- Да, все эти коробки и сундуки. Не знаю, как к ним подступиться.
- Не мучайся. - Андре искусно завязал галстук и надел пиджак. - Завтра все будет проще. - Он поцеловал Ясмин в затылок и вышел из комнаты.
Ясмин послушала, как на лестнице стихало эхо его удаляющихся шагов, потом села на кровати и попыталась собраться с мыслями. Она решила, что надо спуститься вниз к Салиме и выяснить, чем следует заняться, чтобы быстрее включиться в ритм домашней жизни. Интересно, ждут ли от нее, что она станет помогать по хозяйству? Сама Ясмин этого для себя еще точно не определила. Оскорбятся ли Салима и Сайд, если Ясмин станет давать распоряжения?
Должна ли она составлять меню и посылать кого-либо за покупками? Или же Салима обидится за непрошеное вторжение в свои владения? Вероятно, следует дождаться Андре и спросить у него. Тем более что есть вещи, которые надо сделать самой, без всяких советов. Следует написать мадам Дюша и Хиллари, разобрать багаж и изучить дом.
Ясмин тронула ручку двери, ведущей в соседнюю комнату, и с облегчением обнаружила, что она открыта. Войдя внутрь, Ясмин снова была поражена се великолепием. Изысканная мебель оставалась на тех же местах, где была три года назад, в день отъезда Ясмин: встроенный стенной шкаф эбенового дерева, высокая кровать на четырех тумбах, кремовая атласная драпировка и персидские ковры были все также очаровательны. Краски, вспыхивая в лучах солнца, создавали впечатление, что пол покрыт ковром, усеянным драгоценными камнями. Бездумно вздыхая, Ясмин пересекла комнату, блаженно утопая босыми ногами в плюшево-мягкой шерсти ковров, и зашла в ванную. Сверкающая мраморная комната все так же походила на благоухающую оранжерею, и Ясмин подумалось, что здесь не хватает только щебечущих птиц в клетках. До чего мило было бы, принимая ванну, слушать трели зябликов и крики какаду.
Пока наполнялась ванна, Ясмин снова направилась в комнату и открыла платяной шкаф. В нем висело платье, то самое, которое было на Ясмин в ту ночь, когда Кадир привел ее в дом Андре. Ясмин провела пальцами по расшитой цветами прозрачной разорванной ткани, и на миг ею овладело странное смешанное чувство смущения и печали.
"До чего же она прозрачна, - подумала Ясмин о материи, ощупывая ее внутреннюю поверхность, - Сквозь нее все видно. Как же я могла это носить?"
Она вспомнила, как у нес на глазах Андре превратился в совершенно другого человека. Только минуту назад вежливый и спокойный, он вдруг стал совершенно невменяемым, ничего не соображающим; у него было единственное желание - прикоснуться к Ясмин.
Ясмин повернулась и села на кровать. Почувствовав внезапную усталость, она откинулась на подушки и предалась размышлениям.
Да, Ясмин многому научилась с той первой ночи. Легко прикасаясь руками к разным частям своего тела, она задумалась, чего же она так испугалась, когда Андре в первый раз попытался заняться с ней любовью? И интересно, почему спустя годы тот же самый страх вдруг сменился непреодолимым желанием. Когда Андре наконец в первый раз овладел ею, Ясмин была полностью готова принять его.
От одной этой мысли соски Ясмин стали твердыми, а внизу живота разлилось приятное тепло. Она дотронулась до крошечной точки - источника наслаждений, доставляемых Андре, и нежный бутон набух в предчувствии ласк.
"Господи, я превращаюсь в распутницу, - подумала Ясмин, - в ненасытное существо, не способное получить окончательное удовлетворение. Как забавно, что чье-то тело может оказывать такое сильное влияние на разум другого человека".
Она вспомнила губы Андре и ощутила возбуждение, которое они способны в ней вызывать. Кто бы мог подумать, что язык и губы могут порабощать независимое, здравомыслящее человеческое существо? Ясмин продолжала поглаживать трепещущую, жаждущую плоть, и тело ее выгнулось от получаемого удовольствия.
