И, прежде чем я успела что-либо сказать, снова бросилась в атаку:
- И как можно быть настолько непорядочной? Каково было бы тебе, начни я сейчас встречаться с Гасом?
- Прости, - униженно пробормотала я. Она была права, и мне стало стыдно. Предательница я!
- Нечего с ним встречаться, нечего приводить моего бывшего парня в мой же собственный дом.
- Я и сама не стала бы, - возразила я, подумав, что проявляю чуткость и уважаю ее чувства, но она поняла мои слова как проявление бесстыдного эгоизма.
- Наверно, он говорил только обо мне...
Что ответить на это, я не знала: боялась огорчить ее, сказав, что о ней Дэниэл не говорил.
- ...так вот: не хочу, чтобы он обо мне что-то знал. Какая у меня может быть личная жизнь, если моя соседка гуляет с моим бывшим?
- Все совсем не так!
Я уже разрывалась на части от чувства вины. Я ненавидела себя за то, что сделала Карен больно, и не понимала, как это я раньше могла находить себе оправдания.
А потом грянул гром.
- Я запрещаю тебе с ним видеться.
Она смотрела на меня в упор, глаза в глаза.
Тут бы мне расправить плечи, проглотить слюни и сказать ей, что она не может запретить мне видеться с кем бы то ни было.
Но я этого не сделала.
Меня слишком мучила совесть. У меня не было на это права. Я оказалась плохой подругой, плохой соседкой, плохим человеком. Мне хотелось все исправить, и в данный момент я не задумывалась, как это - отказаться от встреч с Дэниэлом ради того, чтобы помириться с Карен.
- Ладно, - кивнула я и вышла из комнаты.
59
Назавтра мы с Дэниэлом опять встретились; я не могла понять, что со мной делается. Я знала, что видеть Дэниэла мне запрещено, и до смерти, до оцепенения боялась Карен.
Но когда он позвонил и спросил, нельзя ли ему после работы сводить меня куда-нибудь в кафе, я почему-то ответила "да". Потому, возможно, что меня уже сто лет никто никуда не водил.
Вероятно, то был своего рода бунт, хоть и в скрытой форме. Как будто я осмелилась показать Карен кукиш, предварительно надев варежки.
За пять минут до встречи с Дэниэлом я решила заново накраситься - пусть я иду в кафе всего-навсего со старым другом, но выход в свет есть выход в свет, и откуда мне знать, кто попадется мне по дороге. Подводя глаза, я обнаружила, что рука у меня дрожит. Бог свидетель, я не влюблена в Дэниэла, в ужасе подумала я и тут же поняла, что трепещу всего лишь от старого доброго страха - страха перед Карен и тем, что она сделает со мной, если только узнает. Какое облегчение! Насколько легче жить, когда трясешься от ужаса, а не от нетерпения.
Когда ровно в пять часов Дэниэл вошел в нашу комнату (с гостевым пропуском на лацкане пиджака: Дэниэл никогда не поступил бы, как Гас), несмотря на его официальный костюм, я так ему обрадовалась, что почувствовала праведный гнев на Карен. Даже с удовольствием подумала, что могла бы с ней поссориться. Хоть и не всерьез.
- Перед обедом мы зайдем в паб, - сказала я Меридии, Меган и Джеду. Будем рады, если вы составите нам компанию.
Но они дружно уперлись. На лицах у Меридии и Джеда было написано: "Он не Гас", и, пока я надевала пальто, они смотрели на меня осуждающе, недобро прищурившись. У мамочки новый друг, а они хотят, чтобы мамочка была с папой.
Идиоты упрямые!
Мамочка тоже хочет быть с папой, но что же она может поделать? Разве отказ от дармового обеда в компании Дэниэла вернет мне Гаса?
Меган тоже отличилась, радостно заявив Дэниэлу:
- Спасибо за предложение, надеюсь, вас обидит мой отказ: общаться с такими приличными, как вы, я не в настроении. У меня свидание с настоящим мужчиной.
Как и мне, Меган хотелось наказать Дэниэла за то, что он мил, обаятелен, и даже умные женщины сходят от него с ума. Но все равно вышло слишком грубо. И потом, каким это настоящим мужчиной она хвастает? Наверно, один из этих великанов-овцеводов, который по нескольку дней не бреется и не меняет белье.
Итак, мы с Дэниэлом отправились в паб одни.
- Мне звонила Карен, - сообщил он, когда мы сели.
- Да? - От тревоги у меня внутри что-то оборвалось. - Что она хотела?
- Велела держаться от тебя подальше.
- Вот дрянь, - радостно вскипела я. - А ты что?
- Сказал, что мы с тобой уже взрослые и можем делать, что захотим.
- Ну зачем было так говорить! - застонала я.
- А что?
- Тебе-то можно быть взрослым и делать, что захочешь - ты ведь не живешь с ней в одной квартире. А если я попробую быть взрослой и делать, что захочу, она меня просто убьет. Так что она сказала, когда ты это сказал? - с волнением спросила я.
- Судя по голосу, рассердилась на меня.
Сердце у меня ушло в пятки.
- Она сказала... погоди, дай вспомнить поточнее... она сказала, что в постели я никакой. И, разумеется, что у меня самый маленький член из всех, что ей доводилось видеть.
- А то как же, - кивнула я понимающе.
- И что единственный на ее памяти детородный орган меньше моего принадлежал ее племяннику двух месяцев от роду, и неудивительно, что у меня столько девушек, потому что я просто все время пытаюсь доказать себе, что я мужчина.
Разумеется, ядовитые пассажи насчет малых размеров члена для отвергнутой женщины дело обычное, и не стоит принимать их всерьез, но все же - вдруг Дэниэл обижен злобными нападками Карен? Да нет, судя по тому, как он усмехается, не обижен.
- Что же еще такого она кричала? - задумчиво протянул он. - Жаль, не припомню дословно, потому что это было здорово, но я могу спросить любого человека с моей работы: они тоже слышали.
- Но ты ведь сказал, что она позвонила? - не поняла я.
- Она и позвонила. Тем не менее все, кто при этом присутствовал, слышали. Ага, вспомнил: она клялась, что заметила у меня на лобке два седых волоса, что встречалась со мной только из-за того, что я почти каждое утро отвозил ее на работу, и она экономила на проездном; что у меня редеют волосы на темени, так что к тридцати пяти годам я облысею, как Фредди Крюгер, и ко мне не подойдет близко ни одна девушка.
- Вот стерва! - возмутилась я. Сравнивать Дэниэла с Фредди Крюгером просто подлость!