- Бог мой! - воскликнула я и вскочила. - Взгляни на часы. Я думала, сейчас часов пять... Мне надо идти. Спасибо, что привел меня сюда. Пока! Схватив сумку, я ринулась к двери.
- Подожди! - попросил он. - Я провожу тебя до машины.
- Нет, не надо, - сказала я.
И умчалась.
Я была в панике. Куда девалось время? Как я могла оставить Кейт так надолго? Бог меня накажет. С ней обязательно что-то случится.
Назад я ехала очень быстро - движение в этот поздний час было небольшим.
Мама встретила меня с поджатыми губами.
- И сколько, по-твоему, сейчас времени? - спросила она.
- Прости, - сказала я. - Я как-то потеряла счет времени.
- Я накормила Кейт, - сообщила она.
Слава богу! Значит, моя дочь еще жива.
- Спасибо, мам.
- Три раза.
- Спасибо, мам.
- И сменила ей подгузники.
- Спасибо, мам.
- Пять раз.
- Спасибо, мам.
- Я надеюсь, ты мне благодарна.
- Конечно, мам.
- Знаешь, она ведь не мой ребенок.
- Я знаю, мам.
Вот тут она стала смотреть на меня с подозрением: с чего это я такая покладистая? Я поспешно повысила голос.
- Она твоя плоть и кровь, не забывай! - заявила я.
Но попытка была неудачной: я просто не могла сосредоточиться и разозлиться на нее. Мои мысли постоянно возвращались к Адаму, и я внезапно почувствовала себя счастливой.
Я бросилась наверх, к Кейт.
Она спала, сытая и сухая. Маленький ангел. Во сне она сосредоточенно сопела и двигала маленькими розовыми ножками.
Я вдруг поняла, как мне повезло.
Это прелестное крошечное существо принадлежит мне.
Я ее родила.
Она - моя дочь.
Я впервые по-настоящему осознала, что мой брак вовсе не был неудачным. Хоть мы с Джеймсом и не вместе, но мы создали это живое чудо.
Я вовсе не проклята, я не неудачница.
Мне очень-очень повезло.
15
Вечер в пятницу я провела вместе с мамой перед телевизором. Мне казалось, что я достаточно наразвлекалась за последние два дня. И я очень устала. Ухаживать за маленьким ребенком - утомительное занятие. Хотя вы были бы правы, если бы спросили, откуда я знаю.
Ладно, ладно, я признаю, что мне много помогают родители, но я все равно устаю. Я даже представить себе не могла, как я буду справляться, когда начну работать. Как справляются другие? Я чувствовала себя такой неполноценной!
Пока я смотрела телевизор, мои мысли постоянно возвращались к Адаму. И каждый раз, когда я о нем думала, у меня где-то внутри что-то ёкало, как у подростка.
"Мне было с ним так хорошо! Наверное, это потому, что он полностью лишен цинизма", - решила я. Он напомнил мне, что можно думать позитивно. Кроме того, приятно чувствовать неприкрытое восхищение со стороны такого потрясающе красивого мужчины. Если бы я не любила Джеймса, то Адам вполне мог бы привлечь мое внимание.
Хотя будет неверным сказать, что он меня не привлекает. Ведь он же очень привлекательный, а у меня есть глаза. И вообще, я ведь только человек.
Гипотетически возможно любить одного человека, в данном случае Джеймса, и испытывать симпатию к другому, в данном случае Адаму. В этом нет ничего плохого. Это не значит, что я непостоянна. Мне это полезно, в конце концов! Тем более что эта симпатия ни к чему не приведет.
А если, избави бог, и приведет, то ведь это тоже не будет концом света, верно?
Впрочем, если Хелен обо всем узнает, конца света не миновать.
Однако не слишком ли я самонадеянна? Все это возможно только в том случае, если я действительно нравлюсь Адаму. А что, если он так ведет себя со всеми женщинами? Ну, вы понимаете: притворяется таким искренним, уязвимым и обожающим, и женщины считают, что лучше его не встречали, когда на самом деле он совсем другой. И не успевают они опомниться, как оказываются в его постели, трусики летят в один из четырех углов, а Адам слезает с них со словами:
- Когда я обещал, что по-прежнему буду тебя уважать, я лгал.
"Да, - сердито подумала я, - могу поспорить, что он настоящий негодяй и пользуется слабостью бедных вдовушек вроде меня. Ладно, я не вдовушка, но все равно я очень уязвима".
Как он смеет?! Всячески дает мне понять, что я красивая и необыкновенная, а про себя, наверное, смеется. Так вот, если он полагает, что я лягу с ним в постель, то сильно ошибается!
Прошло несколько секунд, прежде чем я сообразила, что придумала себе целый роман с Адамом: я в него втрескалась, он меня бросил, я пришла в ярость...
- Что с тобой? - спросила мама, отрываясь от инспектора Морзе. - Ты выглядишь очень сердитой.