- Это как в театре - мандраж перед первым выходом на сцену, вот и все. - Андре погладил руку Ясмин, запустив ладонь под широкий рукав ее жакета. И к тому же я всегда буду рядом. Я смогу защитить тебя от всех этих хищников, если ты думаешь, что они готовы сожрать тебя.
Ясмин рассмеялась.
- Не считай меня за абсолютную дурочку, но, может быть, ты прав. Хищники? Что же за публика ходит в твой клуб? Мне всегда казалось, что там самый высший класс.
- Они и есть самый высший класс. - Андре нежно поцеловал Ясмин за ушком. - Они становятся дикими животными, когда им предоставляется возможность съесть такую аппетитную молоденькую девушку, как ты. Я несколько раз говорил с ними на эту тему, и это - все, о чем они способны говорить.
- Ты даже говорил с ними об этом! Ну и хороши же вы, - улыбнулась Ясмин.
- Но есть одна вещь, о которой ты даже не догадываешься, - жарко дыша в щеку Ясмин, прошептал Андре. - Я тоже иногда становлюсь диким животным. Вот зачем ты мне нужна - чтобы съесть тебя с потрохами! - Андре сильно укусил Ясмин за мочку. Та вздрогнула от острой боли, моментально перешедшей в приятное ощущение. - И я намерен начать вот отсюда, с твоего аппетитного ушка, а потом буду спускаться все ниже и ниже.
Ясмин почувствовала, как постепенно выбирается из болота уныния. Страхи, завладевшие ею при виде скал Гибралтара, понемногу угасали. Казалось, Андре может изгнать из души Ясмин любую тревогу с легкостью охотника, выпускающего пойманных им перепуганных птиц в синее небо. И все одним движением губ. Стоило ему только прикоснуться к ее руке, кисти, щеке, как Ясмин превращалась в одалиску, существующую лишь для его прихотей.
Она подумала, как долго еще будет длиться это сладостное рабство, когда колени слабеют, а тело превращается в расплавленный горячий воск. Ясмин была не в силах противиться напору губ Андре. Она открыла рот, чтобы съесть малину, которую настойчиво предлагал Сен-Клер. Он с улыбкой протягивал ей ягоды, любуясь четкой линией ее губ.
- Даже приговоренный к смерти имеет право на последний ужин. - Андре чуть приподнял бровь. - Пойдем в "Эль месон". Я хочу, чтобы тебя именно такой видели все мужчины: и твои манящие глаза, и что ты - моя, что ты принадлежишь только мне, и что я собираюсь вернуться с тобой в постель и заниматься с тобой любовью всю ночь.
Они направились в старую часть Альхесираса. Старый город видом и запахом напоминал грязное гнездо пиратов и контрабандистов, обитавших здесь когда-то. В ресторане, не обращая внимания на темные взгляды бандитского вида уличных обитателей, Андре заказал лобстеры. Раздирая колючие панцири, он извлекал из них нежное белое мясо и, обмакнув его в чашку со сливочным маслом, кормил Ясмин с руки, словно та была экзотической птицей.
Проглотив очередной кусочек, Ясмин слизывала масло с кончиков пальцев Андре, голубые его глаза свирепели, дыхание становилось коротким и прерывистым.
- Ах, что же ты со мной делаешь, mon amour <любовь моя (фр.).>. Теперь я не смогу встать, не выдав своего состояния и не привлекая чрезмерного внимания окружающих, - заявил Андре, печально глядя под стол, на вздувшуюся ширинку брюк. - Лучше нам немного подождать.
- Палач в ожидании собственной казни, - констатировала Ясмин с лукавой улыбкой. Она протянула руку через стол и, взяв ладонь Андре, сунула в рот его большой палец. Глаза Ясмин, наблюдавшей игру чувств на лице Андре, вспыхивали злорадными огоньками. - Мне плевать, выдашь ты свое состояние или нет, - прошептала она. - Сейчас же отведи меня в гостиницу.
Андре встал, прикрываясь салфеткой, и бросил на стол банкноту в пять тысяч песет. Находившийся поблизости официант проводил их взглядом и понимающе улыбнулся.
