- Будет тебе, Клэр, - сказал он. - Зачем об этом говорить? Я тебя убедил. Это главное.
Пауза.
- Я ведь тебя убедил, верно? - спросил он.
Если бы я не знала его так хорошо, я бы подумала, что в голосе его звучала нерешительность.
- Да, Джеймс, - подтвердила я, - ты меня убедил.
- Вот увидишь, все будет отлично, - сказал он.
- Да, - ответила я без всякой уверенности, но у меня не было ни сил, ни желания с ним спорить. - Кстати, ты можешь уехать в Лондон прямо сейчас. Мы с Кейт прилетим на следующей неделе.
- Зачем тебе целая неделя? - опять рассердился он.
- Ну... мне надо попрощаться... собраться... - Я замолчала.
- Я бы предпочел, чтобы ты поехала со мной, - сказал он упрямо.
- Да нет, Джеймс. Извини... Мне нужно время, чтобы приспособиться, сказала я.
- Только смотри не передумай! - заметил он и наигранно хихикнул.
- Не передумаю, - устало пообещала я, зная, что пути назад у меня нет. - Не передумаю.
- Ладно, - сказал он. - Тогда я сейчас же лечу в Лондон. Если я поеду в аэропорт немедленно, то могу еще успеть на рейс. Интересно, а не смогу ли я вернуть деньги, которые заплатил вперед за гостиницу?
- Какая жалость, что я не сказала тебе раньше. Думаю, с этими деньгами ты уже опоздал.
- Бог с ними, - отмахнулся он. - Раз ничего не поделаешь.
Какой козел!
- Я позвоню тебе, как только приеду, - пообещал он.
- Не забудь, - сказала я без всякого энтузиазма.
- Передай от меня привет Кейт.
- Обязательно.
- До скорого.
- До скорого.
31
- Когда ты уезжаешь? - спросила мама.
- Ты уезжаешь! - взвизгнула Хелен.
- Да, - промямлила я, сознавая, какой слабой и жалкой выгляжу в ее глазах.
- У тебя что, крыша поехала? - воскликнула она.
- Хелен, ты не понимаешь, - попыталась я объяснить. - Он не виноват. Ему было со мной трудно. Я была требовательной и легкомысленной. Он не мог с этим справиться. И в отчаянии начал искать утешения на стороне.
- И ты этому веришь?! - фыркнула она с отвращением. - Ты сумасшедшая! Мало того, что он трахался с кем-то другим, он еще и тебя в этом обвинил. Нет, ты явно не в своем уме! Неужели у тебя нет никакого уважения к себе?
- Хелен, есть вещи поважнее самоуважения, - настаивала я, отчаянно пытаясь убедить ее. Вдруг, если мне удастся убедить ее, я смогу убедить и себя? - Он - отец моего ребенка. Мы были счастливы когда-то. Очень счастливы. И если все получится, снова будем счастливы.
- Тогда почему у тебя такой несчастный вид? - спросила она. - Разве ты не должна радоваться? Ведь мужчина, которого ты любишь, согласился, так уж и быть, взять тебя назад.
- Хелен, хватит! - решительно вмешалась мама. - Тебе не дано понять. Ты никогда не была замужем. И не имела ребенка.
- Я никогда и не захочу, если это может превратить меня в такую развалину, как она! - закричала Хелен, глядя на меня с презрением. - Ты рехнулась!
И с этими словами она выскочила из комнаты.
Наступила тишина.
- В ее словах что-то есть, - наконец произнесла мама.
- О чем ты? - без интереса спросила я.
- Ну, ты действительно не выглядишь слишком... счастливой. Ты случайно не собираешься передумать?
- Нет, - вздохнула я. - Не собираюсь. Я обязана ради нас всех попробовать еще раз. Но я чувствую, что здесь что-то не так. У меня впечатление, что мной манипулируют. Он наехал на меня, как паровой каток. Как будто отрицательного ответа и не ждал. Как будто я должна считать, что мне страшно повезло.
- Но разве тебе действительно не повезло, раз ты получила еще один шанс? Не каждой женщине это удается, - сказала мама.
- Нет, не в таком смысле повезло, - сказала я, отчаянно стараясь заставить ее понять, чтобы понять самой. - Он представил все так, будто мне повезло, хотя я этого не заслуживаю. И что он так мил со мной просто потому, что он хороший человек. От доброты сердечной. Или еще по какой-то причине, не знаю. Но я чувствую, все не так!
- Но он и в самом деле был мил с тобой, - сказала мама, ухватившись за единственную важную для нее вещь.
- Да, но...
- Что "но"?
- Но он был мил со мной так, как бываешь милой с очень скверным ребенком, которого решила простить. Может, я и не подарок, но я точно не скверный ребенок!
- Ты разовьешь у себя паранойю, - испугалась мама. - Ему наверняка было нелегко приехать сюда, унижаться, признавать, что он был не прав.
- Так в этом-то все дело! Он не унижался и не признавал себя виноватым.
- Клэр, не понимаю, чего ты хочешь. Чтобы он приехал в слезах, с корзиной красных роз и на коленях умолял тебя вернуться?