Кто бы мог подумать, что эта маленькая, так надежно спрятанная часть тела, доставляющая такую бездну наслаждения, сможет неожиданно проснуться и зажить собственной, отдельной жизнью, требуя, чтобы ее перестали стыдиться и игнорировать. Но ей хотелось еще большего:
Ясмин вдруг ощутила в своем лоне растущую пустоту. Экспериментируя, она погрузила палец в пульсирующий центр и поняла, чего ей не хватает объема и длины плоти Андре, проникающей гораздо глубже. Вторая рука Ясмин, независимо от ее воли скользнула вниз и, накрыв разгоряченные губы, принялась ритмично их пощипывать и гладить. Скоро в глазах Ясмин заметались темно-красные всполохи, и она унеслась в спираль столь обожаемого каскада оргазмов.
С некоторой досадой Ясмин вынуждена была медленно вернуться к обычному сознанию, почувствовав телом какой-то холодок.
"Во что же я превращаюсь? - спросила она себя. - Мое тело перестает зависеть от мозга. Может, во мне и вправду живут два человека?"
Резко выпрямившись, она попыталась выбросить из головы память о гладкой, сверхчувствительной точке между ног, приказала себе забыть обо всем этом и вернуться к предстоящим дневным заботам. И все же какое это было наслаждение!
Мысли Ясмин вернулись к девушкам, постоянно удиравшим из отеля в Греции ночью, через окно, на свидания с теми опасными мужчинами, которые поджидали их за углом. Тогда Ясмин понятия не имела, за какими же удовольствиями охотятся эти юные авантюристки. Посмеявшись собственной наивности, Ясмин приняла наконец душ и вышла из кабинки, ступив на толстый резиновый коврик. Обмотав полотенце вокруг покрывшегося мурашками тела, она вернулась в комнату и снова бросила взгляд на платье в шкафу. Ясмин решила сохранить его навсегда как единственную ниточку, связующую ее прошлое "я" с новым, столь требовательно заявившим о своем существовании.
Поднималась дневная жара, и волосы Ясмин быстро высохли. Натянув шорты и лиф с завязками на шее, она осторожно открыла дверь и выглянула в холл. Там, казалось, никого не было, и в доме царила тишина. Только из кухни доносился слабый шум. Ясмин потихоньку спустилась по лестнице и отворила дверь в кухню. Большая комната была пуста, плиты и раковины сверкали чистотой.
Дверь черного хода была распахнута, и Ясмин видела, как солнечный свет играет на цветах, щедро рассаженных по углам небольшого кухонного садика.
Пройдя через кухню, Ясмин остановилась на пороге, прикрыв глаза рукой от слепящего солнца, и тут она почувствовала рядом с собой чье-то присутствие. Повернувшись, Ясмин увидела Салиму, в ужасе взиравшую на шорты и лифчик. Ясмин рассмеялась, но тут же пожалела о своей нетактичности. Обняв Салиму за плечи, она тепло поцеловала ее в щеку.
- Храни нас, Аллах! - закудахтала Салима. - Вы только посмотрите, в чем ходит наша путешественница!
- Тебе тоже подойдет такой наряд, - засмеялась Ясмин. - В такую жару в нем гораздо прохладнее, - Она одернула края шорт. - В самом деле, не очень: умно носить шерстяной халат в пустыне.
- Бр-р-р, - фыркнула Салима. - Меня, ни за что не заставишь пойти в таком виде на рынок. И тебе не советую появляться в таком наряде на людях.
- Но все туристы так одеваются. Какая разница?
- Они - туристы, а ты - нет. - В голосе Салимы зазвучали нотки превосходства. - Если они хотят вести себя как обезьяны, это их дело. Арабской девушке следует быть умнее.
- Ну-у-у, - улыбаясь и подлизываясь, протянула Ясмин, - если ты пообещаешь дать мне что-нибудь поесть, я схожу и надену платье. Это тебя устроит?
Салима снова фыркнула и отправилась в кухню. Ясмин опять рассмеялась. Если бы только девушки-европейки или американки могли слышать, что о них говорят арабки. Они считают себя страшно цивилизованными - женщины в чадре и халатах кажутся им атавизмом древнейшей истории.
Арабские женщины смотрят на западных девушек как на неразумных куриц, совершенно пренебрегающих в своих нарядах самым главным в жизни таинственностью и завлекательностью.