Ему всегда нравились влюбленные, охваченные такой горячкой, что не в состоянии были закончить ужин. Мужчины в этом случае оставляли гораздо большие чаевые, поскольку голова их была занята совсем другими заботами.
Счет составлял около трех с половиной тысяч песет. Но когда мужчина думает не головой, а тем, что у него в штанах, он всегда округляет сумму. Да, решил официант, любовь - прекрасная вещь.
На обратном пути Ясмин остановилась прямо под самым фонарем.
- Поцелуй меня, - нежно и томно попросила она, увлекая Андре в тень какой-то ниши. - Не хочу дожидаться, пока мы вернемся в номер.
Вздохнув, Андре взял в руки голову Ясмин. Пробежав пальцами по ее волосам, он захватил две пряди и откинул голову Ясмин назад. Языком он ласково прочертил линию от плеча до уха, после чего, его губы отыскали губы Ясмин, и он прижал ее спиной к дубовой двери. Железная ручка буквально впилась в Ясмин, но она этого даже не заметила, поскольку язык Андре уже проник в ее рот. Одним движением Андре раскрыл губы Ясмин и принялся посасывать их, сначала слегка, потом все настойчивее. Ясмин млела от восторга. На минуту отклонившись, Андре заглянул в ее глаза. Он тоже начинал теряться в их мягкой, загадочной глубине. Андре нежно поцеловал веки Ясмин. Но она опять вернулась к его губам: обняв голову Андре, чуть прикусила зубами его нижнюю губу и принялась ее посасывать; потом дразняще пробежала языком по его полуоткрытому рту.
Андре еще крепче прижал к себе Ясмин. Опустив руки, он прошелся по ее бедрам и, подхватив под ягодицы, немного приподнял ее, так что она ощутила его восставшую плоть у себя между ног. Глубоко вздохнув, Ясмин приподнялась на цыпочки. Она почувствовала, как повлажнели ее трусики.
- Возьми меня сейчас, - простонала Ясмин. - Сейчас.
Никто не увидит.
- Mon Dieu, Ясмин! Я не могу этого сделать. На улице полно народу. Ты только посмотри хорошенько.
- Мне наплевать! - прерывисто дыша и ритмично потираясь о плоть Андре, воскликнула Ясмин.
Андре запустил руку между бедер Ясмин и принялся ласкающими движениями гладить ее бархатистую кожу.
- О-о-о.., прошу тебя, Андре.., ну пожалуйста.., умоляю тебя...
Ноги Ясмин непроизвольно дернулись, когда Андре достиг рукой края эластичных чулок и коснулся большим пальцем уже намокшей шелковой ткани трусиков. От легких движений Андре они сворачивались в мягкие влажные складки, создававшие впечатление соприкосновения плоти с плотью. Ясмин приподняла ногу, чтобы предоставить руке Андре большую свободу действий. Ритм движения его губ совпадал с ритмом пальцев, и Ясмин начала, выгибаясь всем телом, раскачиваться взад-вперед, в такт движениям Андре.
Заглушая поцелуем легкие вопли наслаждения, издаваемые Ясмин, Андре отодвинул влажную ткань трусиков и запустил под нее сначала один, а потом второй палец. Погладив вьющиеся волоски, Андре медленно погрузил пальцы в складки горячей, влажной плоти. Прервав дыхание, Ясмин попыталась приподняться, чтобы пальцы Андре попали на бугорок, нестерпимо желавший, чтобы на него обратили внимание. Большой палец Андре наконец лег на пульсирующую плоть и принялся гладить ее сначала движением вверх-вниз, потом медленными, одуряющими кругами. Все еще держа в руке прядь ее волос, Андре заставил Ясмин откинуться еще немного назад. Отвечая ему, Ясмин откинулась больше и вцепилась пальцами в плечи Андре.
Внезапно ее дрожь перешла в резкие подергивания, и Ясмин одним вздохом выдохнула свое наслаждение в губы Андре. Крепко сжав тело Ясмин, он почувствовал, что она совсем открыта, и принялся ритмично погружать два пальца в горячую плоть. Бедра Ясмин задвигались живее, пытаясь как можно глубже принять пальцы Андре.
- Войди в меня, - слабо простонала Ясмин. - Только не пальцами. Я хочу.., я хочу-у-у...
