Господи, хорошо-то как!
- Наверно, не надо было этого говорить, - промямлил Дэниэл.
- Почему не надо, если это правда?
- Правда, конечно. Просто не привык вот так, с бухты-барахты, признаваться женщинам в любви. Но напугать тебя я не хотел. Прошу тебя, Люси, забудь, что я это сказал.
- Вот еще, - возмутилась я. - Ничего приятнее мне в жизни никто не говорил!
- Правда? - воспрял он. - То есть ты...
- Да, да, - небрежно отмахнулась я. Мне хотелось подумать о том, что он сказал, и отвлекаться на него самого было просто некогда.
- Я тебя тоже люблю, - добавила я, поразмыслив. - Лет сто уже, наверное.
Тут счастье и облегчение стали постепенно наполнять меня, потом переполнять и, наконец, хлынули через край, точно прорвало трубу. Но мне надо было убедиться окончательно.
- Ты действительно меня любишь? - недоверчиво спросила я.
- О господи, разумеется!
- Давно?
- Очень.
- С тех пор, как Гас...
- Намного раньше.
- А почему никогда не говорил?
- Потому что ты бы меня засмеяла и стала бы издеваться...
- Я? Да ни за что! - вознегодовала я.
- Еще как стала бы.
- Ну, может, и стала бы, - неохотно признала я, тут же воспылав раскаянием. - Дэниэл, прости меня, пожалуйста. Мне просто приходилось быть вредной, потому что ты был уж очень хорош. Вообще-то, это комплимент, уточнила я на всякий случай.
- Неужели? - улыбнулся он. - Но ведь все, с кем ты встречалась, совершенно не такие, как я. Как я мог сравниться с парнем вроде Гаса?
Он был прав: до недавнего времени я не нашла бы общего языка с человеком без финансовых проблем и алкогольной зависимости.
Я еще немного подумала.
- Ты правда меня любишь?
- Да, Люси. Люблю, люблю!
- В таком случае, может, пойдем в постель?
85
Ошеломленная собственным бесстыдством, я взяла Дэниэла за руку и повела в спальню.
Я разрывалась между острым желанием и мучительным стыдом. Потому что боялась, что все еще может пойти наперекосяк.
Прекрасно, что он меня любит и сказал мне об этом вслух, но настоящее испытание, самое страшное и трудное, впереди.
Вдруг в постели я полное ничтожество?
И как быть с тем, что мы дружим целых десять лет? Опасность разочарования очень велика. Сможем ли мы отнестись друг к другу трепетно и романтично, ни разу глупо не захихикав? Вдруг он подумает, что я уродина? Он ведь привык к женщинам с большой грудью. Что он скажет, увидев мои два прыщика?
Я так нервничала, что чуть не передумала. Но потом взяла себя в руки.
У меня появился шанс переспать с ним, и я была намерена использовать этот шанс. Я люблю Дэниэла. И нравлюсь ему. По крайней мере, нравлюсь.
Однако после многообещающего начала, когда я, забыв стыд, за руку привела любимого человека в спальню, вся моя отвага испарилась. Оказавшись на месте, я уже не знала, что делать дальше. Обольстительно раскинуться на покрывале? Или повалить его на кровать и взгромоздиться сверху? Нет, не могу, слишком стыдно.
Я примостилась на краешке кровати. Дэниэл сел рядом.
Боже, насколько же все это легче, когда выпьешь!
- Что не так? - шепотом спросил он.
- Вдруг ты подумаешь, что я уродина?
- А вдруг ты подумаешь, что я урод?
- Но ты ведь у нас красавец, - пролепетала я.
- И ты, Люси, красивая.
- Боюсь ужасно, - шепнула я.
- Я тоже. Честное слово, - сказал он. - Вот смотри, как сердце бьется.
Я насторожилась. В прошлом, когда я доверчиво протягивала руку, чтобы пощупать, как бьется сердце, молодой человек клал ее себе на ширинку и начинал быстро массировать ею страждущий орган.
Но Дэниэл действительно положил мою руку себе на грудь, и я в самом деле почувствовала частые сильные толчки.
- Люси, я тебя люблю, - сказал он тихо.
- Я тебя тоже, - робко ответила я.
- Давай поцелуемся, - попросил он.