По дороге к Ивенвуд-Гарденс Маделин почувствовала сожаление, что вечер кончился. Она теперь знала, что полюбила, и расставание с Николасом подтвердило это ощущение.
— Куда мне позвонить тебе завтра? — спросила она, когда они остановились у ее дома.
— На завод — большую часть дня я пробуду там. Ты ведь знаешь номер?
— А меня соединят с тобой без лишних вопросов?
Николас усмехнулся:
— Конечно, если я дам соответствующее указание. — Он вздохнул. — Я буду ждать. Жаль, что тебе завтра надо на работу, тогда мы могли бы побыть вместе еще немного.
Маделин тоже вздохнула:
— М-м-м, это было бы неплохо. Но мне пора идти, уже слишком поздно. Спасибо тебе за все, Николас.
— Просто Ник, — мягко поправил он, синие глаза лукаво блеснули. — Не слишком лестное имечко — так ведь зовут дьявола, но вполне подходящее, ты так не думаешь? Многие люди считают, что я абсолютно аморальный тип.
— А ты сам тоже так считаешь? — с улыбкой поинтересовалась она.
Он пожал плечами.
— Я дам тебе возможность судить самой, — ответил он.
Маделин выскользнула из машины, он захлопнул за ней дверь и, прежде чем уехать, высунулся из окна и пожелал:
— Будь умницей.
Когда Маделин вошла в квартиру, Диана еще не спала — сидя в постели, она читала книгу. Было только десять часов, но девушка выглядела рассерженной.
— Вы сидели в машине целых десять минут! — немедленно обвиняющим тоном заявила она.
Маделин растерялась:
— Ты что, шпионишь за мной?
Диана даже соблаговолила немного смутиться.
— Я услышала, как подъехала машина, — объяснила дочь, — потом выглянула в окно, чтобы посмотреть, кто это. Машину я узнала сразу и поняла, что это вы.
— Понятно. — Сняв пальто, Маделин повесила его в гардероб. — Скажи мне, он тебе понравился?
— У меня не было возможности понять, нравится он мне или нет, — холодно ответила Диана, — он кажется неплохим человеком.
У Маделин немного отлегло от сердца.
— Диана, — нерешительно начала она, — м-м… у него есть дочь, она чуть помладше тебя. Ты бы хотела завтра поужинать с ними?
Девушка удивленно уставилась на мать:
— Что, одна?
— Конечно нет. — Маделин вздохнула. — Мы будем вчетвером.
Диана, пожав плечами, не ответила сразу; она размышляла — стоит ли ей соглашаться. С одной стороны, если она откажется, мама, возможно, все равно поедет и снова будет ужинать с ним наедине, но, с другой стороны, если она согласится, они могут решить, что она одобряет их роман. А она была настроена решительно против.
Маделин ждала, моля Бога, чтобы Диана согласилась. По крайней мере, тогда у нее появится шанс узнать Николаса получше.
А дочь, очевидно, боролась с собой. Но в конце концов решила принять приглашение — ее любопытство победило. И вообще, будет о чем рассказать девчонкам в школе; еще бы — ужин с владельцем завода.
— Ну хорошо, — слегка сердито сказала она. — Но не жди от меня восторгов по его поводу. Может, он только развлекается за наш счет.
— Я рада, что ты согласилась, — спокойно поблагодарила Маделин. Было очевидно, что дочь старается спровоцировать ее на спор и заронить в душе Маделин сомнения насчет того, стоит ли вообще им идти.
В среду Маделин никак не могла сконцентрироваться на своей работе, предвкушая предстоящий вечер. Ее очень беспокоила Диана. А что, если она станет вести себя вызывающе? Она была вполне способна на это, ведь раньше никто не проявлял такой настойчивый интерес к ее матери.
Во время утреннего перерыва на кофе Маделин позвонила Николасу из буфета, чтобы не вступать в перепалку с Эдрианом, если он вдруг застанет ее за разговором.
Николас ответил сразу же:
— Ну, каков вердикт?
— Она сказала, что пойдет, — быстро проговорила Маделин, — но не могу сказать, что я очень обрадована этим.
— Почему? — озадаченно поинтересовался он.
— Ты не знаешь Диану. Боюсь, что она может вытворить что-нибудь ужасное и поставить всех в неудобное положение.
