прошли в относительном спокойствии. Генриетта больше не навещала Луп, но от Жюлп ей было известно, что он чувствует себя хорошо и со дня на день поднимется с постели. Это известие неизвестно почему обрадовало её. Она не могла выносить присутствие графа, но без него Генриетте как будто чего-то не хватало. Слуги втайне благословляли графа, потому что миледи наконец-то оставила их в покое и не придиралась к каждому пустяку, как в прежние времена. Целый день напролёт Генриетту неотвязно преследовали мысли о графе. Как ни пыталась она выкинуть его из головы, он всё время возвращался обратно.
- Да что со мной, - время от времени бормотала Генриетта, - почему этот мерзавец не отстанет от меня?
Единственным выходом, который она видела и который освободит её от наваждения, был отъезд графа. Выгнать графа она не могла, следовательно, необходимо поговорить с ним и попросить его уехать. Попросить? - Генриетту передёрнуло от этой мысли. Она никого никогда не просила, но ради достижения своей цели чего только ни сделаешь. Она зевнула, прикрыв рот ладонью. Захотелось спать. Жюли сидела рядом с ней и что-то вышивала. Увидев, что Генриетта зевает, она посоветовала отправиться ей в постель. Генриетта чувствовала себя настолько уставшей, что даже не стала по своему обыкновению возражать. Она молча поднялась и отправилась наверх.
Чуть ранее Журден осторожно будил Луи.
-Монсеньор!
Негромкий голос Журдена проник в сознание Луи. Прежде чем открыть заспанные глаза, он попытался стряхнуть с себя сонное состояние, владевшее его телом.
- Монсеньор, мы принесли горячую воду, принесли бадью, как вы приказали. Вы можете самостоятельно подняться?
Луп различил в голосе Журдена беспокойство.
«Следует взять его к себе в услужение», - подумал Луи.
Он с небольшим усилием поднялся. Спина болела, но не так, как в первые дни. Луп начал разминать затёкшее тело, когда снова услышал голос Журдена:
-Я вам нужен, монсеньор?
- Нет, благодарю вас, - ответил Луи, - мне бы понадобились те две горничные, которых я видел на кухне.
- Они ждут позволения войти, монсеньор!
Луи с явным восхищением смотрел на Журдена. Тот стоял, скромно улыбаясь.