- Нет, не ужасные, - сказал он. - Просто молодые. Им ведь лет по семнадцать-восемнадцать, они попали в колледж со школьной скамьи, да и то только для того, чтобы чем-то занять пару лет. Не потому, что очень стремятся к знаниям. Или любят выбранные предметы.
Мы с Лаурой при этих словах устыдились. Ведь Джуди, Лаура и я как раз и являлись прекрасными примерами таких ленивых и избалованных студентов, о которых он рассказывал.
- А как получилось, что ты только сейчас поступил в колледж? - спросила я.
- Ну, раньше мне не хотелось. Когда я окончил школу, я, по сути, не знал, чем бы хотел заняться. Вот и делал всякие глупости, - интригующе добавил он. - А в последнее время я призадумался и решил, что хватит портить себе жизнь. Теперь я готов учиться. Мне в самом деле нравится.
- Правда? - удивилась я. На меня произвели впечатление его зрелость и целеустремленность.
- Да, - сказал он.
- Думаю, для меня удачно сложилось, что я так затянул с учебой. Зато теперь я способен все оценить. Мне кажется, всем надо советовать пару лет поработать, а уж потом решать, нужно ему учиться или нет.
- И чем ты занимался? - спросила я. - Работал?
- Вроде того, - резко сказал он, явно не желая распространяться на эту тему.
Мне становилось все интереснее.
Оказывается, у красавчика Адама есть прошлое! Во всяком случае, к такому можно было прийти выводу. Хотя скорее всего ему просто хотелось казаться таинственным, создать вокруг себя некий миф. Наверное, последние шесть лет он работал клерком. И в не самом интересном департаменте.
Лаура задала Адаму второй вопрос, который обычно задают студентам. (Первый: "Что вы изучаете?")
- Что вы собираетесь делать, когда получите диплом? - спросила она.
Я ждала ответа затаив дыхание.
"Господи, пожалуйста, пусть он не говорит, что хочет стать писателем или журналистом!" - взмолилась я. Только такого клише не хватало. Я сложила руки лодочкой и подняла глаза к небесам.
- Я хотел бы заняться психологией, - сказал Адам, и я вздохнула с облегчением. - Мне интересно, как работает мозг человека. Я бы с удовольствием стал психотерапевтом. Или занялся рекламой - и использовал в этих целях знания психологии. Впрочем, до этого еще очень далеко.
- А как насчет английского? - нервно спросила я. - Тебе нравится?
- Конечно, - сказал он. - Это мой любимый предмет. Но работы в этом плане для себя я не представляю. Разве что податься в писатели или журналисты... Так ведь об этом мечтает каждый второй.
"Слава богу!" - подумала я.
Я порадовалась, что ему нравится английский, но просто не смогла бы выслушивать, как еще один человек собирается написать книгу.
Мы мило болтали, потом Лаура направилась к бару за выпивкой, а Адам повернулся ко мне и улыбнулся.
- Замечательно, - сказал он. - Приятно поговорить с интеллигентными людьми.
Я просияла.
Адам подвинулся немного поближе.
"Ладно, пусть у меня фигура не семнадцатилетней девушки, но я все еще могу развлечь мужчину", - самонадеянно подумала я.
Я чувствовала себя зрелой, сильной женщиной, уверенной в себе и своем месте в мире, остроумной и мудрой.
Ерунда, конечно.
Всего полчаса назад я плакала, потому что полагала, будто все в пабе знают, что я брошенная жена.
Теперь же благодаря Адаму я чувствовала себя прекрасно. Но разве важно, кто исправил мне настроение? В любом случае это лучше, чем чувствовать себя отверженной.
Рядом с Адамом появилась хорошенькая блондинка.
- Адам, мы уходим. Ты с нами?
- Нет, Мелисса, я побуду здесь. Увидимся завтра, о'кей? - сказал Адам.
Но ни о каком "о'кей" не могло быть и речи. Мелисса была в ярости.
- Но... я думала... разве ты не пойдешь на вечеринку? - спросила она так, будто не верила своим ушам.
- Нет, не думаю, - ответил Адам уже несколько резче.
- Прекрасно! - заявила Мелисса, давая Адаму понять, что ничего прекрасного не наблюдается. - Вот твоя сумка.
Она с грохотом швырнула на пол большую спортивную сумку и окинула нас с Лаурой ядовитым взглядом. Ядовитым и удивленным. Она и в самом деле не могла понять, что делает Адам с двумя старыми кошелками, когда может выбрать любую из прелестных семнадцатилетних девушек.
Если честно, то и я этого не понимала.
Мелисса ушла, и Адам тяжело вздохнул.
- Не могу этого выносить, - устало объяснил он. - Еще одна студенческая вечеринка: банки теплого пива, невозможно сходить в туалет, потому что там кто-то трахается... Если же ты оставишь свою куртку на диване, на нее обязательно кто-нибудь наблюет. И все строят из себя знатоков музыки. Нет, я для этого слишком стар.
Мне внезапно стало его ужасно жалко. Я подумала, что он был искренен, когда говорил, что скучает по интеллигентному разговору. Наверное, нелегко находиться все время среди хихикающих семнадцатилетних девиц вроде Хелен и Мелиссы, когда ты сам старше и серьезнее.
А еще, очевидно, непросто, когда в тебя влюблены столько девушек. Особенно если ты человек добрый, каким мне казался Адам, и не хочешь никому сделать больно. Иногда быть красивым довольно тяжело (не то чтобы я это знала по своему опыту). Ты должен пользоваться своими данными осторожно и умно.
Следующие десять минут к Адаму по одной подходила целая вереница девушек, чтобы попрощаться. Во всяком случае, под этим предлогом. Мелисса наверняка всем рассказала о нас, вот они и пришли посмотреть, какие мы с Лаурой страшные и старые.
Если бы я была на их месте, то в первую очередь взялась бы критиковать обувь, одежду, макияж и прически моих врагинь. Но надо отдать должное Лауре, выглядела она превосходно: рыжие кудри, кожа как алебастр, на свои тридцать никак не тянет. Мне кажется, я тоже выглядела неплохо. Но все равно они наверняка говорили, что мы - старые бабки. Но какое это имеет значение? Неожиданно кто-то сунул мне под нос какую-то банку и потряс ее.
- Не желаете ли помочь нуждающимся детям? - спросил худой человек в мокром плаще.
- Разумеется, - ответила я и с щедростью, подогретой алкоголем, сунула в банку фунт.
- А вы? - спросил он, обращаясь к Лауре.
К Адаму он даже не повернулся: он определенно умел отличить нищего студента от остальной публики.
- Видите ли, я вношу непосредственный вклад, - заявила Лаура.