Он рассмеялся, и она закусила губу.
— Расслабься! — попытался успокоить он. — Она всего лишь ребенок, а я умею находить общий язык с детьми.
После этого разговора Маделин еще долго размышляла над словами Николаса. Ей очень хотелось бы, чтобы он оказался прав, и, если так и будет, что он может подумать, когда узнает ее историю? Он ведь считает ее молодой, невинной и очаровательной. Что же он может подумать, когда услышит правду?
Вечером, когда в семь пятнадцать заехал Николас, Маделин и Диана были уже готовы к выходу. Маделин надела короткое зеленое платье из джерси, Диана землянично-розовый льняной костюм. Обе выглядели прекрасно, так что, когда они предстали перед взором Николаса, он даже не нашел что сказать.
Диана была живым воплощением скептицизма, но и ей пришлось признать Николаса очень привлекательным мужчиной. Он вел себя крайне обходительно, так что голова Маделин, впрочем, как обычно, при виде него, пошла кругом.
Приехав в «Стаг», они поднялись в апартаменты Николаса. По дороге Диана преимущественно молчала — она сосредоточенно впитывала атмосферу невиданной ею роскоши, которая царила в отеле. Когда они зашли в номер, у нее, как прежде у ее матери, перехватило дыхание, так что сначала она даже не заметила невысокую темноволосую девушку, поднявшуюся им навстречу с дивана.
— Маделин, это Мария, — представил Николас, — Мария, это миссис Скотт.
Мария оказалось совсем не похожа на несмышленого подростка, как описывал ее отец. Длинные волосы были распущены и у ушей вились очаровательными кудряшками, на ней был темно-синий вельветовый брючный костюм — явно произведение дорогого модельера.
— Очень приятно, — негромко сказала она, пожимая руку Маделин, глаза ее смотрели тепло и дружелюбно.
— Здравствуй, Мария, — улыбнулась Маделин и взглянула на Николаса. Он повернулся и пригласил:
— Диана, проходи, познакомься с моей дочерью.
Девушка неохотно шагнула вперед — она ожидала, что Мария окажется совсем не такой. Почувствовав, что ее враждебность совсем не соответствует общему настроению, она еще больше замкнулась. Мария же тем не менее совершенно спокойно и тепло обменялась рукопожатием с Дианой, потом подошла к отцу и поинтересовалась:
— Ужинать мы будем здесь?
Тот повернулся к Маделин:
— А ты хочешь поесть внизу? — Было видно, насколько обеспокоена Маделин растущим неудовольствием и напряжением Дианы, поэтому Николас решил дать ей возможность выбора.
— Думаю, так будет лучше, — мягко ответила она, глядя ему в глаза.
— Хорошо. Сначала выпьем что-нибудь, а потом спустимся в ресторан. — Он подошел к бару, чтобы смешать напитки. — Что ты будешь? То же, что вчера? — Маделин кивнула, а Николас спросил:
— А как насчет тебя, Диана? Чего бы ты хотела? Апельсиновый сок со льдом или ликер?
— Мне апельсиновый сок с лимоном, — попросила Мария, подойдя к отцу. — А ты что будешь, Диана?
Маделин нервно переплела пальцы, но дочь спокойно ответила:
— Спасибо. Мне то же самое.
Атмосфера накалялась. Маделин понимала, что, возможно, она все преувеличивает, но присутствие Дианы придавало происходящему значение душераздирающей драмы. Конечно, это выглядело нелепо, и ей очень хотелось, чтобы дочь вела себя так же непринужденно, как Николас и Мария.
Разобрав бокалы с напитками, они сели, Маделин и Николас закурили.
— Скажите, — обратилась Мария к Маделин, — вы всю жизнь живете в Оттербери?
Та покачала головой:
— Нет, я родилась в Лондоне, а здесь живу последние пять лет.
— О, понимаю. Мне нравится Лондон. — Она мечтательно вздохнула. — Здесь я в шестой раз, а мне очень хотелось бы пожить в Лондоне, хотя бы какое-то время.
— Тогда тебе следует выйти замуж за англичанина, — заметил Николас, но Мария помотала головой.
— Я думаю, что выйду замуж за итальянца, — задумчиво ответила она. — Они ужасно красивые и мужественные, как вы думаете, миссис Скотт?
Маделин была несколько смущена откровенностью этих слов.
