Ее улыбка заставила Кейт вздрогнуть.
- Ну конечно, - сказала она по-французски. - Это она. Такая высоченная... Такая лохматая... - Последнее слово было произнесено с легкой дрожью, словно волосы Кейт были оскорблением хорошему вкусу. Затем, одним ударом уничтожив все, что осталось от достоинства Кейт, она произнесла:
- Вы, разумеется, поняли, кто я такая?
- Да, поняла, - ответила Кейт на том же языке, и при звуках безупречного французского тонкие черные брови Доминик поползли вверх.
- Ну конечно. Папа научил вас своему родному языку. - И, повернувшись к креслу эпохи Людовика XVI, спросила:
- Я могу сесть?
- Садитесь, если хотите, - нелюбезно ответила Кейт.
Она понимала, что ведет себя не лучшим образом: ей снова приходилось защищаться.
- Благодарю. - Доминик легко, как перышко, опустилась на стул. Она не могла не чувствовать ничем не прикрытую враждебность Кейт.
- Я решила, что, раз уж мы оказались в этой немыслимой ситуации, которую создал папа, нам лучше побеседовать с глазу на глаз, без свидетелей и посредников.
Кейт напряглась, выставив вперед подбородок, болезненно ощущая свою некрасивость, несуразность одежды, всклокоченные волосы. Она чувствовала себя оскорбленной и раздавленной. И неуклюжей, как танк.
Доминик закинула ногу на ногу, эта позиция была у нее отработана блестяще.
- Надеюсь, вам ясно, что из этого ничего не выйдет.
Папа был очень сентиментален. Хотя вы, вероятно, его почти не помните? Вы с ним давно не виделись... - Это был прямой выпад. - Двенадцать лет долгий срок, вы жили вместе немногим больше. И были тогда совсем ребенком. Конечно же, это злополучное решение он принял потому, что не в меру расчувствовался.
"Да как она смеет говорить в таком тоне об отце? - возмущенно подумала Кейт. - И называть его папой, хотя он ей вовсе не отец. Он мой отец. Мой!"
- Отчего же, я хорошо его помню, - холодно произнесла Кейт. - Отец был не из тех, кто принимает решение под воздействием чувств. Для этого он был слишком французом. И всегда точно знал, чего хочет.
- Вот как - прозвучал нежный голосок. - Можно ли из этого заключить, что вы изменили о нем свое мнение?
- Мое мнение остается при мне, я просто излагаю факты так, как их помню, - уточнила Кейт, понимая, что перед ней опасный противник.
- Значит, вы по-прежнему относитесь с нему враждебно? - Сапфировые глаза смерили Кейт еще одним уничижительным взглядом. - Или большие деньги, не говоря уже о связанной с ними власти, внесли в ваши чувства некоторые коррективы?
Кейт и не думала о деньгах. Ее слова были ответной реакцией на причиненную ей боль.
- Если я и соглашусь принять наследство, - произнесла она с презрением, - то только потому, что моя фамилия Деспард и я имею на него законное право.
- Но ведь, когда отец ушел от вас, вы отказались носить его фамилию, произнесла Доминик с медовой улыбкой "Точнее, когда вы с вашей матерью увели его", - готово было вырваться у Кейт, но она промолчала, сообразив, что эта красотка наверняка задалась целью спровоцировать ее на ссору иди скандал - Я последняя в роду Деспардов, - произнесла она с такой неподдельной гордостью, что брови Доминик поползли вверх. - И мой отец никогда не забывал об этом.
То, что Доминик дю Вивье позволила себе выставить отца сентиментальным чудаком, больно задело Кейт.
Только она одна имеет право думать и говорить о своем отце что угодно: она его дочь, его плоть и кровь. У Доминик такого права нет.
- Мне кажется, - сказала Доминик, - что, прожив столько лет в Англии, он стал совсем англичанином. Настоящий француз никогда не написал бы такого странного завещания. Но вы не можете судить о своем отце - вы давно не жили с ним вместе, вы даже не прочли ни одного его письма. Я понимаю, продолжала она с фальшивым участием, - очень больно, когда тебя бросают. К тому же для всякой женщины отец - это первый в жизни мужчина. Образ отца влияет и на последующий выбор... - "А ведь у тебя никого нет, голубушка, и я это знаю", - говорила ее ехидная улыбка. - Вы совсем на него не похожи, продолжала она, всем своим деланно сочувствующим видом давая понять, что это обстоятельство достойно всяческого сожаления.
- Люди, знавшие моего отца, говорят, что у меня его характер, отпарировала Кейт, возведя Ролло во множественное число.
- Тогда, коль скоро вы унаследовали его замечательный здравый смысл, с издевкой произнесла Доминик, - то должны понимать, насколько абсурдно его завещание Ну что вы знаете о "Деспардс"?
Так, значит, речь идет о "Деспардс". Еще одна разгадка.
- Я знаю "Деспардс" с пяти лет, - гордо ответила Кейт.
- С тех пор многое изменилось.
- Но не в "Деспардс". Отец был не из тех, кто ищет перемен ради самих перемен Он никогда ничего не менял, не имея на то веских оснований - Так вы полагаете, что знаний, полученных вами в раннем детстве, достаточно? Но это нелепость. "Деспардс" принадлежит мне. Я вложила в него столько сил. Папа обещал мне...
У Кейт перехватило дыхание. Потому что ее сводная сестра лгала. Отец оставил "Деспардс" не Доминик, а Кейт...
- Если б отец обещал, он сдержал бы слово. Но, если вы остались ни с чем, значит, никакого обещания не было. - Кейт постаралась, чтобы голос ее звучал спокойно.
- "Деспардс" принадлежит мне по праву! - Доминик начала терять самообладание.
- Но мой по крови!
Удар пришелся точно в цель. Однако Доминик не думала сдаваться.
- Не слишком ли поздно вы об этом вспомнили? - язвительно заметила она. - Впрочем, англичане известны своим лицемерием.
- Лучше поздно, чем никогда. И лицемерие здесь ни при чем.
"Я всегда надеялась, - подумала Кейт. - Всегда в глубине души верила". Она вдруг осознала, что все двенадцать лет знала, что когда-нибудь все будет именно так.
Словно тяжелая ноша свалилась с плеч. Кейт выпрямилась, подняла голову. Поняв, что это означает, Доминик взвилась от ярости:
- И у вас хватит наглости взять то, что вам давно не принадлежит ни по совести, ни по закону?
- Мой отец, очевидно, так не думал. - Кейт торжествующе улыбнулась. Он часто говорил мне, что главное в его жизни - я.
- И потому ушел к моей матери? - Смех Доминик ранил в самое сердце.
Но Кейт не сдавалась. Новые оскорбления лишь прибавили ей решимости.
- Второй любовью моего отца был "Деспардо, а я - Деспард.
- Но вы совершенно не француженка, вы типичная англичанка, только англичане не стыдятся собственной двуличности.
- Я не собираюсь ничего скрывать и честно заявляю, что хочу получить "Деспардс".
- Так значит, это я веду себя нечестно?
- О, я не стану отрицать, что "Деспардс" дорог вам, но только потому, что он дорого стоит.