Наверху Ясмин отыскала одежду, которая могла бы удовлетворить Салиму, - простое белое трикотажное платье. Отороченный лентами подол спускался чуть ниже колен.
Когда Ясмин вернулась на кухню, Салима уже выставила на столе тарелку с йогуртом и блюдо с изюмом, фигами и очищенными апельсинами. Ясмин с жадностью набросилась на еду. Салима, сделав вид, что не обращает внимания на Ясмин, занялась стряпней.
- А Сайд здесь? - поинтересовалась Ясмин. - Мне нужно, чтобы он помог мне перенести книги в библиотеку.
- Книги! - фыркнула Салима. - Какая польза от книг?
Сайд где-то в саду, но я скажу ему, когда он придет.
Ясмин поняла, что вряд ли Сайд появится скоро. Кухня и дом в Марокко были женской епархией. А мужчины каждую свободную минуту проводили в компании других мужчин - в кафе, на побережье - где угодно, лишь бы туда не долетали женские голоса с их вечными требованиями что-то сделать. Поэтому дома они появлялись только поздно вечером.
- Ну ладно, - вздохнула Ясмин. - Не беспокой его.
Книг не так уж и много, и я сама смогу их перенести. За несколько ходок. По крайней мере мне будет чем заняться до возвращения Андре.
Ясмин покинула кухню и направилась наверх за первой партией. Перенеся книги в библиотеку, Ясмин тщательно расставила томики по полкам. Она понятия не имела, сколько прошло времени, но тут неожиданно пробили стоявшие в углу массивные напольные часы.
В дверь тихо постучали.
"Сайд, наверное, - решила Ясмин с пренебрежением. - Явился предложить помощь, прекрасно зная, что я уже сама все перетаскала".
- Войдите, - сказала она сладким голосом.
Дверь отворилась, и на пороге действительно появился Сайд. За его спиной Ясмин разглядела высокую мужскую фигуру, но черты этого человека скрывала полутьма. Надменно кивнув Ясмин, Сайд сделал шаг в сторону, впуская в библиотеку незнакомого мужчину.
Глава 7
Сайд закрыл за собой дверь, и Ясмин осталась наедине с пронизывающим взглядом пары черных, как южная ночь, глаз, буквально пригвоздивших ее к месту. Мысли Ясмин вдруг смешались. Взгляд Незнакомца, казалось, прожигал насквозь кожу, неспешно путешествуя по лицу Ясмин, потом - ниже, по плечам. Потом незнакомец осмотрел платье Ясмин и копну волос цвета красного дерева, которые не были заколоты и свободно падали ей на плечи.
Коротко задержавшись на босых ступнях девушки, взгляд пришедшего снова пополз вверх. Ясмин неожиданно почувствовала, как на ее теле поднялись тонкие волоски и все оно покрылось мурашками, и вспомнила, что грудь ее не поддерживает лифчик и соски выпирают сквозь тонкую ткань платья. Густая краска стыда залила шею и щеки Ясмин.
Одет мужчина был очень элегантно: темный блестящий костюм сидел на нем безукоризненно - плотно, но не в обтяжку. Ясмин сразу же угадала под пиджаком мускулистое тело и животную силу. Мужчина напомнил Ясмин пантеру грациозного, но чрезвычайно сильного зверя. Густые черные волосы были гладко зачесаны. Грубые черты лица несколько скрашивала четкая линия чувственного рта, чуть изогнутого в легкой улыбке. Длинный, прямой, острый нос придавал лицу хищное выражение. Ясмин пришла в легкий трепет.
- Так это вы и есть новая хозяйка дома?
Шипящая мягкость голоса незнакомца напомнила Ясмин большую кошку, а то, как было подчеркнуто слово "хозяйка", не оставляло никаких сомнений относительно презрительного к ней отношения и полного понимания ее положения в доме Андре. С самого начала Ясмин поняла, что к ней обращаются по-арабски, и мгновенно решила, что перед ней один из тех невыносимых, нахальных мужчин, которых она инстинктивно ненавидела каждой клеточкой своего существа; один из тех, кто считает обычным делом возможность купить ее, продать, пользоваться как вещью и рассматривать как часть собственного имущества.