— Я немного знаю об итальянцах, — спокойно ответила она.
— Надеюсь, вы узнаете о них больше, — улыбнулась Мария.
Маделин кивнула головой, предпочитая не комментировать эту реплику, и Мария повернулась к Диане.
— А ты как думаешь? — спросила она, пытаясь подключить девушку к беседе.
Диана равнодушно пожала плечами.
— Не думаю, что вообще хочу выходить замуж, — холодно ответила она. — По-моему, карьера гораздо важнее мужчин.
Маделин напряглась. По всей видимости, Диана решила покапризничать. Она хотела было как-нибудь смягчить высказывание дочери, но Николас опередил ее.
— Мужчины! — улыбнулся он. — И что же ты знаешь об этом, Диана?
Девушка беспокойно поерзала:
— Я знаю, что большинство мужчин ожидают от своих жен, чтобы они повиновались каждому движению их руки и каждому приказанию.
— Ты имеешь в виду кого-то в частности? — скептически поинтересовался Николас. — Насколько мне известно, большинство мужчин принимают активное участие в ведении хозяйства и в воспитании своих детей.
Диана сморщила нос, его мнение ее явно не интересовало.
— Что ж, в любом случае я считаю, лучше чем-то заниматься, чем выслушивать мужчин, надоедающих своими идеями.
Вечер был испорчен. Выходка Дианы задела всех, так что Маделин порадовалась, когда ужин наконец закончился. И Николас, и Мария делали все, что могли, чтобы Маделин хоть немного расслабилась, но без особого успеха — она чувствовала себя не в своей тарелке.
Когда Николас привез Маделин и Диану домой, было половина десятого. Доехав до их дома, он повернулся к ним и сказал:
— Ты иди домой, Диана, мне нужно поговорить с твоей мамой.
Девушка молча вышла из машины, не побеспокоившись о том, чтобы поблагодарить его за изысканный ужин, и, когда она ушла, Маделин печально заметила:
— Это был ужасный вечер. Просто не знаю, что ты теперь должен о нас думать.
Он, задумчиво глядя на нее, ответил:
— Не стоит переживать из-за Дианы. Просто она боится и смущена теми вещами, которые пока не понимает. — Он вздохнул. — У меня не очень-то получилось помочь, да?
Она положила голову ему на плечо.
— У нее нет причины чувствовать себя так. Она прекрасно знает, что я никогда не стану делать того, что может причинить ей боль.
Губы Николаса нежно коснулись ее щеки.
— Мне надо ехать, — неохотно проговорил он. — Сможем мы встретиться завтра?
Маделин нахмурилась.
— Может, отложим встречу до послезавтра? — робко осведомилась она. — За это время я попытаюсь заставить Диану понять меня.
— Хорошо. Тогда мы вместе поужинаем.
Маделин выскользнула из машины.
— Ты ведь все понимаешь, Николас, правда? — на прощанье с надеждой спросила она.
Он нерешительно улыбнулся в ответ:
— Стараюсь понять. — Потом нахмурился. — Будь готова к тому времени, когда через два дня я заеду за тобой. — И, капризно посмотрев на нее, он уехал.
Когда Маделин вошла в квартиру, Диана была уже в постели и притворялась, что спит. Маделин решила, что пытаться вступить в диалог с дочерью в данный момент бесполезно, и молча отправилась спать.
Утром Диана ушла в колледж, едва перемолвившись с матерью парой слов, Маделин не стала останавливать ее. Почему же Диана так себя ведет? Она ведь сама видела, что между ней и Николасом чисто дружеские отношения, так что у нее не было причины так открыто выказывать свою антипатию и ревность.
В тот день Маделин работала автоматически, ей не давали покоя воспоминания о прошлом вечере.
За ужином Диана поинтересовалась:
— Сегодня ты тоже уходишь?
Маделин подняла на нее глаза.
— Нет. Не ухожу. Почему ты так решила? — Она так до сих пор и не смогла решить, как ей правильно вести себя с дочерью в сложившейся ситуации.
Диана пожала плечами:
— Просто я так подумала. — И как бы между прочим спросила: — Ты сердишься на меня?
— С чего ты взяла? — холодно, вопросом на вопрос ответила Маделин.
