Алекс кивнул.
- И что потом?
- Ничего. Пришла экономка, отругала нас. Конец истории.
- А Хэл тогда в первый раз увидел Кейт?
- Не знаю.
Алекс лгал. Джил облизнула пересохшие губы.
- И как Хэл отреагировал на картину?
- Не помню. Я умираю от голода.
"Он переменил тему, значит, что-то знает и не говорит", - подумала Джил.
- Одержимость Хэла началась в тот день, да?
- Понятия не имею. Ты закончила допрос?
- Это не допрос. Я просто удивлена, что ты ни разу не упомянул об этом портрете.
- Я забыл о нем.
- Понятно, - отозвалась Джил. Может, Алекс и правда забыл о нем. - Дай я еще загляну в коробки, и пойдем.
- Тебе не надоело?
- Нет.
Она направилась к картонным коробкам, размышляя, кто спрятал картину. Потом он поняла, почему ее спрятали. Кейт умерла, и все, связанное с этим делом, должно было исчезнуть. Разумеется, кто-то из членов семьи спрятал портрет, иначе он висел бы где-нибудь, например, в Аксбридж-холле, и все спрашивали бы о Кейт, не давая похоронить эту тайну.
В желудке у Джил заурчало. Не обратив на это внимания, она с мрачной миной открыла уже шестую коробку. В ней хранилась стеклянная посуда. Она уже собиралась закрыть ее и сказать Алексу, что готова идти, когда посмотрела на бокалы для вина, отделенные друг от друга картонными перегородками. Неизвестно зачем, но не в силах отделаться от мысли, что кто-то желает непременно скрыть правду о Кейт, Джил вынула четыре бокала, затем еще четыре. Ниже лежали восемь бокалов для коньяка. Она вынула и их. Дно коробки было выстлано кусками газет.
- Что ты делаешь? - полюбопытствовал, подойдя к ней Алекс. - В сундуке одежда - детская одежда.
- Не знаю, - ответила Джил, собираясь вернуть бокалы на место. - Я уже тоже созрела для ленча.
Джил еще раз заглянула в пустую коробку, где не осталось ничего, кроме обрывков бумаги. Ни о чем не думая, она вытащила и их, под ними ничего не было. Чувствуя себя последней дурой, она посмотрела на обрывки в руке и замерла. Она поняла, что куски газеты были вовсе не рваными, хотя и разной формы. Она смотрела на аккуратно вырезанные из разных газет статьи. На верхней она заметила дату - 1909 год.
Теперь уже Джил не сомневалась, что это не совпадение.
Она разгладила кусок газеты - это была целая статья в четыре абзаца. Небольшой, но набранный жирным шрифтом заголовок гласил: "Поиск наследницы Галлахеров заканчивается". Статья от 15 сентября 1909 года.
Едва дыша, Джил просмотрела другие вырезки. Все они касались исчезновения и поисков Кейт.
- Алекс! На дне коробки лежали вырезки из газет, посвященные исчезновению Кейт! - хрипло закричала Джил, разглаживая куски газетной бумаги. И тут в мозгу у нее что-то щелкнуло - эти вырезки тоже спрятали.
Еще один заголовок попался ей на глаза, дата - 15 января 1909 года. "Закрытые свидетельские показания лучшей подруги не дали ключа к разгадке тайны Кейт Галлахер".
Алекс присел рядом с ней на корточки.
- Так, так, - сказал он. - Кто-то собирал сувениры.
Джил встретилась с ним взглядом.
- Вопрос - кто?
***
1 июня 1907 года
Над лужайкой разносился смех, сливаясь с веселыми криками играющих детей и лаем собак.
- Какая идиллия, - вздохнула Кейт, обращаясь к Энн.
Девушки стояли неподалеку от темного, мерцающего пруда, по нему плыла стая уток, за которыми следовала пара роскошных лебедей. На другой стороне пруда стоял Суинтон-холл, охотничий домик лорда Уиллоу. Домик этот был старым шотландским замком, квадратным, массивным, со старинными парапетами, над которыми на фоне ярко-голубого неба развевались флаги с гербами Уиллоу синие с золотом. С десяток дам и джентльменов и несколько детей, помимо двух подруг, принимали участие в пикнике.
- Я всегда как-то по-особому любила Шотландию, - с улыбкой заметила Энн. Обе в белых шелковых платьях, с желтой отделкой - у Кейт и зеленой - у Энн, девушки, взявшись за руки, гуляли вокруг пруда. - Я всегда хотела, чтобы отец купил дом где-нибудь на севере, но он отказывается. По-моему, отец - единственный англичанин, который презирает охоту.
- И это очень странно, - засмеялась Кейт.
- Энн!
Кейт замерла при звуке пронзительного голоса леди Бенсонхерст. Девушки обернулись, причем Энн с такой же неохотой, как и Кейт.
Почтенная леди подошла к ним в сопровождении красивой дамы лет сорока, которую Кейт презирала не меньше, чем мать Энн. Леди Сесилия Уиндэм улыбнулась Энн и посмотрела сквозь Кейт, словно той вообще не существовало. Кейт знала, баронесса не любила ее, потому что в присутствии Кейт лишалась внимания представителей мужского пола, к которому так привыкла.
- Энн, мы с Сесилией едем в деревню, чтобы купить те восхитительные колокольчики, которые мы видели два дня назад. Хочешь поехать с нами? - Леди Бенсонхерст улыбнулась дочери, намеренно игнорируя Кейт.
Энн посмотрела на подругу.
Та послала ей выразительный взгляд.
- О, прошу прощения, ты тоже можешь присоединиться к нам, Кейт, сказала леди Бенсонхерст.
- Я, пожалуй, пас. - Кейт сознательно использовала фразу, которую джентльмены произносят при игре в покер.
Леди Бенсонхерст узнала жаргон и разозлилась.
- Прошу тебя говорить по-английски как подобает, дорогая Кейт.
- Но я ведь не настоящая англичанка, - ответила Кейт, невинно распахнув глаза.
Мать Энн обратилась к дочери: