– Но он другого мнения. Как-никак он твой старший брат, и его обязанность – следить за тем, чтобы ты не натворил...
– У него ничего не получится. – Кэсси слышала раздражение в голосе Леона. – Я сам себе хозяин и поступлю так, как хочется мне, включая и женитьбу. Для меня не имеет ни малейшего значения, что думает или говорит Дэйл.
– А Кэсси?
– Ты ведь знаешь, что он станет говорить по этому поводу. И ты думаешь, я позволю ему высказаться перед ней? Каттер, я поступлю с ним, как считаю нужным, да и маме это пойдет на пользу.
– Но рано или поздно придется объясняться, – тихо сказал Каттер, как бы предупреждая Леона.
– Чем позже, тем лучше, – сердито ответил Леон. Кэсси, услышав его шаги, поняла, что он идет в ее сторону.
Через секунду она стояла уже посреди гостиной, застенчиво сложив руки. Стоило Леону только взглянуть на нее, как от сердитой гримасы не осталось и следа. Она почувствовала, как ее согревает его теплый взгляд. Да, вполне вероятно, она придется не по душе его брату. Может быть, вся его семья будет ошеломлена новостью, что он женился по объявлению. Возможно, и он и она не были до конца честны друг с другом, но это вовсе не значит, что они не должны быть вместе. Какие бы ошибки Кэсси ни совершила, но, выходя замуж за этого человека, она поступает правильно. Она чувствовала свою правоту инстинктивно. Мнение других людей ее совершенно не волновало, включая и мнение Дэйла. Кэсси протянула руку Леону, и в эту самую минуту раздался звонок в дверь. Вдруг мимо них пропорхнула Долорес, обдав запахом терпких духов, и спустя какое-то мгновение вернулась вместе со священником, у которого был слегка неуверенный вид.
Не успела Кэсси осознать, что с ней происходит, как уже стояла рядом с Леоном, держа в одной руке букет (подарок Паттерсонов), в то время как на другую Леон надевал кольцо. Свершилось! Она посмотрела в его сверкающие глаза и услышала: «Вот и все. Теперь мы вместе, дорогая. Навсегда». Кэсси слегка откинула голову, и он поцеловал ее, как бы в подтверждение своих слов. Она верила, приказала себе верить в эту минуту, что все проблемы будут решены. Ей нельзя было верить ни во что другое. Просто нельзя.
Леон стал торопиться, хотя понимал, что это не совсем прилично. Он вежливо отказался от предложения Долорес выпить шампанского и поужинать. Каттер, подойдя сзади к жене, положил одну руку ей на плечо, а другой прикрыл ей рот, остановив таким образом нескончаемый словесный поток.
– Увидимся позже, ребята, – сказал он, подмигнув. Леон улыбнулся, приветственно коснулся шляпы и подтолкнул Кэсси к открытой двери.
– Это было грубо! – сказала Кэсси, но в словах ее не слышалось упрека. Она улыбалась, а в глазах сверкали искорки.
– Хочешь вернуться? – спросил он, пожирая ее взглядом. Она покачала головой. – Тогда пошли.
Взяв за руку, он подвел ее к грузовичку и усадил в кабину со стороны водителя. Кэсси продвинулась к середине сиденья, но не дальше. Леон, усевшись рядом, обнял ее за плечи. Поцелуй был долгим и жарким.
– Боже! Ожидание было невыносимо! – прошептал он ей в висок.
– Меня оно тоже убивало, – тихо сказала она, кладя руку ему на бедро. Даже от этого легкого прикосновения Леон задрожал. – Но ты был прав. Так лучше. Спасибо.
Леон чувствовал себя хозяином положения, и это поднимало его в собственных глазах. Никто не мог воспрепятствовать тому, что он сделал и как он это сделал. Нет, один человек мог бы. Дэйл, его брат. Но Леону не хотелось думать ни о нем, ни о ком-либо другом, кроме своей молодой жены. Да, теперь он женат, и это приводило его в восторг. Ему не терпелось уединиться с ней, но, добравшись до мотеля, он делал вид, что не торопится, небрежно выключил мотор и вынул ключи. Рот его, правда, растягивала невольная улыбка, но он надеялся, что она не выдаст его желания и волнения.