Диана выглядела немного пристыженной, но сдаваться не собиралась:
— Ну и ладно. Я ведь тебе сразу сказала, что не хочу ужинать с ними. Они люди не моего круга.
Маделин возмущенно воззрилась на дочь.
— А кто люди твоего круга? — сердито поинтересовалась она. — Полагаю, ты в очередной раз намерена произнести имя Эдриана.
Диана скривила губы.
— Эдриан, по крайней мере, не развлекается за наш счет, — заявила она. — Ты ведь не можешь думать, что Николас Витали всерьез заинтересовался тобой!
— Я думаю, что ты очень злая и грубая девочка, — с трудом сдерживая гнев, проговорила Маделин. — Только не воображай, что твои слова хоть сколько задели меня. Мне достаточно лет, чтобы со своими делами я могла разбираться сама.
— Ты ведешь себя как дура! — воскликнула Диана.
Маделин сжала кулаки, почувствовав непреодолимое желание ударить дочь. У нее не было никакого права так разговаривать с матерью, что бы она ни чувствовала.
Но она встала из-за стола, направилась в спальню и закрыла за собой дверь, оставив Диану наедине с ее переживаниями. По правде говоря, девушка прекрасно понимала, что позволила себе лишнее, но какой-то дьяволенок внутри не дал ей вовремя остановиться.
Следующим вечером, собираясь на свидание с Николасом, Маделин размышляла, не слишком ли глупо она ведет себя, рискуя дружбой и взаимопониманием с дочерью ради мужчины, которого она знает меньше недели. Но когда они встретились, все ее сомнения рассеялись словно дым.
В этот раз она не стала надевать пальто — на улице было довольно тепло. Облегающий костюм бронзового цвета сидел на ней великолепно и шел ей чрезвычайно. Волосы она забрала во французский пучок, оставив изящные завитые прядки на затылке.
Наконец весна целиком и полностью вступила в свои права, воздух был теплый и удивительно свежий и чуть сладковатый.
Николас помог ей сесть в машину и скользнул за руль. Его острый и в то же время нежный взгляд не упустил ни одной детали ее облика.
— Почему ты подобрала волосы? — капризно поинтересовался он.
Маделин автоматически провела рукой по волосам:
— Тебе не нравится? Мне не идет?
— Да нет, все хорошо, просто мне нравится, когда они распущены. Ты ведь не собираешься как-нибудь подстричься, правда?
Маделин, расслабившись, улыбнулась.
— Нет, если ты этого не захочешь, — промурлыкала она. Николас, окинув ее ласковым взглядом, завел мотор, и машина плавно тронулась с места.
Этим вечером они выехали из Оттербери и направились в Хайнук — ближайший пригородный поселок. На его окраине располагался небольшой отель, о существовании которого Маделин даже не подозревала. Они припарковались в его дворе, и, прежде чем выйти из машины, Николас повернулся к Маделин.
— Я подумал, что нам лучше не оставаться совсем наедине, — тихо сказал он. — Как ты думаешь?
— Когда я с тобой, я ни о чем не думаю, — просто ответила она, и он на секунду притянул ее к себе и прижался губами к ее рту.
— У меня есть несколько не слишком приятных новостей, — прошептал он ей на ухо.
Сердце Маделин ушло в пятки, и она почувствовала, как кровь отхлынула у нее от лица.
— Что случилось? — спросила она, холодея в ожидании ответа.
Николас нежно обхватил ее лицо ладонями:
— Завтра я должен вернуться домой.
— В Рим? — уныло прошептала Маделин.
— Боюсь, что так. — Он легко коснулся губами ее глаз. — Ты будешь скучать по мне?
Маделин тяжело вздохнула.
— Не будь глупеньким, — упавшим голосом пробормотала она. — Ты прекрасно знаешь ответ на этот вопрос. — Она вдруг резко дернула головой, освобождаясь от его рук.
Он улыбнулся:
— Знаю. Но меня не будет всего несколько дней.
Маделин изумленно подняла на него глаза:
— Но я подумала, что ты имел в виду навсегда.
Николас засмеялся:
— Я так и понял. Просто проверял твою реакцию.
Маделин помотала головой.
— Ты настоящий негодяй, — укоризненно заметила она.
