- Вы?! - изумилась я. - Но по голосу вы совсем не похожи на...
- А какой у меня должен быть голос?
- Ну... пьяный, наверное.
- Я не пью уже почти два года.
- Вообще?! То есть ни капли?
- Да, ни капли.
Вряд ли она сильно пила, подумала я, если смогла продержаться целых два года. Наверно, для нее четыре слабеньких коктейля за вечер - уже пьянство.
- Что ж, спасибо, - сказала я, готовясь повесить трубку, - но не думаю, что мой папа такой же, как вы. Он пьет виски, да еще с утра, - почти с гордостью продолжала я. - Для него бросить будет очень сложно. Он никогда бы не смог прожить без спиртного два года.
- Я пила по утрам, - возразила женщина. - А моим любимым напитком был неразбавленный бренди. Бутылка в день. Я ничем не отличалась от вашего отца, - добавила она.
- Но он старый, - в отчаянии сказала я. - А вы, судя по голосу, нет.
- К нам приходят люди любого возраста. И старых тоже много. Хотите, я пришлю к вам кого-нибудь поговорить с ним, - предложила она.
Но я подумала, как он рассердится, каким унижением для себя сочтет все это, и отказалась.
Тогда она дала мне номер другой секции Анонимных Алкоголиков и сказала, что это специальная линия для друзей и родственников тех, кто болен алкоголизмом, и что там, возможно, мне помогут. От отчаяния я позвонила и им. Даже сходила к ним на собрание в надежде получить массу полезных советов, как помочь папе бросить пить: как прятать дома спиртное в недоступные места, как разбавлять выпивку водой, как убедить его не начинать пить раньше восьми часов вечера и все такое.
Но ничего подобного не узнала и пришла в ярость.
Все, кто там был, говорили о своих стараниях предоставить алкоголика-мужа, или друга, жену или сестру, подругу или дочь самим себе и просто продолжать жить своей собственной жизнью. Один парень рассказал, что у него сильно пила мать, и он вечно влюбляется в беспомощных женщин с алкогольной зависимостью.
Они говорили еще о какой-то "созависимости", о которой я знала и раньше, потому что прочла гору книжек из серии "Помоги себе сам", но не могла понять, каким образом это относится ко мне и моему отцу.
- Своего отца вы не переделаете, - сказала мне одна женщина. Занимаясь этим, вы просто уходите от собственных проблем.
- Моя проблема - это мой отец, - обиделась я.
- Нет, - возразила она.
- Как вы можете быть такой бессердечной? - возмутилась я. - Я люблю своего отца!
- А разве вы сами не должны прожить собственную жизнь достойно? спросила она.
- Не могу же я бросить его, - отрезала я.
- Возможно, это лучшее, что вы могли бы для него сделать.
- Меня замучит совесть, - с благородным негодованием заявила я.
- Совесть - поблажка себе.
- Да как вы смеете! - вспылила я. - Вы же понятия не имеете, о чем говорите!
- Я была замужем за алкоголиком, - возразила она, - и точно знаю, каково вам сейчас.
- Я - нормальный человек, просто у моего отца случайно есть проблемы с алкоголем. Я не такая, как вы. Вы просто... просто... неудачники. Ходите на эти свои собрания и разглагольствуете, как вам удается отречься от ваших пьющих родственников.
- Так и я вначале говорила, - кивнула моя собеседница.
- Господи! - вышла я из терпения. - Я ведь только хочу помочь ему бросить пить. Что тут плохого?
- То, что помочь вы не можете, - ответила она. - Вы не властны над ним и его пьянством. Зато над собственной жизнью имеете власть.
- У меня есть долг.
- Перед собой - да. И это всегда намного сложнее. Не думайте, что у вас сразу все наладится, если кто-то бросит пить.
- Что вы имеете в виду?
- Как у вас складываются отношения с другими мужчинами?
Я не ответила.
- Многим из нас приходится серьезно работать над собой, чтобы добиться успешных отношений, - объяснила моя собеседница. - Вы бы диву дались, как многие из нас вступают в неверные отношения с неподходящими мужчинами, мягко возразила она, - ибо наши ожидания основываются на том жизненном опыте, который мы получили, общаясь с алкоголиками... Вот мой номер телефона. Звоните, когда захотите поговорить. В любое время.
Я ушла, не успела она продиктовать.
Еще одна надежда рухнула. Снова тупик.
Что же мне теперь делать?
***
Я пыталась давать ему меньше денег. Но он выпрашивал, плакал, и чувство вины было так ужасно, что я отдавала ему все, даже если потом не хватало на еду.
Настроение мое менялось от бешенства до такой тоски, что, казалось, сердце вот-вот разорвется. Я то ненавидела папу, то любила и жалела.
Но постоянно чувствовала, что попала в западню, и отчаяние мое росло.
72
Рождество было ужасным. Я не могла пойти ни на одну из вечеринок. Пока все остальные наряжались в блестящие короткие черные платья (включая мужчин), я тряслась в электричке домой, в Эксбридж. Пока другие веселились, целовались, трахались, упивались, объедались, я умоляла папу лечь спать, уверяя его, что совершенно неважно, намочит ли он снова постель.
Видно, моя личная фея-крестная ослышалась, когда ей объясняли, что мне пожелать, ибо вместо: "Ты пойдешь веселиться на бал" сказала: "Ты пойдешь убирать бальную залу".
Даже если б за папой было кому присмотреть, я все равно никуда не пошла бы, потому что в моем нынешнем финансовом положении ни разу не могла выставить угощение всей компании.
Во время предпраздничной лихорадки папа стал пить еще больше. Не знаю, почему: повод для пьянства ему теперь не был нужен.