- Не здесь, любовь моя. Потерпи немного. Это ненадолго удовлетворит тебя. - Почувствовав, что дрожь несколько угасла, Андре сделал кругообразное движение пальцами в лоне Ясмин. - Сейчас я дам тебе минутку отдыха, а потом отведу в номер. Я ведь тоже хочу быть участником, подумай и обо мне. - Поддерживая Ясмин, Андре медленно извлек пальцы, неторопливо облизал их и улыбнулся порочной улыбкой. - Ум-м-м, вкусно. А теперь пошли. Остальное - на десерт.
Несмотря на то что ноги Ясмин все еще подкашивались от слабости, Андре поволок ее по бесконечному лабиринту улочек. Неожиданно яркий свет в вестибюле гостиницы заставил Ясмин зажмурить глаза. Но кажется, никто не обратил внимания на растрепанные волосы Ясмин и ее отрешенный вид, даже лифтер, молча повернувшийся к ним спиной и доставивший их на нужный этаж.
В ту ночь Ясмин и Андре не спали вообще. Понукаемый страстным желанием Ясмин, ее чрезмерным возбуждением, заставлявшим вновь и вновь восставать его плоть, с тем чтобы снова вернуться в сладостный мир самозабвения, Андре без устали трудился, выполняя все прихоти Ясмин. Страх перед возвращением в Танжер превратил Ясмин в цепкую и ненасытную хищницу, которая сама готова была накинуться на жертву, чтобы только погасить неутоляемый жар ее вожделения.
***
После полудня следующего дня они загрузили машину и поехали к Тарифе, где должны были успеть на вечерний паром, курсировавший через пролив между Гибралтаром и Танжером. Увидев величественно возвышавшийся над водами Средиземного моря замок Тарифы, построенный в мавританском стиле, Ясмин снова испытала страх, впервые накатившийся на нее в Альхесирасе. Но на этот раз она ничего не сказала Андре, скрыв свои чувства за притворной маской спокойствия.
- Видишь вон тот замок? - спросил Андре, пока они дожидались парома. С ним связана одна жуткая история.
В тринадцатом веке испанский командор Алонсо Перес де Гусман пожертвовал своим сыном, попавшим в плен во время длительной осады, сказав, что предпочитает "честь без сына сыну с бесчестьем". Он выдержал осаду, и его потомки впоследствии стали графами Медина-Синдонийскими.
- 1- Какая жестокость!
- Большую часть всемирной истории составляет история человеческой жестокости.
Прежде чем Ясмин успела ответить на это циничное замечание, подошел паром. Ясмин вглядывалась в сверкавшие белизной стены Танжера, спокойно стоящего на противоположном берегу подобно огромной тиаре из жемчуга и бриллиантов. Развевавший волосы Ясмин ветер дул со стороны Марокко, и ей показалось, что она уже различает знакомые запахи, летевшие через пролив из Медины - города, где Ясмин родилась.
Разумеется, нынешнее возвращение было гораздо лучше, чем ее отъезд три года назад, но сегодня Ясмин отчаянно трусила.
"Лучше бы уж вообще не возвращаться, - подумала она. - Как хорошо было бы остаться в Европе, жить где угодно, но только не в Танжере. Слишком много воспоминаний осталось здесь. Андре легко думать, что я смогу прижиться в его мире. - Прежние страхи охватили Ясмин с новой силой. - Но как мне вести себя с этими людьми?
Примут ли они меня? Может, они уже знают, кем я была и откуда взялась? Не исключено. А если знают, как будут ко мне относиться?"
Ясмин вся съежилась, ей ужасно захотелось назад в Лотремо. Там она по крайней мере была в безопасности.
Там все знали Ясмин как дочь Андре. В Танжере на этот счет никаких заблуждений не будет.
Андре подошел к ней сзади и, обняв обеими руками, крепко прижал к себе, согревая ее теплом своего тела, стараясь хоть немного успокоить девушку, Ясмин откинула голову на плечо Андре и попыталась не выдать сковавшего ее напряжения.
Неожиданно Андре отстранился от Ясмин и, заглянув в ее полные тревоги глаза, улыбнулся.
- Я хотел бы спросить тебя об одной незначительной вещичке, - мягко сказал он.
- О чем угодно.