— Правда? — улыбнулся он, и теперь она обхватила его лицо ладонями. Так приятно было осознавать, что они настолько близки, и она легко, дразняще коснулась губами его губ. Но ему этого явно было мало, на секунду он позволил ей отстраниться, а потом его сильные руки крепко прижали ее к нему.
Наконец, переводя дыхание, он взволнованно пробормотал:
— Ну и до каких пор мы будем продолжать в таком духе?
Маделин покачала головой:
— Ты уверен, что хочешь продолжать встречаться со мной? Ты не просто играешь моими чувствами?
Николас приподнял ее лицо за подбородок, глаза его сердито блеснули.
— Держу пари, за это замечание несет ответственность твоя маленькая дочурка, — гневно заметил он.
— Да, она, — устало признала Маделин, беря его за руку и кладя его ладонь себе на шею. Как только она сделал это, что-то больно кольнуло ее в палец, она поднесла его руку к глазам, чтобы выяснить, что причинило ей боль, и оказалось это было кольцо-печатка с изумрудом, надетое на мизинец, — изящная золотая вещица, стоившая, должно быть, целое состояние.
— Нравится? — спросил он, глядя, как она поглаживает подушечкой указательного пальца зеленый камень и его инициалы, выгравированные на золоте.
Она улыбнулась:
— Оно очень красивое. Подарок жены?
Он покачал головой:
— Мы с Джоанной познакомились всего за несколько месяцев до нашей свадьбы. Это было, когда я впервые приехал в американский филиал компании. Полагаю, тогда я был слишком молод и впечатлителен и не вполне осознавал, что Джоанна видела во мне шанс войти в международное светское общество. Как бы то ни было, когда она забеременела, я был не в восторге, а она обвинила меня, что я разрушил ее жизнь. К несчастью, ребенок родился недоношенным, а пока Джоанна выздоравливала после тяжелых родов, подхватила какой-то вирус, который совершенно подкосил ее. — Он непроизвольно приподнял плечи. — Вскоре она умерла. Естественно, я винил во всем только себя. Но время все расставило по своим местам, и Мария оказалась для меня достаточно убедительной причиной для того, чтобы продолжать жить.
— Мне очень жаль. — Маделин закусила губу.
Николас вздохнул:
— Все это было давным-давно. — Потом он снял кольцо с пальца и, взяв Маделин за руку, заменил ее обручальное кольцо на перстень со своими инициалами.
Маделин изумленно посмотрела на него, и он сказал:
— Ты первая женщина, которой я надел кольцо в знак моей любви. Кольца Джоанны символизировали нечто другое. Думаю, можно сказать, что мой отец купил ее для меня — она родом из аристократической бостонской семьи.
Маделин в замешательстве крутила кольцо на пальце:
— Но я не могу носить его, Ник.
— Почему нет? — мягко поинтересовался он, методично вынимая из ее волос шпильки. Волосы бронзовым каскадом рассыпались по ее плечам. — Вот так лучше. — Он погрузил пальцы в ее густую шевелюру, и она затрепетала от этого прикосновения…
Наконец, отстранившись от нее, Николас сказал:
— В понедельник я позвоню тебе из Рима. Я уезжаю утром, думаю, что весь понедельник и вторник буду работать, вернусь, скорее всего, в среду или четверг. Носи это кольцо, пока меня здесь не будет.
Немного помедлив, Маделин прошептала:
— Хорошо. Если хочешь, пусть будет так.
Из-за предстоящего отъезда Николаса вечер имел горько-сладкий привкус, и Маделин уже чувствовала, что следующие несколько дней будут тянуться для нее как несколько лет.
Довезя ее до дома, он несколько поспешно распрощался с ней, пообещав позвонить, как только сможет. Звонить ей он мог бы только в школу, потому что дома у нее не было телефона, и его несколько раздражало то, что он не мог связаться непосредственно с ней.
Наблюдая, как стремительно удаляется его машина, Маделин чувствовала, что с трудом сдерживает слезы, но, ощутив на пальце объятие его кольца, она быстро успокоилась.
Несколько следующих дней Маделин прожила словно в вакууме, который наполнялся воздухом только тогда, когда ей звонил Николас. Как и обещал, впервые он позвонил в понедельник после обеда. Голос его был так близок и внятен, что Маделин с трудом верилось в то, что он говорит с ней из другой страны. Он рассказал ей о перелете и о встрече с менеджером в Риме. Сказал, что сильно скучает, но о большем предпочитает не говорить, когда между ними столько миль.