– Мы когда-нибудь выберемся из машины? – спросила его Кэсси.
– Конечно.
– Когда же? – Она засмеялась. – Поторапливайся, ковбой. Невесте не терпится.
И тут он прямо-таки выскочил из кабины, увлекая Кэсси за собой вверх по лестнице, перескакивая через две ступеньки. Открыв дверь, он остановился и нерешительно посмотрел на нее.
– Вообще-то я должен был это сделать у нас дома...
– Дома, – эхом повторила она, и слово это показалось ему необыкновенно теплым.
– Добро пожаловать, миссис Парадайз. – Он поднял ее на руки.
Кэсси обхватила руками его шею.
– Спасибо, мистер Парадайз, – тихо произнесла она. – Пожалуйста, займитесь со мной любовью.
Сердце его едва не вырвалось из груди.
– Дорогая, тебе не придется просить об этом дважды! – Он прошел в дверь и плечом прикрыл ее. Прижимая одной рукой Кэсси к груди, Леон хотел опустить ее на пол, но она обвила ногами его талию, юбка приподнялась, обнажив бедра.
– Я так горда, так счастлива, так...
Леон не дал ей договорить. Накрыв ее губы своими, он понес ее на кровать. И потом было уже слишком поздно произносить какие-либо слова. Для Леона настала долгожданная минута: сделать Кэсси своей, и сделать это так, как мог бы только он один. Конечно, он у нее не первый муж, зато единственный, а это гораздо важнее. Кэсси, не скрывая нетерпения, приняла его в свои объятия. Теперь он принадлежал ей. Только ей...
Около десяти часов они заказали по телефону пиццу, ели ее прямо в постели, а потом снова занимались любовью. Смеялись, в поцелуе слизывая друг у друга с губ томатный соус и расплавленный Сыр...
На следующее утро они проснулись поздно, потом очень долго и с неохотой одевались и наконец вышли из комнаты, чтобы пообедать. София, услышав новость, накормила их бесплатно, кудахча как наседка и все время повторяя, что ей повезло присутствовать при зарождении их любовной истории. Послушать ее, так Кэсси просто свалилась к ее ногам с небес, а уж она лично передала ее в руки Леону.
– Да, София, ты настоящий друг, – подыгрывал ей Леон. – Может быть, тебе стоит заняться сватовством. Я тебе дам отличные рекомендации. – Он подмигнул жене. Кэсси улыбнулась ему, счастливая как никогда.
После обеда Леон водил ее по городу, рассказывал о горах, окружавших его. Пообещал как-нибудь в будущем показать несколько обсерваторий, находящихся неподалеку, рассказывал об Эль-Пасо и Мексике. После этой длительной экскурсии они вернулись в мотель, где снова долго и пылко целовались, после чего он в очередной раз удивил ее, попросив надеть вечером белую юбку и пойти с ним на танцы.
– Я хочу познакомить тебя со своими друзьями, – сказал он, ведя ее к кровати. О танцах они вспомнили уже затемно.
Клуб был здесь же, в мотеле. Оркестр играл мелодии кантри с латиноамериканским оттенком. Клуб оказался популярным заведением, субботними вечерами сюда стекалось много народу. Леон и Кэсси пришли поздно и в ту же секунду привлекли всеобщее внимание. Первыми молодоженов встретили Паттерсоны, и тут же их окружили приятели Леона. Все уже знали новость. Леон представлял Кэсси как «моя маленькая женушка». Паттерсоны быстро пересказывали историю их женитьбы тем, кто еще ничего о ней не слышал. Все пошли к столу, и тут молодоженам пришлось выслушать добродушные шутки по поводу брачных объявлений и тому подобных вещей. Но, как заметила одна молодая леди, успех налицо.
– Сразу видно, что вы влюблены, – сказала она, и от этих слов Кэсси покраснела.