Маделин не стала ничего говорить Диане об отъезде Николаса, и если она и заметила кольцо на пальце матери, то виду не подала. Однако в газете отлучке Николаса была посвящена довольно большая статья, и Маделин прекрасно понимала, что вряд ли Диана не заметила ее.
В субботу к ним зашел Эдриан поинтересоваться об их обычном ужине в выходной. Маделин очень хотелось отказаться, но все же она нашла в себе силы ответить:
— Да, конечно, если хочешь.
Эдриан нахмурился:
— Ты все еще встречаешься с этим проклятым итальянцем?
Поскольку Маделин и не подозревала о его осведомленности о ее свиданиях с Николасом, она сильно удивилась, и он поспешил пояснить:
— О, вчера я встретил юную Диану, и она сказала мне, что ты собираешься куда-то с этим Витали.
Маделин вспыхнула:
— Вряд ли. Он сейчас в Риме.
— В Риме? Вернулся туда так скоро?
— Он там по делам, — ответила Маделин, сосредоточенно разглядывая свои руки, чтобы не встречаться с ним взглядом.
— Что ж, прекрасно. — Эдриан повернулся к двери. — Я буду в обычное время.
— Хорошо. — Маделин подняла глаза. — И, Эдриан… — Он остановился, его несколько удивил тон ее голоса. — Я не хочу повторения этой беседы и не хочу лекций. Если мы отправимся ужинать, давай не будем заводить разговоров о… о мистере Витали.
— Ладно, — равнодушно согласился Эдриан, но было заметно, что он борется с собой — ему явно хотелось что-то сказать. — А… а как воспринимает все это Диана? — не выдержал он.
— Разве она тебе не сказала? — ледяным голосом осведомилась Маделин.
— Она не слишком охотно разговаривала, — неловко признал Эдриан.
— Плохо. Но она и не пыталась пообщаться с Николасом.
— Из чего я делаю вывод, что он ей понравился, — сухо заметил Эдриан. — Просто она возражает против, как она называет это, «твоей попытки удержать свою молодость».
— Что? — Маделин была в замешательстве. Как посмела Диана обсуждать ее, свою мать, с Эдрианом?
Тот явно смутился и как-то неловко поежился.
— Я… э… я, естественно, побранил ее за подобные слова, — быстро проговорил он.
Маделин нахмурилась:
— Правда? Или ты поддержал ее? Она ведь твоя союзница, а не моя.
Эдриан наморщил лоб и нервно поправил воротник:
— Это было довольно грубо, Маделин.
— Но это так! — жарко возразила та.
— Это ведь твоя дочь.
— Думаешь, я могу позволить себе забыть об этом? Ох, Эдриан, иди, пожалуйста, оставь меня одну!
— Диане нужен отец, — упрямо продолжал он.
— И это должен быть не кто иной, как ты, — сердито съязвила Маделин.
— Диана считает, что я похож на Джо, на ее родного отца!
Маделин вскинула голову, слова уже готовы были сорваться с языка, слова, которые — она знала — она не смогла бы произнести вслух.
— Ты рассказывала мне о нем, — не мог успокоиться Эдриан, — я только убежден, что Диана похожа на тебя, поскольку из того, что ты говорила, я понял, что у Джо не было такого взрывного характера. Диану необходимо наставлять на путь истинный. Ей нужен наставник, наставник — мужчина, который умеет обращаться с детьми.
Маделин помотала головой:
— Разве ты не понимаешь, Эдриан? Я не люблю тебя. Я не выйду замуж ни из каких соображений, кроме как по любви, можешь ты это понять?
— Возможно, ты права. У тебя своя жизнь. Я больше не стану поучать тебя.
Маделин представляла, какой ценой дались ему эти слова, и заставила себя улыбнуться.
— О, Эдриан, — печально сказала она, — ты действительно слишком хорош для меня.
Он тоже улыбнулся.
— Наверное, ты права, — мягко ответил он и вышел.
Когда он ушел, Маделин снова принялась обдумывать свое положение. На пути к ее счастью с Николасом было слишком много преград. Во-первых, его деньги и высокое положение в обществе. Ей хотелось бы провести с ним всю жизнь, даже если бы он просто получал недельную зарплату, но кто в это поверит?