– Или возбуждены, – вставил ее муж, наблюдая, как Леон уткнулся в ухо Кэсси. Вокруг засмеялись, а кто-то сказал, что в таком деле должно присутствовать и то и другое.
– Все получится только тогда, когда и влюблен, и возбужден.
За столом послышались добродушные возгласы одобрения. Леон подмигнул Кэсси. Его улыбка говорила, что у них есть все, что им нужно. Она, млея от счастья, пожала ему руку под столом и глазами попыталась сказать, как сильно его любит.
Танцевать с Леоном было сплошным удовольствием. Они достаточно напрактиковались, чтобы приноровиться друг к другу, но никогда прежде в их танце не было так много чувства. Казалось, те же самые шаги, та же музыка, но теперь каждое прикосновение вызывало в памяти любовь, которой они делились друг с другом. Движения оживляли в них страсть и желание. Они пребывали в каком-то особом состоянии, своего рода прелюдии к блаженству, ожидавшему их впереди, и чем дольше она длилась, тем острее оба его предвкушали. А Леон изо всех сил старался разжечь в них обоих огонь.
– Вы единственная страстная красавица в этом заведении, миссис Парадайз, – говорил он ей шутя, когда они танцевали, прижавшись друг к другу. – Поскорей бы увести вас отсюда...
Не раз и не два его руки жадно гладили ее тело в обещании предстоящих ласк. Он беспрестанно целовал ей плечи, подбородок, руки, уши, нос, без конца пальцы его скользили по ее облегающей блузке. Все это опьяняло Кэсси. И когда вечеринка закончилась, Кэсси не в силах была оторваться от Леона. Они продолжали целоваться и ласкать друг друга, пока шли по длинному холлу, поднимались по лестнице, стояли на лестничной площадке. Целовались даже тогда, когда Леон вставлял ключ в замочную скважину. А как только дверь открылась и они оказались в комнате, то прямо-таки начали срывать одежду друг с друга. «Я люблю тебя», – шептала Кэсси. Леон взял ее на руки и понес на кровать. Едва ли он слышал ее. У нее не было времени подумать об этом, впрочем, как и о чем-либо другом. А к тому времени, когда она могла бы подумать, ее сморил сон...
Утром они были абсолютно без сил и завтракали в постели, хотя для этого Леону пришлось одеться и сходить за кофе, колой и булочками с корицей. Хотя Леон, вопреки обыкновению, выпил прошлым вечером несколько стаканов пива, он чувствовал себя прекрасно. Кэсси радовалась тому, что муж ее равнодушен к выпивке. Лучше уж просить милостыню, чем выходить замуж за пьяницу вроде ее отца. Казалось, Леон даже не замечал, что повсюду продаются алкогольные напитки. Он и без того был пьян – от поздравлений друзей, от прекрасных чувств, возникших между ним и Кэсси. Она же в свою очередь была от него в восторге, на седьмом небе, и ей совершенно не хотелось опускаться на землю.
Днем по дороге на ранчо Леон извинялся за то, что у них не будет настоящего медового месяца. Кэсси засмеялась и откровенно призналась, что для нее быть рядом с ним и есть медовый месяц. Кроме того, они провели наедине друг с другом столько времени, сколько хотели.
– К сожалению, дорогая, мне надо работать, – говорил ей Леон. – Будь моя воля, я проводил бы с тобой целые дни, но наше ранчо требует постоянной заботы и присмотра.
«Наше ранчо». Кэсси слабо улыбнулась. Вот так легко он отдал ей все, что досталось ему тяжелым ежедневным трудом. Все, что было у нее и Джоза (а было совсем немного, и Бог тому свидетель), они приобрели вместе. Ее поражало то, что Леон, так давно и много работавший и в одиночку добившийся таких больших результатов, готов поделиться с другими, щедр и полон любви. Она обняла его.
– Ничего, у нас есть ночи.
– Да, мэм. – Он положил большую руку ей на колено. – У нас всегда будут ночи.
Она тихо засмеялась и схватила его руку, когда он начал ласкать ее бедро.